Тереза Бреслин - Печать Медичи
— Это более короткий путь. Когда ты уезжал в Кестру и в Милан, чтобы помочь Элизабетте, я объездил с Шарлем вдоль и поперек всю эту область. Здесь в горах есть тропа. Она идет через Кастель-Барту.
Кастель-Барта.
Почему мне стало не по себе при упоминании этого названия? Что-то шевельнулось в памяти…
«Кастель-Барта», — повторил я про себя. И вдруг почувствовал духоту, воздух вокруг словно застыл, как бывает перед грозой.
Когда совсем стемнело, мы устроили в лесу привал.
Паоло заснул сразу, как только голова его коснулась земли. Что же касается меня, то едва я задремал, как на меня тут же навалился кошмар. Мне приснилось, что я упал в огромное озеро и начал тонуть. Вода булькает у меня в горле, я задыхаюсь. Перед глазами вспыхивают какие-то огни… это факелы в руках людей, которые охотятся за мной… нет, не факелы, это свечи… это свет горящих свечей. Звучит музыка. Вода куда-то ушла, я стою на полу из мавританской плитки, и пол очень холодный. Но музыка уже не слышна, а я опять под водой и яростно борюсь с нею, пытаясь выплыть, и вот уже я вижу себя словно с огромной высоты и понимаю, что умираю.
И вдруг кто-то произносит имя. Прямо мне в ухо.
Закричав во сне, я очнулся.
— Кто здесь?
Паоло пробормотал:
— Спи, Маттео! Поспи еще хоть маленько.
Имя, которое я услышал во сне, не было моим именем. Это было название места. Места, куда так хотела попасть моя бабушка перед смертью. Кастель-Барта.
Когда Паоло проснулся, я сказал ему:
— Я должен съездить в это место, Кастель-Барту.
— Это недалеко от дороги, — ответил он. — Но дом полностью разрушен.
— Неважно, — ответил я. — Я должен взглянуть на него своими глазами. Может быть, я узнаю, что вызвало его запустение.
Я сказал Паоло, что это будет вроде паломничества, которое я совершу в память бабушки, и он согласился подождать меня на дороге, пока я буду осматривать дом. При этом я спешился и отстегнул тяжелый меч, чтобы он не мешал мне.
— Смотри не мешкай там! — предупредил Паоло. — Мы должны добраться до Флоренции к ночи.
Я поднялся по горной тропинке к маленькому охотничьему замку на вершине холма. Как и говорил Паоло, дом лежал в руинах. Его постигла та же судьба, что и крепость в Переле.
Пока я лез наверх, откуда-то сверху сорвался камень. Подняв голову, я увидел небольшую нору. Немного подождал, не появится ли кролик, не вспорхнет ли какая-нибудь птица. Никакого движения. Я давно уже перестал верить в то, что волнения земли вызываются циклопами, которые разжигают костры для бога Вулкана. Маэстро объяснил мне, что земля иногда сотрясается и приходит в движение, но только подчиняясь силам природы.
Вступив во двор, я огляделся. Несколько стен остались нетронутыми. Как и Паоло в Переле, мне нечего было здесь делать. Но я должен был убедиться в этом сам. Поэтому я пересек двор и вошел в проем, туда, где, по моим представлениям, должен был когда-то находиться главный зал. Каблуки застучали по покрытому плиткой полу. Я посмотрел вниз.
Плитка под ногами была выложена мавританским узором.
Я замер.
В предрассветных лучах рисунок был вполне отчетлив. Я присел и коснулся его рукой.
И вдруг мелькнула какая-то тень.
Я поднял голову.
Передо мной стоял Сандино.
Глава 81
— Сандино!
— Да! — сказал он тихо и ласково. — Это я.
Ни один из нас не шелохнулся. Я просто не мог пошевелиться — словно кровь и все внутренности у меня разжижились. А Сандино стоял и наблюдал за мной. Руки его были опущены вдоль тела. И я мог видеть его ногти — длинные, изогнутые, жуткие.
— Когда я напал на твой след и узнал, что ты вернулся в эту область, я понял, что в конце концов ты непременно придешь сюда, малыш! Но мне пришлось подождать.
Я положил руку на мешочек, висевший на шнурке у меня на шее:
— Вот она, эта проклятая печать Медичи! Забирай же ее!
— Э, нет! — усмехнулся в ответ Сандино. — Печать меня теперь совершенно не интересует. Теперь не печать, а ты мой главный приз. Я слишком долго ждал, чтобы потребовать свою награду!
Он слегка качнулся, и этого было достаточно, чтобы я заметил спрятанный у него в руке нож.
— Ты жаждешь вендетты, — сказал я, медленно поднимаясь и не спуская глаз с ножа. — Но меня не так-то легко убить, вот увидишь!
