Элизабет Редферн - Золото Ариеля
Собралась толпа поглазеть, как умирают люди.
Нед Варринер, смешавшись с толпой в самой ее гуще, видел виселицы. Теперь Альварика Джонсона поддерживали двое солдат. Его лицо посерело от боли, конечности были странно вывернуты. Нед уже и раньше видел такого рода увечья. Интересно, что рассказал, не выдержав боли, Джонсон своим мучителям. И что он мог им рассказать. Больше Джонсону уже не пить золотое вино с Рейли.
Первого из пиратов потащили на эшафот. Руки у него были связаны, но он сопротивлялся, что пришлось по нраву толпе; стоявшие ближе подбадривали его громкими возгласами и выкрикивали непристойности. Двое солдат пытались сдерживать приговоренного, в то время как палач надел петлю ему на шею, но от попыток вырваться петля слишком затянулась, и в результате он повис в забытье, и вместо того чтобы его шея сломалась, он начал задыхаться.
Нед отвернулся, затем начал проталкиваться сквозь толпу, продвигаясь вдоль по пристани. Он часто видел смерть, но предпочитал поле битвы омерзительному зрелищу публичного повешения. Он знал по опыту, что вокруг сцен казни всегда разгорается насилие; зевак часто грабят или закалывают, либо и то и другое вместе, а шлюхи прямо на людях занимаются своим ремеслом. Силы закона и порядка сосредоточены на виселицах.
Он прошел мимо «Роста торговли», ждущего в сухом доке, когда прилив достигнет высшей точки; а потом добрался до открытого взглядам корпуса «Перечного зерна». Рабочие все еще трудились, поправляя спусковые блоки, укрепляя такелаж, выстраивая подпоры, которые будут необходимы, чтобы корабль сохранял устойчивость, когда начнет спускаться по слипу, и его корма поднимется от сильного толчка, достигнув воды. Он оглянулся и увидел, что начали прибывать высокопоставленные лица — граф Саффолк, лорд-адмирал сэр Чарльз Ховард, Финеас Петт, сэр Томас Смит, управляющий Ост-Индской компании, который позже будет принимать гостей на банкете в честь короля. Вдоль пристани стояли королевские солдаты и люди из Ост-Индской компании в синих с золотом костюмах. Великолепные барки короля и принца в сопровождении церемониальной стражи ожидались в течение получаса.
На столе, покрытом роскошным синим бархатом, стоял большой серебряный кубок, из которого принц будет пить вино при спуске каждого корабля.
«При виде Серебряной Луны, поднявшейся, чтобы совершить возлияния, благородный Принц возвысится, а Лев падет…»
Прилив быстро поднимался. Музыканты с цитрами и виолами рассаживались на ступеньках лестниц, настраивая инструменты к прибытию королевской семьи. Семь сверкающих пушек, окруженные солдатами, смотрели на место высадки с только что выстроенной платформы, и солдаты уже заряжали их, готовясь дать залп, который объявит о двойном спуске. Нед узнал в них двенадцатифутовые кульверины. Зачем, подумал он, понадобились орудия такого размера, если не будут стрелять боеприпасами?
Вдруг он замер. Леденящее подозрение начало складываться у него в голове.
Позади него нарастал рев толпы. Второй пират присоединился к своему товарищу на эшафоте. Ему повезло больше — падение сломало ему шею. Первый же все еще извивался в агонии, медленно задыхаясь. Скоро настанет время умирать Альварику Джонсону. Старого моряка, бывшего когда-то другом Рейли, искалеченного и ослепленного, уже отнесли на эшафот, чтобы надеть ему на шею петлю.
На заполненной людьми пристани послышался барабанный бой. Приближалась позолоченная королевская барка под синим пологом, лопасти весел опускались в воду и поднимались. Приветственно затрубили трубы. По пристани промаршировал большой отряд в зеленых плащах — цвет принца Генриха, — надетых поверх нагрудников кирас, и серебряные перья развевались на их блестящих шлемах.
Конечно, подумал Нед, церемониальный эскорт не состоит из сотни человек, в отличие от эскорта принца. Он протиснулся ближе. Он увидел, что солдаты Генриха полностью вооружены: короткие клинки на поясах и пистоли в чехлах.
И ведет их Эдвард Спенсер.
Мучения первого пирата наконец кончились, и толпа разразилась насмешками. Глаза закатились, а язык, бесцветный и распухший, вывалился изо рта. Когда его веревку срезали, несколько глазевших вскарабкались на эшафот, чтобы прикоснуться к еще теплому телу, поскольку прикосновение к руке повешенного является хорошо известным средством от золотухи, чахотки и эпилепсии…
Эпилепсии? Нед понял, что здесь кроется что-то очень важное, вот в этой мысли, но сейчас у него не было времени вдумываться. Он протолкался сквозь толпу, чтобы лучше видеть платформу и двенадцатифунтовые кульверины — орудия, способные нанести ряд мощных разрушительных залпов. Ветер усиливался, вода забурлила. «Очень скоро, — решил Нед, — прежде чем приливная вода поднимется слишком высоко, “Рост торговли” будет спущен на воду из сухого дока. Потом настанет очередь “Перечного зерна”».
