Тереза Бреслин - Печать Медичи
Но выпущенного дракона уже не посадишь на цепь. Запах крови лишил этих людей разума. Они жаждали золота, добычи, женщин. Они жаждали убивать. Усмирить их было невозможно. Толпу безумцев не остановить ни мольбой, ни уговором.
— Слушайте, люди! — громыхал кардинал. — Любой, кто переступит этот порог, будет обречен на месть Медичи!
На какой-то миг угроза сдержала толпу. Но было видно, что еще секунда — и она разорвет нас на клочки.
Вместо того чтобы отступить назад, Якопо де Медичи сделал несколько шагов навстречу толпе и обратился к двум или трем людям, стоявшим впереди остальных.
— Как твое имя? — спросил он у человека, стоявшего в центре.
Человек промолчал, но из толпы кто-то крикнул:
— Лука! Его зовут Лука!
— Маттео! — громко скомандовал Якопо. — Взведи курок и прицелься. Если хотя бы кто-нибудь в толпе пошевелится, причем неважно кто, застрели сначала человека по имени Лука.
Я поднял пистолет и прицелился, положа ствол на левую руку, чтобы правая не дрожала.
Человек по имени Лука быстро отступил назад.
— А мы с кардиналом убьем тех, кто стоит рядом с ним! — добавил Якопо со злорадной усмешкой.
Товарищи Луки смущенно переглянулись и тоже отступили на один или два шага.
— Стреляйте в живот! — громко добавил Якопо. — Тогда точно не промахнетесь. Да и умрут они тогда в мучениях.
— Давайте лучше целиться ниже, — посоветовал кардинал. — Тогда они, может, и выживут, но уже ни на что не будут пригодны.
Один из товарищей Луки скользнул в стоявшую за ним толпу и растворился в ней. Лука и оставшийся товарищ обменивались отчаянными взглядами.
— Найдем-ка другое место, — сказал приятель Луки. — В городе еще достаточно домов, полных добычи.
— Точно! — Лука повернулся к стоявшей за ним толпе, поднял руки над головой и закричал: — К ратуше! К городской ратуше!
Толпа заволновалась и повернула.
Но кардинал Джованни де Медичи еще не закончил разговаривать с Лукой.
— Помни, Лука! — закричал он ему вслед громовым голосом. — Если на эту церковь будет совершено нападение, я разыщу тебя. И тогда на тебя падут и кара небесная, и наказание земное.
У меня подкосились ноги, и я прислонился к двери, чувствуя, что сейчас упаду.
Якопо де Медичи довольно грубо схватил меня и, развернув кругом, прижал мое лицо к церковной двери. Сдавив мне шею пальцами, он забрал у меня пистолет.
— Стрелок я никудышный, — сказал я ему. — Сомневаюсь, что смог бы точно прицелиться.
— Это неважно, — ответил Якопо. — Пистолет все равно не заряжен.
Глава 89
Пока кардинал Джованни де Медичи расставлял солдат для охраны церкви, я обратился с просьбой к Якопо де Медичи обеспечить безопасность Элизабетты и донны Козмы, а также достойные похороны Паоло дель Орте.
Якопо де Медичи обещал выполнить мою просьбу при условии, что я дам слово больше не убегать от него. Он выделил несколько вооруженных людей для моего эскорта и сказал, что скоро вызовет меня к себе.
Позвали священника, и он провел поминальную службу. Затем тело моего названого брата было упокоено в церковной крипте. После этого гвардейцы Медичи в паланкине доставили донну Козму домой, и я помог Элизабетте устроить ее на месте.
— Теперь я должен тебя покинуть, — сказал я ей, — и узнать наконец, какую судьбу приготовил для меня Медичи.
— Прежде чем ты уйдешь, — ответила она, — я хочу кое о чем рассказать тебе.
Она развернула узелок с едой и лекарствами, который был с нею в церкви.
— Вместе с книжкой бабушкиных рецептов хранились эти документы, Маттео. Ты ведь не читал их раньше?
— Нет, — сказал я. — В детстве я не умел читать.
— Все эти книги говорят о том, что твоя бабушка умела и читать, и писать. Тебе не кажется странным, что она не научила тебя этому?
— Я об этом не думал.
— Мне кажется, я знаю, почему она хотела, чтобы ты оставался неграмотным, Маттео, — сказала Элизабетта. — Эти бумаги связаны с тобой. Наверняка твоя бабушка не хотела, чтобы ты их прочел. Если бы, будучи ребенком, ты узнал, о чем в них говорится, то не смог бы удержаться, начал бы болтать об этом и подверг себя опасности.
— Какого рода опасности?
— Всякого рода. Вероятнее всего, это было бы похищение или убийство.
— Не понимаю. Дай-ка я посмотрю.
— Здесь есть несколько писем и других документов, но самое важное вот это.
Элизабетта протянула мне лист пергамента. Это было свидетельство о крещении с датой, 1492 год, и с указанием имени ребенка: «Джакомо».
— Какое отношение это имеет ко мне? — спросил я.
— Это твое свидетельство о крещении, Маттео.
— Этого не может быть! — воскликнул я. — Мое имя — Янек. Так меня называла бабушка.
— Она делала это, чтобы защитить тебя.
Я снова взглянул на свидетельство. Внизу стояла подпись священника: «Альбиери д'Интердо». Альбиери д'Интердо.
