Грегори Киз - Империя Хаоса
– Я так не думаю. Я думаю, ты с самого начала выбрал филина, но только сейчас узнал об этом.
– Я не проклятый, Горе. Я всегда поступал справедливо.
– Но сейчас, Красные Мокасины, ты уже не тот, кем был раньше.
– Ты так хорошо меня знаешь? – Красные Мокасины чуть улыбнулся.
– Я наблюдала за тобой.
– Зачем?
Девушка не ответила.
– Возможно, я не тот, кем был, – продолжал Красные Мокасины, – и не тот, кем мне предстоит стать. Это новая проверка, которую устроил Куанакаша. Вновь духи пытаются заставить меня служить им, даровав мне еще большую силу. И снова я сорвал их планы, украл их огонь, чтобы использовать его для своих целей.
– Скальпированный воин назвал тебя своим братом.
– Он боится меня, он хочет подчинить меня своей воле. Силой не получается, так он пробует обманом и хитростью. Но я смеюсь над ним.
– Ты уничтожил целую деревню.
– Если потребуется, я могу уничтожить еще много таких деревень, чтобы защитить свой народ и остановить железных людей.
Казалось, Горе задумалась:
– Люди моего племени говорят, что шаман величайшей силы может ходить по земле без сердца, – произнесла она после минутного молчания. – Люди твоего племени говорят так же?
– Да.
– Ты думаешь, у тебя есть сердце?
– Может быть, и нет. Может быть, именно это ты и заметила. Если это так, то я без него чувствую себя лучше.
Горе опустила в воду руку.
– Когда весь мои народ погиб, я очень хотела, чтобы у меня не было сердца. Если бы я знала, как стать шаманом, как вырвать сердце и запрятать его подальше, я бы это сделала, чтобы получить силу для мщения. Мое желание со мной. Ты покажешь мне, как стать шаманом?
– Нет, хочу сохранить тебе жизнь.
Она печально кивнула.
– В таком случае ты – моя последняя надежда отомстить. Ты убьешь тех, кто убил мой народ?
– Да.
– Ты напугал меня, – продолжала девушка, – и я хотела убежать. Больше я не буду этого делать. – Она тряхнула рукой, и капли воды упали на зеркальную поверхность реки. – Куда мы держим путь?
Красные Мокасины кивком указал вперед.
– Эта река приведет нас к Окахина, Великому Водному Пути.
– Я слышала об этом пути.
– Там, за Окахина, живет мой народ, туда мы и направляемся.
– Что ты будешь делать там?
– Мы с моим народом уничтожим армию железных людей. Они все падут, как осенью падают с деревьев листья. Воды Великого Пути станут красными, и люди дадут реке другое имя. И я встану лицом к лицу с Солнечным Мальчиком, и если у него есть сердце, то я его вырву. А что я буду делать потом, я не знаю. Возможно, железные люди отчасти и правы. Возможно, мы должны уничтожить всех белых и черных, что пришли на наши земли. Или, – он сомневался, говорить ей или нет, но все же решился, – или пришло время конца мира, чаша небес расколется, и мир будет сотворен заново.
– Что это значит? – спросила Горе каким-то особенным голосом.
– Я не знаю, – пожал плечами Красные Мокасины и вспомнил наводнение. Кто-то раньше уже смывал жизнь с поверхности земли. – Просто я где-то однажды слышал, что такое возможно. Но угрожает ли нам это, я сказать не могу.
– Мой народ тоже рассказывал много разных историй, – сказала Горе. – Одна история была о человеке, которому выпало биться со змеем, с рогатым змеем. Чтобы победить его, он взял силу у Гром-птиц, которые жили в горах. Человек нашел их, и они дали ему силу. Он победил змея, но магическая сила Гром-птиц осталось внутри его, и она прорывалась наружу, поэтому из его глаз вылетали молнии. Вначале это происходило только иногда, а потом всегда. Он смотрел на какого-нибудь человека, – родителей, друзей, возлюбленных – молнии вылетали, и люди умирали. Он был слишком сильный.
– И что с ним стало потом?
– Он не умер. Он бродил по земле с завязанными глазами.
Красные Мокасины задумался:
– Поучительная история. И красивая в каком-то смысле. Спасибо, что рассказала. Но не бойся, я свои молнии буду метать только тогда, когда в том будет нужда. Вот смотри. – И он, расширив глаза, уставился на нее.
– Ты только получил эту силу, – заметила девушка.
Вскоре они причалили к берегу и разожгли костер Он смотрел на ее лицо, освещенное огнем.
– Ты так и не ответила. Почему ты наблюдала за мной?
Она взглянула ему прямо в глаза:
– Потому что ты наблюдал за мной.
