Тони Поллард - Записки Клуба Лазаря

— Мы пойдем вместе.

— Вам не кажется, что мы и так слишком часто путешествуем вдвоем по узким норам вроде этой, когда у нас нет другого выхода? К тому же я меньше вас ростом.

Оккам поднял руку и подтвердил мои слова — рукав моего пиджака заканчивался где-то на середине его предплечья. То же было и с брюками, которые примерно на полдюйма не доставали до ботинок. Он проследил, как я забрался в вентиляционный люк. Оказавшись внутри, мне пришлось встать на четвереньки, что было неудобно, но довольно привычно. Примерно через десять футов труба разветвилась. Я надеялся, что правильно определил место положения туалета королевы и кабинета Кэтчпола, и свернул налево, почти в полную тьму. Я полз несколько минут, пока труба снова не разделилась. На этот раз одно из ответвлений резко пошло вверх. Я уперся ладонями и коленями в края шахты и стал медленно подниматься. К счастью, через десять — двенадцать футов шахта снова приняла горизонтальное положение. Теперь ее освещал свет, проникавший в шахту через отверстия наверху. Они располагались через одинаковые промежутки в комнатах у меня над головой. Я решил, что кабинет Кэтчпола должен быть третьим или четвертым по счету.

Я не стал терять время, останавливаясь под первым и вторым окнами, откуда доносились неразборчивые голоса, но задержался под третьим. Тишина. Значит, я выбрал не ту комнату. На мгновение меня охватила паника — что, если я ошибся в расчетах и не смогу найти дорогу назад? Но когда страх прошел, я продолжил путешествие. В свете последних событий я не думал, что обрадуюсь, услышав голос Перри, но испытал именно такое чувство, когда его голос отчетливо послышался через вентиляционное отверстие у меня над головой. На то была вполне очевидная причина. Он кричал.

…планы были уничтожены в огне! Мой офис сгорел. Мне нужна уцелевшая торпеда, чтобы сделать новые. Без нее мы ничто!

Теперь я лежал на спине, мое лицо было прямо под вентиляционным отверстием, и я видел чью-то тень — вероятно, Перри, находившегося неподалеку от решетки. Он продолжал орать.

— Если бы вы позволили мне убить Оккама и проклятого доктора сразу после того, как мы получили двигатель, мы не потеряли бы верфь и все остальные торпеды!

Затем послышался голос Кэтчпола. Он стоял дальше, но я все же смог разобрать его слова.

— Да, они нам мешали, но я не хотел их смерти по той же причине, по которой не позволил вам убить этого глупца Рассела. На примере двигателя стало ясно, что Клуб Лазаря способен предложить самые разные инновации, и мы можем завладеть некоторыми из них раньше, чем они окажутся в руках у кого-нибудь еще. А вспомните все эти споры, которые велись вокруг безумной теории эволюции? Согласитесь, что убийство членов клуба отнюдь не способствовало бы развитию прогрессивной мысли. Но я согласен с вами, что после смерти Брюнеля будущее клуба выглядит весьма сомнительным, и теперь, оглядываясь назад, понимаю, что было бы лучше, если бы мы убрали их в свое время с нашего пути. Однако не будем плакать над разлитым молоком. Вы правильно сказали: у нас есть еще одна торпеда, и с ее помощью мы можем создать ее аналоги.

— В любом случае Оккам и Филиппс мертвы, — добавил Перри.

— Вы уверены, что они погибли при взрыве?

— Я сам убил старика, а затем все взорвалось. У них не было шансов выжить.

Похоже, ответ удовлетворил Кэтчпола.

— Я хочу, чтобы вы погрузили торпеду на «Буревестник» и отвезли к Западному побережью. Мы подготовим новую мастерскую в одном из моих складов в Ливерпуле. Нам даже выгоднее изготавливать торпеды именно там.

— Вы так до сих пор и не объяснили мне, зачем вам эти торпеды.

Кэтчпол ответил вопросом на вопрос, хотя и весьма снисходительным тоном.

— Каким бизнесом я занимаюсь, Перри?

— Хлопковым, разумеется, но я не вижу связи с торпедой.

Я тоже ничего не мог понять.

— Как вам прекрасно известно, — ответил Кэтчпол, — британская хлопковая промышленность оценивается в миллионы фунтов, и вы знаете, что я владею значительной частью фабрик, которые производят изделия из хлопка. Основное сырье импортируется из других стран. Что-то приходит из Индии, но большая часть хлопка доставляется в Ливерпуль с юга Соединенных Штатов.

— Я знаю об этом, — резко ответил Перри.

