Андрей Сеченых - Эхолетие
– Володь, ты видел? Нет, ты видел?
– Лёша, давай уже серьезно. Пойми, если ты ошибся, мне кердык. – Прудников провел рукой по горлу.
– Я не ошибся, не волнуйся, – они плечом к плечу ввалились в последний кабинет.
– Капитан Прудников, отдел кадров, Москва, – удостоверение само открылось перед носом Крутова.
– Алексей Самойлов, юрфак, Лисецк. – Лешка распахнул студенческий билет и поймал на себе уничтожающий взгляд капитана.
Виктор Иванович, в строгом сером костюме, внешне сохранял полное спокойствие. Капитана он практически оставил без внимания, а вот молодого парня с коричневой ксивой он явно где-то видел. Пока он мучительно вспоминал, его рука указала гостям на стулья перед его столом.
– Присаживайтесь, товарищи, чем могу помочь? – он ничего не мог с собой поделать, но постоянно косился на Лёшку, что не ускользнуло от внимания капитана.
– Можете, товарищ майор, если захотите, конечно. У нас с товарищем несколько вопросов. Вопрос первый, вы проводили негласные мероприятия по Полю Дювалю, на каком основании? – он выложил на стол несколько фотографий его сотрудников.
– Не было никаких мероприятий. Была учебная тренировка, планы ее у меня имеются, причем утверждены руководством, – ответил Крутов практически без запинки. Он бросил ровный взгляд на фотографии и вернул их капитану. Виктор Иванович был бы еще более спокоен, но его выводила из себя безмятежная улыбка на лице до боли знакомого парня.
– Хорошо, вопрос второй, а ваше персональное наблюдение в Синих Далях за Полем Дювалем тоже вписано в план учебной тренировки?
– В Синих Далях? – переспросил Крутов.
– Да, вас опознал один из наших сотрудников.
– Нет, ну что вы, в Синих Далях живут наши ветераны. Я как раз собирался навестить некоторых из них, но, к сожалению, забыл праздничные наборы дома, представляете? А что, Дюваль тоже там был? Надо же, совпало, наверное, – Крутов закурил сигарету и дружески улыбнулся, – товарищи, у меня к вам тоже встречный вопрос. По какому конкретному делу вы пытаетесь меня допросить?
– Считайте, что это личное общение, товарищ майор. Скажите, а на план тренировки можно взглянуть?
– Конечно можно, товарищ капитан… – широко улыбнулся Крутов, – только вы сначала сделайте официальный запрос, здесь же не публичная библиотека. Извините, если больше вопросов нет, то мне пора… служба, знаете ли.
На лице откровенно было написано большими буквами: «ну что, москвичи, умыл я вас?». Прудников бросил короткий взгляд на Самойлова, который тоже легко поддавался расшифровке: «извини, старик, но надо отваливать». Лёшка же всё прочитал наоборот. Он закинул ногу на ногу и любезно попросил Крутова:
– Товарищ майор, а сигареткой не угостите, а то мои кончились?
– Угощайтесь, – Крутов протянул пачку, и ему совсем не понравился этот кроткий взгляд. «Господи, ну где же я тебя видел?».
Самойлов взял сигарету и с любопытством прочитал:
– Ммм… «Друг»… символичное название.
В этот момент открылась дверь, и зашел Паршин. Он не ожидал увидеть посторонних и застыл в дверях:
– Извините, я наверное помешал.
Крутов кивнул головой:
– Да, Стёпа, зайди через пять минут, я освобожусь, – многозначительно, большей частью для присутствующих, произнес он.
– Привет, Стёпа, – дружески поздоровался Самойлов.
– Привет, – ответил Паршин, увидев очень знакомое лицо, и тут же вышел.
Эта сцена неприятно поразила Крутова. «Так, значит, они с замом знакомы. Что за черт?». У Прудникова тоже слегка отвисла челюсть. Лешка тем временем прикурил и, подвинув к себе пепельницу, с улыбкой произнес:
– Я хотел вам как раз рассказать историю про друга. Очень короткая, – он сделал успокаивающий жест, заметив, как недовольно дернулись брови у Крутова, – так вот, жил – был человек. Нормальный такой, честный. Не крал, не воровал, наоборот, честно служил Родине. И был у него друг, – Лешка выразительно поднял и продемонстрировал всем красную пачку с мордой собаки, – нет, не собака, а тоже человек. Но не очень честный, а скажем прямо, даже вороватый. И вот однажды, помог чем-то в этой жизни вороватый честному. Не знаю, детей в институт устроил или машину, например, помог купить, – В этот момент пальцы Крутова непроизвольно выбили дробь по крышке стола, и Лёшка, усмехнувшись, продолжил, – да, скорее всего, помог с машиной, с вишневой «шестеркой». Ну, это так, к примеру. И попросил за это оказать услугу в одном неблаговидном деле. И что оставалось честному человеку делать? Да, долги, конечно, отдавать. Только не Родине, а другу своему, который его фактически подставил. Короче, взял бывший честный человек своего помощника, ну, допустим Степана, красивое русское имя такое, мне оно нравится, и пошел он со Стёпкой на разбой.