– Разве?
– Да.
– Как ты думаешь, зачем я это делал?
Вместо того чтобы ответить, она встала и развязала завязки юбки, затем сняла через голову рубаху. Отблески костра заиграли на ее стройном теле, и на мгновение ему показалось, что он снова в Венеции, где его так поразило мраморное изваяние обнаженной женщины, и это в городе, жители которого прикладывали массу усилий, чтобы скрыть свои тела. Воспоминания и реальность странным образом сошлись в одной точке.
Не вставая, он смотрел, как она приближалась. Она подошла так близко, что они почти касались друг друга.
Он чувствовал тепло, исходящее от ее тела. От мускусного запаха ее кожи, смешавшегося с дымом костра, у него закружилась голова. Медленно, словно влекомый неведомой силой, он тянулся к ней, и вот уже его щека коснулась ее бедра, но неведомая сила толкала их друг к другу, и удовлетворение не могло наступить, пока их тела не сольются в единое целое.
– Я не только этого от тебя хочу, – выдохнул он.
– Я знаю, – ответила она и опустилась рядом с ним.
Его щека скользнула по ее животу, груди и остановилась во впадинке у шеи. А она продолжала увлекать его и топить в запахе своей кожи, в огне своего тела.
Утро встретило Франклина и его товарищей густым туманом, поднимавшимся от широкого и быстрого речного потока. Они подождали, пока он рассеется, и наконец Франклин увидел лица своих спасителей.
Их было двенадцать, присутствие Вольтера и тем более Улера поразило Франклина.
– Вольтер? – вырвалось у него. – Мне казалось, я поручил тебе важное дело.
– Доброе утро, друг. Не надо так нервничать, я захватил с собой перо, чернила и бумагу. Мне показалось, что ничто не может вдохновить на написание воззвания к независимости, как общение с природой, что является царством первозданной свободы.
– Так ты организовал эту экспедицию для собственного вдохновения?
– Нет, ты же знаешь, я никогда ничего не организовываю – всегда плетусь в хвосте.
– Тогда я не понимаю, как ты здесь оказался, хотя я невероятно благодарен всем.
– С благословения Нейрна инициатором всей этой затеи стал наш друг дон Ивитачука. И дня не прошло после твоего отъезда, как мистеру Прайберу его разведка донесла, что над головами его любимых чероки появились воздушные корабли. Он поспешил туда устранять неприятность, но перед этим поделился с нами сведениями, что летуны намерены далее держать путь в сторону Ковета. Дон Педро места себе не мог найти, все требовал, чтобы мы отправились вас выручать. Нейрн его, конечно же, поддержал.
– Почему вы мне ничего не сообщили о планах претендента по эфирографу?
– Мы тебе посылали сообщения, но ты не отвечал.
– Да я ничего не получал, – Франклин потер подбородок. – Это очень плохо, значит, у противника есть способ прерывать наши сообщения и, похоже, что еще хуже, читать наши послания. Я подозревал, но то, что мне это теперь доподлинно известно, не делает меня более счастливым. Хорошо, что хотя бы наши наиболее важные послания были зашифрованы. А что Улер здесь делает?
Улер, слышавший его вопрос, ответил за себя сам:
– Я подумал, болтаюсь без дела, в армии мне никто не доверяет, так хоть вам окажу услугу.
– Не могу сказать, что я тебе доверяю, – заметил Франклин.
– Ну, так я хоть буду у вас под присмотром, разве нет?
– Это верно, – согласился Франклин.
Остальную часть отряда составляли воины-аппалачи. Как и их предводитель, они отличались смешением европейских и индейских черт, хотя индейские все же преобладали. У некоторых были ярко выраженные европейские лица, но все же с особым красноватым оттенком. То же самое, наверное, можно было бы сказать и об их предках. Несколько человек выделялись своими эспаньолками, никогда раньше Франклин не видел индейцев с какой-нибудь растительностью на лице.
Стук копыт и боевой клич заставили их встрепенуться, Франклин только и успел схватить под уздцы свою лошадь, остальные же ощетинились ружьями.
Они с великим облегчением вздохнули, когда дон Педро чуть ли не протаранил их грудью своего испанского жеребца, держа в руке четыре окровавленных скальпа.
– Вот теперь ковета будут знать, что имели дело с аппалачами! – выкрикнул дон Педро. – Теперь они будут знать, как мы поступаем с нашими врагами! Трусливые ковета надолго запомнят этот урок!
Воины-аппалачи поддержали слова ружейными залпами.
– О боже! – Вольтер поморщился, затыкая уши. – Я ничего не понимаю! Я думал, наша цель убраться подальше от ковета, а не призывать всех их воинов сюда.