Он снова оглянулся на пристань. Еще два пирата плясали на веревках. Толпа получила сполна за свои деньги. А время истекало.
Он почувствовал руку на своем плече, услышал у самого уха мягкий ирландский голос.
— Мы все здесь, мастер Нед. Как ты велел.
Это был Пэт. И он был не один. Нед быстро подсчитал свои силы. Их было пятеро, тех, которых он знал — Пэт, Дейви, маленький Пентинк, Черный Петри и старый Тью; но рядом стояли другие люди, примерно дюжина, все одетые в полотняные рубахи и драные штаны докеров. Он не стал спрашивать, где они взяли эту одежду.
Даже доктор Льюк был там; он держался на заднем плане и казался разгоряченным, беспокойным и трезвым, и еще Нед заметил в толпе несколько смуглых цыганских лиц, которые наблюдали и выжидали.
Он вздохнул и посмотрел на своих товарищей.
— Разбирается ли кто-нибудь из вас в пушках и порохе?
Дейви шагнул вперед и указал на маленького Пентинка.
— Вот он, — сказал Дейви. — Пентинк был канониром на капере.
Нед быстро обернулся па Пентпнка.
— Видишь вон те пушки? Что бы ты сделал, если бы не хотел, чтобы они выстрелили? И если бы не хотел, чтобы кто-то заметил, что ты сделал?
Морщинистая обезьянья мордочка Пентинка сосредоточенно напряглась.
— Отвечаю: древесный уголь, — сказал он, наконец.
— Древесный уголь?
— Да. Добавить к смеси много древесного угля. В порохе все равно есть древесный уголь. Выглядит на первый взгляд совсем как селитра. Никто никогда не заметит разницу. Вот только пушки не выстрелят.
— Тогда это то, — сказал Нед, — что нам нужно.
Пэт нахмурился.
— А как мы проберемся на пороховой склад? И к пушкам? Времени у нас немного.
— Это я знаю, — сказал Нед. — Знаю. Ждите здесь.
Он пошел к складам и тут услышал, что кто-то бежит сзади, и рука обхватила его за шею и принялась душить, пока он не притворился, что сдается, а потом круто повернулся и швырнул нападавшего на землю. Это был Пелхэм.
Он попытался встать и сказал, задыхаясь:
— Убирайтесь отсюда, Варринер, будьте вы прокляты, разве вы мало причинили вреда?
Нед поставил его на ноги, схватив за плечи.
— Сегодня здесь произойдет мятеж. Мы должны этому помешать. Вы должны мне помочь.
Пелхэм с серым лицом сказал:
— Я ничего не могу сделать. У них Себастьян.
И он указал на свиту принца. Среди придворных Нед увидел дюжину маленьких пажей, одетых, как воины в миниатюре, в зеленые плащи, с маленькими шпажками на боку и с серебряными плюмажами на шлемах. Рядом с пажами был ребенок, слишком маленький, чтобы идти вместе со всеми, поэтому один из солдат усадил его себе на плечи.
Ребенка было хорошо видно.
— Вы думаете, — спокойно спросил Нед, — мне безразлично, что станется с сыном Кейт? Слушайте, Пелхэм. Я считаю, что наши жизни — ваша и моя — все равно разрушены; но ради бога, давайте спасем от гибели то, что сможем. Я думаю, мы можем спасти ребенка. Эти пушки — ключ ко всему. Заговорщики собираются зарядить их и нацелить на людей короля. Мы должны их остановить.
Пелхэм смотрел на новые корабли, кишащие рабочими, на пристань, полную зрителей, на короля и его свиту, собирающуюся на своей смотровой площадке, на семь пушек, у которых стоят люди принца Генриха и которые наведены на королевские войска.
— Вы сошли с ума, — сказал Пелхэм.
— Возможно, — спокойно согласился Нед. — Но не больше, чем наши враги. Вы ведь понимаете, что пушки — это только начало? Я думаю, что заговорщиков гораздо больше, они разбросаны по всему городу, по всей стране, они ждали этого дня, этого сигнала. Они узнали это при помощи тутовых деревьев.
— Тутовые деревья… — Голос Пелхэма был резок и полон презрения. — Теперь я понял, что вы потеряли рассудок.
— Может быть. Но мы должны что-то сделать, иначе Себастьян и много других людей погибнут. Пелхэм, они получат порох и ядра для этих пушек. Вы знаете, где хранится порох? У вас есть доступ?
