Елена Довгаль - Дело мистера Болта
— Мадам Ди Пуасье, — сказала она, протягивая мне свою мраморно-белую ручку. — Я предсказываю судьбу.
— Очень рад знакомству, мадам, — сказал я, учтиво поклонившись и поцеловав руку, — но я не нуждаюсь в Ваших услугах, точней, не сочтите это за оскорбление, но я в это не верю.
— Ах, разве Вы удивили меня, мистер? — продолжала она, мягко улыбаясь. — Вовсе нет, но это и не важно. Вы поверите, но позже, точней поздно. Ваши поиски приведут Вас в тупик, из которого Вы не выйдете.
— Какие поиски, мадам, я ничего не ищу.
— Поиски правды, которую Вы так жаждете.
— И что же, — спросил я, решив подыграть, — я найду ее?
— Найдете, но Вы не сможете этим воспользоваться. Мне жаль, — сказала она, — прощайте.
— Благодарю, мадам, за попытку участия в моей судьбе, — сказал я и, оставив женщину наедине с самой собой, удалился прочь.
Ну вот, кто бы мог подумать, что я встречу гадалку, которая мне еще и неприятности напророчит. Впрочем, какое мне дело до ее слов, она ведь говорила довольно общими фразами, успокаивал я себя, «поиск правды», «тупик»… все люди ищут истину в своей жизни. Вопрос только лишь в ее проявлении и многогранности. Не заметив дороги за всеми этими мыслями, я очутился около особняка мистера Рэмона.
Пройдя за ограду и не найдя снаружи дома ровным счетом никого, я решил обойти особняк и осмотреть землю, просто из любопытства. Я шел по узеньким дорожкам вдоль уже опавших, некогда роскошно цветущих деревьев. Листва, валявшаяся под ногами, всегда вводила меня в некоторое уныние, ибо ассоциации, приходившие в голову, были связаны с быстротечностью человеческой жизни. Как же все скоротечно, думал я, еще три месяца назад здесь цвели прекрасные цветы, поражающие роскошью, дарованной им самой природой, с туманящими голову запахами, шелестом ветра внутри, а теперь вся эта красота покоится под ногами и медленно сгнивает в земле, не оставляя и следа. Вот именно так, подумал я, когда-нибудь случиться и со мной. Пройдя по аллеям несколько вглубь и никого не найдя, я решил, что мне все-таки придется войти без особого приглашения, так как холодный осенний ветер уже пробрался сквозь мои одежды и начал окутывать мое тело, грозя ему жестокой простудой. Подойдя к двери, я как обычно постучал и, дождавшись ответа, увидел перед собой уже знакомого мне лакея мистера Рэмона.
— Добрый день, я к мистеру Рэмону, доложите ему о моем визите.
— Хорошо, мистер, но господин Рэмон сейчас занят переговорами со своим деловым партнером, боюсь, что это может занять некоторое время, поэтому, если Вам угодно, обождите в гостиной.
— Да, конечно.
— Ваш плащ, мистер?
— Пожалуйста, — сказал я, отдав лакею свой уличный плащ.
— Прошу за мной, — сказал лакей, препровождая меня в гостиную. Дойдя со мной до дверей гостиной, он сказал, что обязательно даст мне знать, как только мистер Чарльз сможет меня принять.
В гостиной было очень тепло и уютно. В задней части комнаты горел камин, около которого была разложена толстая шкура бурого медведя. Рядом стояли мягкие глубокие кресла, погрузиться в которые было одно удовольствие. Подле них маленький столик, на котором лежала небольшая кучка старых газет, служивших, видимо, в качестве развлекательного чтива человеку, привыкшему проводить время в одном из этих кресел, слушая потрескивание горящих поленьев в камине. Немного поодаль стояло восхитительное черное фортепьяно. Оно было очень красиво и поражало меня даже своим внешним видом, стоит ли говорить о звучании, о котором я мог только догадываться. Еще немного дальше стоял роскошный мебельный гарнитур. Итак, постепенно переводя взгляд с места на место, я увидел две фигуры, стоящие в самом отдаленном углу комнаты. Судя по силуэту, одной из них была мисс Ален, а вот вторая была мне совершенно не знакома. Подойдя несколько ближе, я действительно увидел, как и предполагал, мисс Ален с неким молодым господином. На вид господину было лет 35, черные волосы слегка длинноваты для современной моды. Светлая, белесая кожа. Черные брюки, белая рубашка на свободный манер, напоминающая рубашки прошлых эпох, и черный жилет. Было в нем что-то чрезмерно правильное, а я всегда относился с легким недоверием к людям, которые внешне, кажется, не имеют изъянов, так как прошлый опыт моей жизни показывал, что зло часто скрывается под маской невинности.