— Так вот, я считаю, — продолжал Кэтчпол, — что в ближайшие годы эти поставки, которые в настоящее время являются основными для меня и моих партнеров, окажутся под угрозой из-за Гражданской войны между северными и южными штатами Америки. Их глупый президент Бьюкенен отрицает возможность войны, но любой заинтересованный человек не может не заметить тревожных признаков. Движение против рабства на Севере приводит к волнениям на Юге, где производство хлопка зависит от рабского труда.

Если начнется война, то явный перевес окажется на стороне Севера. Угольные шахты, металлургические предприятия, военная промышленность — все это сконцентрировано в основном к северу от Потомака. Юг, без сомнения, будет сильно зависеть от международной торговли. И один из немногих товаров, которые он может предложить, — это хлопок. Вполне логично, что Север задействует флот, чтобы перекрыть морскую торговлю и блокировать южные порты, отрезав южанам доступ к морю. И поверьте, сэр, это будет печальная новость для всей британской хлопковой индустрии, и особенно тяжело придется мне.

— Так, значит, вы собираетесь поставить торпеды южанам?

— Тот, кто владеет этим оружием, получит преимущество при войне на море. Морские границы останутся открытыми, а если торговля продолжится, то у Юга появится шанс выиграть войну и на суше.

— Значит, все дело в этих проклятых хлопковых фабриках?

— Нет, мистер Перри. Вы, как и большинство людей, не умеете мыслить масштабно. Если ситуация и дальше будет развиваться бесконтрольно, то в скором времени Соединенные Штаты Америки представят серьезную угрозу для Британии в сфере ее морских интересов. Но если Юг отстоит в Гражданской войне свою независимость, то у смирившихся Соединенных Штатов под боком окажется пробритански настроенный сосед. Конечно, я ожидаю, что новая Конфедерация штатов Америки будет благодарна мне за вклад в ведение военных действий. Самое меньшее, что они смогут мне предложить, — это сделать меня монополистом в области хлопковой торговли. Мы все останемся в выигрыше: бизнес продолжит процветать, а в результате от этого наша нация только выиграет. Не правда ли это замечательно?

Слабый свет из окошка неожиданно исчез — его затмил Кэтчпол, наступив ногой на решетку. Теперь его голос звучал особенно громко. Я испугался, что он посмотрит вниз и увидит мое лицо. Но вместо этого мне на голову посыпались искры тлеющего пепла. Этот мерзавец стряхивал пепел в вентиляционный люк. Я отвернулся и подавил кашель. К счастью, Кэтчпол тут же отошел в сторону. Я испугался, что он в любой момент может вернуться и снова осыпать меня пеплом, поэтому немного изменил положение, так чтобы лицо больше не находилось под решеткой.

Голос Кэтчпола по-прежнему звучал достаточно громко:

— Перри, думаю, вам пора. Вы должны как можно скорее перевезти торпеду в безопасное место.

Я слышал достаточно.

Я вернулся в то место, откуда начал свое путешествие, и обнаружил Оккама сидящим на «троне» королевы. Его голова склонилась набок, он спал. Я лишь слегка задел ногой его плечо, и он тут же пробудился.

— Решили согреть место для ее величества? — спросил я, пока он моргал сонными глазами.

Я подождал, пока он окончательно проснется и поднимется на ноги, прекрасно понимая, что не я один только что вернулся из ужасного места. Пару минут его лицо было бледным как у призрака. И я знал, что такая же серая маска покрывала мое лицо при каждом пробуждении.

Я решил, что детали всего, что я услышал, можно будет сообщить позднее, поэтому сразу же перешел к сути дела.

— Перри повезет торпеду по реке в Ливерпуль. Вы слышали о «Буревестнике»?

Теперь Оккам проснулся окончательно.

— «Буревестник»? Это маленький пароход, обычно он стоит на якоре в Пуле. Его построили на хорошо знакомой нам верфи «Блит» около года назад. Не знаю, кто теперь его владелец, но он создан по последнему слову техники, и я не удивлюсь, если он принадлежит Кэтчполу.

Когда мы подошли к выходу, то увидели, как Перри проходит в ворота. Его сопровождали двое охранников, которые стояли прежде у кабинета Кэтчпола.

— Вероятно, он сейчас поедет на корабль, — предположил Оккам. — Если торпеда уже на борту, у нас мало шансов остановить его.

— Должен быть какой-то выход, — сказал я, совершенно не представляя, что делать. Но одно я знал наверняка — нам нужна помощь.

Я вернулся в здание палаты и попросил в приемной бумагу и ручку. Написав записку, я свернул ее и протянул Оккаму с просьбой отдать дежурившему у входа полицейскому.