— А зачем мне тебя убивать? — Он подвинулся и встал между мной и дверью. — Пока ты жив, ты представляешь собой гораздо большую ценность.
— Так ты работаешь на Медичи?
— Я работаю на того, кто платит больше. Сейчас это Медичи. Они предложили награду любому, кто притащит тебя к ним.
Я выхватил кинжал из-за пояса, но в ту же секунду бандит ринулся на меня. Для человека такой плотной комплекции он был очень ловок.
В броске он полоснул ножом по моей руке, державшей оружие.
Я увернулся от него и одновременно нанес ему мощный удар кулаком в челюсть.
Сандино отлетел назад. Он этого не ожидал. Этому приему я обучился у феррарцев. Они считают, что вооруженный человек обычно следит только за оружием противника и забывает, что у того есть еще одна рука и она свободна.
Но Сандино был отъявленным разбойником. Он не задержался бы на этом свете, если бы не был сильным и ловким.
Он снова набросился на меня. Я кинулся ему в ноги и подножкой сбил его с ног, а потом откатился в сторону. Он тяжело повалился на меня, при этом выронив нож, который заскользил по плитке. Мы оба потянулись за ним. Я первым достал его, но не успел схватить, как Сандино вцепился мне в ноги и оттащил назад. Мы начали бороться. Когда он чуть ослабил хватку, я со всей силы пнул его и услышал звук отлетевшего в сторону ножа.
Но Сандино уже схватил меня за грудки, словно в тиски зажал. Я попытался пырнуть его ножом, но серьезного удара нанести не смог, потому что он крепко держал меня сзади.
Я пнул его между ног, и он чуть не задохнулся от боли, но, будучи гораздо сильнее меня, даже не ослабил хватку. Я чувствовал, что он ломает мне ребра, и мне казалось, что он выдавливает из меня жизнь. Моя слабость позволила ему поменять положение рук и схватить меня за горло. Я не мог дышать.
Задыхаясь, я упал на спину, навзничь.
Теперь его пальцы стискивали мой череп с такой силой, словно хотели раздавить. Он вжал кончики пальцев в мои веки. Потом каким-то ловким образом перевернулся и оказался лицом к лицу со мной.
— Он сказал, что хочет заполучить тебя живьем, — ухмыльнулся Сандино и вонзил свои кривые когти в мои глазницы. — Но не сказал, что хочет заполучить тебя зрячим.
Я взвыл от ужаса.
И услышал, как он снова ухмыльнулся.
Фонтан теплой жидкости хлынул мне на лицо.
Это была кровь. Я почувствовал ее запах.
Он вырвал мне глаза!
Глава 82
Кровь текла по моему лицу, по носу, в рот.
Я начал тонуть в собственной крови.
Глаза! Мои глаза! Я ничего не вижу!
Ощупав лицо, я обнаружил глубокие царапины, проделанные его когтями. Я зарыдал от ужаса. Глаза были открыты, но я ничего не видел! Лицо было мокрым, мокрым от крови.
Я знал, что это кровь, хотя и не мог ее видеть.
Он ослепил меня! Он вырвал мне глаза!
Послышался звук шагов. Он возвращается! Но зачем? При такой потере крови я уже умер или скоро умру.
Я встал на колени и, плача, крича, принялся молотить кулаками по полу. Я ослеп! Теперь Элеонора разлюбит меня! Как я буду жить?
Я снова ощупал лицо. Нащупал глазные яблоки — на месте, в своих глазницах. Что случилось? Почему он прекратил свои зверства? Мне казалось, я слышу его стоны.
И тут мне на спину легла рука.
— Вставай, Маттео! — произнес знакомый голос.
Это был Паоло.
Я зарыдал еще пуще и закричал:
— Мне конец! Тут бандит, которого послали за мной! Берегись, Паоло! Спасайся!
— Я о нем позаботился, — сказал Паоло.
Приблизившись ко мне, он заговорил очень спокойным голосом:
— Ты долго не возвращался, и я пошел взглянуть, все ли в порядке. Увидев, как этот тип напал на тебя, я вытащил кинжал и заколол его в шею.
— Он мертв?
— Мертв.
— Ты уверен?
— Более чем. Он валяется в огромной луже собственной крови и не дышит. Я убил его, Маттео. Он мертв.
Я тихо застонал. То, чего я так желал всю свою жизнь, наконец произошло. А я не мог этому обрадоваться. Да, Сандино был мертв, но зато я — слеп.
— Подожди-ка тут. Я принесу воды в шлеме.
Вскоре он вернулся.
— На, попей. А потом я вымою твои глаза.
— Паоло, — прошептал я, — я ничего не вижу.
— Не удивительно, — ответил тот. — Он тебе так сильно их расцарапал, что они залиты кровью. Со временем ты снова сможешь видеть.
Когда прохладная вода омыла мое лицо, я увидел радугу, ослепительную, сверкающую, как огонь.