— Добрый день, мисс Ален, — сказал я, сделав учтивый поклон.
— О, мистер Энтони Болт, если я не ошибаюсь.
— Да, Вы не ошибаетесь, у Вас прекрасная память.
— Благодарю. Кстати, позвольте Вам представить моего друга, мистера Кью Грегори.
— Очень рад, — сказал я, протянув руку моему новому знакомому.
— Взаимно.
— Мистер Грегори, — продолжала Ален, — исключительный человек, он художник, мистер Болт, талант которому дан от Бога!
— О, мисс Ален, Вы не объективны по отношению к моим скромным произведениям, уверен, что Ваше мнение многие бы не разделили.
— Ну что Вы, Кью! Ваши произведения прекрасны. Вы недооцениваете свои таланты!
— Скромность — добродетель, мисс Ален, а я всего лишь сужу трезво.
— А чем занимаетесь Вы, мистер Болт? — спросил он меня.
— О, я, к сожалению, не имею дарований, подобных вашим, мистер Грегори, так, иногда перепадает кое-какая работа в роли сыщика.
— Очень интересно, и что же Вы расследуете сейчас?
— Да так, ничего особенного, — начал было я, но мисс Ален, видимо, принявшая мои речи за ложную скромность, перебила мой монолог.
— Ничего особенного?! — подхватила она, всплеснув от негодования своими тонкими ручками. — Мистер Болт расследует убийство моей сестры! И я надеюсь, что, несмотря на все неудачи полиции, мистеру Энтони удастся пролить свет истины на это дело и наказать столь жестокого человека!
— Вот как? — произнес Кью Грегори, с удивлением посмотрев на меня, — так Вы, значит, расследуете дело Апостола?
— Да, с некоторого времени.
— Ну и что Вы думаете об этом деле?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, у Вас уже есть догадки, домыслы, может быть, даже подозреваемый?
— О, вас так интересует это дело?
— Ну как же, весь Лондон интересуется этим делом! Ну, так Вы не ответили на мой вопрос.
— Да, у меня есть некоторые догадки, а возможно, и подозреваемый.
— Неужели?! А позволите полюбопытствовать?
— Это только мои догадки, так сказать, наброски будущей картины, понимаете?
— Конечно, конечно. Но все же столь злободневная тема. Как Вы думаете, кто этот человек, почему он убивает?
— Я не могу с точностью сказать, кто этот человек, пока не могу, но одно мне ясно совершенно точно: он религиозный фанатик, мистер Грегори. Именно фанатик, возомнивший себя Богом, возомнивший, что он вправе судить людей и решать их судьбы.
— А Вы?
— Что я?
— Вы ведь тоже судите его, разве нет?
— Сужу, но не приговариваю.
— А Вы еще и философ, мистер Болт, — сказал он, посмотрев на меня с легкой усмешкой. — Нам надо будет устроить с вами поединок философов, как Вы к этому относитесь?
— Обещаю, как только я поймаю убийцу, мы обязательно с Вами пофилософствуем.
— Ну что же, Ваша непоколебимая вера в свои силы приятно поражает, думаю, теперь Лондон может спать спокойно.
— Не сомневайтесь, — сказал я, изобразив на лице дружескую улыбку. — Кстати, а где можно ознакомиться с вашими работами?
— О, как правило, я работаю для частных коллекций, поэтому я сомневаюсь, что Вам удастся найти мои картины в новомодных ныне выставочных салонах.
— Очень жаль, мисс Ален так нахвалила ваше дарование, что теперь мне бы непременно хотелось взглянуть на ваши шедевры.
— Между прочим, мистер Болт, Кью как раз собирается писать мой портрет, так что по окончании работы я непременно дам Вам ознакомиться с этим произведением искусства, — сказала Ален.
— Прекрасно, мисс Ален, буду ждать с нетерпением. Но может быть, Вы писали портреты кого-нибудь еще из этой семьи или, может быть, друзей этой семьи, например, мисс Маргарет Стоун?
— Нет, мистер Болт! Я бы никогда не стал расходовать свои краски на написание портрета такой женщины, — сказав это, он взял свой недопитый стакан виски, стоявший на столе подле него и, отойдя ближе к камину, уставился на потрескивавший внутри него огонь.
— Простите, — начала мисс Ален. — Кью очень правдивый, он всегда говорит то, что думает. А мисс Стоун ведь пользуется такой дурной репутацией, в то время как Кью — человек очень набожный. Ну, Вы понимаете, творческая личность, не судите его строго.
— Все в порядке, мисс Ален, каждый вправе придерживаться того мнения, которого ему хочется. Это нисколько не задевает меня лично, к тому же мисс Стоун мне также знакома лишь понаслышке, поэтому возможно, что если мистер Грегори позволяет делать себе подобные выпады, у него есть на это основания.