Лешка замолчал. В кабинете стояла напряженная тишина Прудников нервно потрясывал ногой. Крутов спокойно, но с удивлением спросил у Самойлова:
– Вы так интересно рассказываете, так чем же история закончилась?
– А она еще не закончилась, – Лёшка с удовольствием затянулся и положил окурок в пепельницу, – отличные сигареты, спасибо. Так вот, стоит сейчас бывший честный человек перед огромным таким камнем, а от него всего две дороги расходятся. И написано на камне том: «налево пойдешь – всё потеряешь, направо пойдешь – сделаешь благое дело и честное имя себе вернешь, может быть». Вот с тех пор он стоит и думает, куда повернуть. Но мне кажется, что стоять ему так не долго осталось.
– Да, интересно, и почему же?
– Так это же в былинах написано много раз. Прибегут добры молодцы и снесут к бениной матери его тупую голову. Он же тугодум, а если долго думает, значит, не очень умный. А такие никому не нужны, ни белым, ни красным.
– Очень поучительная история. А чтобы вернуть честное имя, что ему надо сделать?
– Так честно на вопросы ответить. Например, Нелюбин тот учебный план так и не подписал?
Крутов вздрогнул от неожиданности и достал еще одну сигарету. Пауза затянулась.
– Можете не отвечать, Виктор Иванович, это и козе понятно, – Лёшка поймал на себе пристальный взгляд майора, – мне вот лично другое не ясно. Вы же нормальный порядочный человек, вы что, собираетесь покрывать убийцу?
– Что вы несете, какого убийцу? – зажженная сигарета упала в пепельницу.
– Обыкновенного. После вашей слежки за Полем, тот оказался в больнице с пробитой головой. А домик с Сорокой, куда вы так же ездили, – пых, и сгорел вместе со своим хозяином. Совпадения? Или это, может, вы так для него расстарались?
– Чушь полная. Этого не может быть! – но от былого спокойствия не осталось и следа.
– Вот номер телефона больницы, – Лешка протянул клочок бумажки, – позвоните и справьтесь о состоянии здоровья Дюваля. Редкое имя для нашего города, согласитесь. Второго такого не найдете. А что касается Сороки, то его дело ведет городская прокуратура, следователь Сурков, не поленитесь, сходите. Я уже там был, но пока свою версию не изложил.
– Но зачем ему это надо? Здесь же нет никакой логики. Я не понимаю.
– Вы просто всех фактов не знаете. Отец Нелюбина работал штатным палачом в свое время. Не знали? Вот поэтому и не видите логики. А Нелюбину-младшему нельзя было допустить разглашения маленького семейного секретика. Поль глубоко копнул и получил по голове. А Сорока знал, кто палач, и обещал отдать зарплатные ведомости с удивительными премиальными, за что и поплатился. Теперь появилась логика?
Крутов сидел, до глубины души потрясенный, осмысливая услышанное. Он коротко глянул на Прудникова, и тот, в подтверждении слов Самойлова, утвердительно качнул головой.
– Получается, если бы я не сообщил Нелюбину о Сороке, то никакого пожара не было бы?
– Пожары обычно бывают от спичек и злого умысла, а не от слов, – отозвался Лёшка, – вы же не знали.
Виктор Иванович неожиданно ясно понял одну вещь, которая его мучила последнее время. Он ждал подобного разговора. Он ждал, мучился, заранее шлифуя аргументы и оправдательную речь перед невидимым оппонентом. И вроде всё было чисто, не подкопаешься, но внутри какие-то сомнения, как язва, разъели всю душу. «Ладно, допустим, попросил тебя друг о помощи .Так помоги сам, лично, в свободное от службы время… и еще . ты же не тупой… сразу понял, что всё не так, как он рассказывает, что же сразу не остановился? Из-за машины?». На задворках памяти всплыло лицо Нелюбина, которое улыбалось: «сам выкрутишься как-нибудь». «Ну ладно, как прикажешь, милый друг», – ответил ему сейчас Крутов с опозданием в несколько дней. Виктор Иванович выпрямил спину, пригладил усы и, переводя взгляд с Лешки на Прудникова, сказал:
– Даю слово, я не предполагал, что дело дойдет до этого. Да, Нелюбин попросил меня проследить за Дювалем с целью его компрометации перед дочерью, за которой тот якобы ухаживал. Да, я согласился, но через несколько дней понял, что это не соответствует действительности. Наблюдение было мною снято. Да, я лично наблюдал за Сорокой. На чье имя мне написать рапорт?