Тот же священник, что привел меня к печати Медичи в Ферраре.
— Маттео, остальные бумаги не оставляют никакого сомнения в том, — продолжала Элизабетта, — что этот мальчик — ты.
Я еще раз посмотрел на свидетельство о крещении и на этот раз прочел его более тщательно: «В этот день, в двенадцатом часу, я крестил младенца мужского пола, рожденного женщиной Мелиссой от мужчины Якопо де Медичи».
Там было написано это имя.
Имя моего отца.
Якопо де Медичи.
Глава 90
Медичи. Я — Медичи. Из тех самых Медичи.
Эгоистичных, высокомерных, гордых, алчных, надменных, грубых.
Мудрых, артистичных, благородных, щедрых, величавых, сочувствующих.
Два дня войска захватчиков бесчинствовали в Прато. Солдаты словно обезумели — они все крушили, ломали, поджигали; разрушили весь город, убили более двух тысяч человек.
Флоренция сдалась. Кардинал Джованни де Медичи, его родной и двоюродные братья въехали в город. Пьеро Содерини бежал, Никколо Макиавелли был отправлен в изгнание.
Власть над Флоренцией вернулась в руки потомков Козимо и Лоренцо Великолепного.
Якопо де Медичи вызвал меня к себе. Он разместился в доме неподалеку от их бывшего дворца на виа Ларга. Моя охрана провела меня к нему в кабинет, располагавшийся на верхнем этаже. Он сидел за большим письменным столом.
— Мне пришлось несколько лет искать тебя. Это оказалось нелегким делом, — сказал он. — Ты мастер ускальзывать от тех, кого я посылал по твоему следу.
— Я думал, вы хотите меня убить. Я лишь недавно узнал, что мы… родственники.
— Мы больше чем родственники! — рявкнул он. — Я твой отец.
Я встретил его сердитый взгляд не менее суровым.
— Пока вы занимались своей жизнью, другие выполняли эту роль!
Он гневно сверкнул на меня глазами, но потом взгляд его несколько смягчился.
— Я расскажу тебе об обстоятельствах твоего рождения, и только после этого ты можешь судить меня.
Он рассказал мне, что, когда я был зачат, ему было столько лет, сколько мне теперь. Медичи часто посещали охотничий замок в деревне Кастель-Барта, а моя мать была дочерью экономки, приглядывавшей за этим домом. Экономка была умной и порядочной женщиной, наполовину цыганкой. Она прекрасно знала народные песни и легенды и очень хорошо разбиралась во всем, что связано с природой. Ее дочери Мелиссе, моей матери, было всего пятнадцать лет, когда она и Якопо де Медичи полюбили друг друга.
— Я испытывал к твоей матери больше чем страсть, — сказал Якопо. — И ты стал результатом этой страсти. Но я был связан брачным контрактом с другой семьей и не мог узаконить твое рождение. Поэтому ты оставался в Кастель-Барте с мамой и бабушкой, а я навещал вас в каждую свободную минуту. Но летом тысяча четыреста девяносто четвертого года твоя мама умерла. Тебе было всего два года. Это были тяжелые времена. Несколько месяцев спустя начались восстания, и вскоре Медичи были изгнаны из Флоренции. Наши враги обязательно убили бы тебя. Поэтому самым безопасным для тебя было просто исчезнуть. Мы нашли цыганскую кибитку, и твоя бабушка увезла тебя. Именно тогда Большая печать Медичи была передана на хранение нашему родственнику, священнику, которому я доверял. Это был отец Альбиери из прихода в Кастель-Барте. Лишенные власти, Медичи вынуждены были скитаться по всем дворам Европы в поисках помощи и поддержки. За мною самим шла охота, и я не мог посылать твоей бабушке деньги из страха, что это будет обнаружено.
А потом я потерял вас из виду. Чтобы спасти от преследования, бабушка увезла тебя далеко на север, в Венецию. А потом в той местности, где для меня оборвался ваш след, разразилась чума. Я начал думать, что и ты, и бабушка погибли.
Разбойник Сандино был агентом семьи, к которой принадлежала моя жена, не злая, но очень ревнивая особа. Женщина чувствует, когда ее не любят. Прошло много лет, а у нас с нею не появилось детей. Она часто впадала в истерику, обвиняя меня в том, что из-за меня не может зачать ребенка, и однажды в гневе я проговорился, что у меня здоровое семя, способное породить сына, и когда-то это было доказано. Услышав это, моя жена промолчала. Страшись ярости, скрывающейся за молчанием! Когда гнев кипит и выливается наружу, он представляет собой опасность, которую видишь и с которой можешь бороться. Но молчаливое зло — смертельный враг. Жена каким-то образом узнала, что ты родился в Кастель-Барте, и наняла Сандино, чтобы он нашел и убил тебя. Однако тот долго не мог напасть на твой след. Потом Чезаре Борджа вторгся в Романью, чтобы любой ценой установить контроль над папскими территориями. Сандино принадлежал к числу его многочисленных шпионов. К тому времени Сандино уже напал на твой след благодаря одному своему знакомому, профессиональному убийце. Этот человек, покупая яд у одной старой цыганки, заметил, что та прячет в кибитке какого-то мальчика. Он сообщил об этом Сандино.
