Кен Фоллетт - Ночь над водой
Она решила остановиться и постоять, не двигаясь с места. Так уж, точно, вреда будет меньше.
Маргарет стояла долго, очень долго, ей показалось, что она потеряла счет времени. Теперь она боялась даже пошевелиться, мышцы и суставы онемели от страха. Маргарет живо представила, как будет стоять вот так, будто вкопанная, пока не упадет от усталости или не наступит рассвет.
Через некоторое время появилась машина.
Тусклые огни фар давали мало света, но по сравнению с черной темнотой ночи показалось, что наступил день. Она ясно увидела, что стоит посреди мостовой, и поспешила вернуться на тротуар, чтобы случайно не попасть под машину. Место похоже на площадь, вроде знакомую. Машина проехала рядом и свернула за угол. Маргарет побежала за ней, надеясь, что при свете ее фар заметит какой-нибудь ориентир, который подскажет, где она очутилась. На углу она увидела, что машина удаляется по небольшой узкой улочке, по бокам маленькие лавки, магазины. Один из них она узнала — это галантерея, куда часто захаживала мама. Внезапно Маргарет поняла, что находится всего в нескольких ярдах от Марбл-арч.
От радости она чуть не заплакала.
На следующем углу она подождала очередную машину, фары осветили путь, и Маргарет уже без приключений добралась до Мейфер.
Через несколько минут она стояла рядом с Кларидж-отелем. Здание, конечно, затемнено, но двери видны. Маргарет колебалась, входить или нет.
На номер в отеле, скорее всего, денег не хватит, однако обычно клиенты оплачивают счет, выезжая. Она могла бы снять комнату на двое суток, а утром уйти, будто бы на время, как и планировала, надеть погоны, затем позвонить в отель и сказать, чтобы прислали счет поверенному отца.
Маргарет глубоко вздохнула и решительно открыла дверь.
Как и в большинстве заведений, открытых ночью, там были двойные двери с маленьким темным предбанником. Свет не проникал на улицу. Первая дверь закрылась за ней автоматически. Маргарет толкнула вторую и очутилась в освещенном холле. Здесь она почувствовала значительное облегчение. Это было естественно: кошмар закончился.
Молодой ночной портье дремал за стойкой. Маргарет кашлянула, он сразу же проснулся, смущенный и удивленный.
— Могу я снять номер?
— Как, прямо сейчас, ночью? — юноша был явно обескуражен.
— Дело в том, что всему виной светомаскировка, я заблудилась в городе и не могу ночью добраться домой.
— У вас никакого багажа? — портье, очевидно, размышлял.
— Нет, никакого, — произнесла Маргарет с виноватой улыбкой, затем опомнилась и добавила: — Конечно нет, я ведь не думала, что попаду в такое положение.
Он как-то странно посмотрел на нее. Почему он тянет, неужели вправе отказать, выгнать ее назад, на улицу? Не может быть! Однако парень не спешил, медленно сглотнул слюну, почесал затылок, стал листать книгу со списком проживающих. Он явно думал, как ему поступить. Наконец, очевидно, решившись, резко закрыл книгу.
— Ничем не могу помочь, все номера заняты.
— О, пожалуйста, сделайте хоть что-нибудь!
— Вы что, поссорились со своим папашей? — парень подмигнул.
Маргарет не могла поверить, что ей отказывают.
— Я не могу добраться домой, — повторила она несколько раз, надеясь, что, может быть, ее плохо поняли.
— Все, хватит. Я же сказал, что помочь бессилен. — И тут же с какой-то злостью добавил: — Винить надо не светомаскировку, а этого чертового Гитлера.
Ночной портье выглядел совсем мальчишкой.
— Хорошо, кто у вас старший? — спросила она.
Парень обиделся.
— До шести утра я сам себе начальник.
Маргарет огляделась.
— Что ж, мне придется сидеть тут в холле до утра.
— Нет, нельзя, — ответил он с испугом. — Молодая женщина, без багажа, сидит ночью одна, и все такое… Это, по крайней мере, странно.
— Я не молодая женщина, как вы изволите выражаться, а леди Маргарет Оксенфорд. — Она терпеть не могла вслух произносить свое полное имя, но от отчаяния была вынуждена пойти на крайние меры.
Впрочем, ее слова не произвели абсолютно никакого эффекта. Портье только насмешливо уставился на нее.
— Да? Что вы говорите? Не может быть!
Маргарет хотела уже было накричать на него, но вдруг увидела в стеклянной двери свое отражение и с ужасом обнаружила огромный синяк под глазом, руки грязные, платье в нескольких местах порвано. Она вспомнила, как села в поезде на пол, как наскочила на столб.
— Но что же мне делать? Вы же не выгоните меня обратно на улицу, в темноту?
— Ничего другого мне не остается.
Маргарет подумала, что будет, если она просто сядет и откажется двигаться с места. Она и впрямь близка к этому: буквально падает с ног от напряжения и усталости. Но после всего, что было, сил спорить с кем-нибудь не осталось. Кроме того, час поздний, они в холле одни… Кто знает, что может сделать мужчина, если она даст ему повод применить силу?
Она устало повернулась к дверям и вышла на улицу, полная горечи и разочарования.
Еще не отойдя от отеля, она пожалела, что так быстро сдалась, наверное, стоило побороться. Почему всегда так: в мыслях и фантазиях она куда более настойчива и решительна, чем на деле? Вот и теперь, когда она уже покорно ушла, хочется бросить вызов этому дураку портье, сказать все, что о нем думаешь. Ей хотелось повернуть, но она продолжала шагать дальше: казалось, такой выход проще для всех.
Да, но на деле-то, идти ей некуда. Сейчас она не сумеет вернуться назад к дому кузины Кэтрин, не отыщет дом тети Марты, а другим родственникам доверяться не стоит, в таком виде номер в другом отеле тоже снять не удастся.
Придется бродить по улицам, пока не рассветет. Хорошо еще, что погода нормальная, дождя нет, ночной воздух свеж, лишь чуточку прохладен. Если постоянно двигаться, не замерзнешь. Теперь лучше видно дорогу: в Вест-энде полно огней, да и машины снуют мимо каждую минуту. Из ночных клубов слышится музыка, шум, то здесь, то там попадаются люди из общества, женщины в ярких длинных платьях, мужчины в белых рубашках с накрахмаленными воротничками, шоферы развозят их после шумного вечера. Странно, на одной из улиц она увидела трех одиноких молодых женщин, лица густо накрашены: одна стояла у двери, упершись высоким тонким каблучком в стену, другая обхватила рукой фонарный столб, третья, без юбки, сидела в машине, положив ногу на ногу, и курила. Очевидно, все трое ждали мужчин. Интересно, те ли это женщины, которых мать называет падшими?
Она начала уставать. На ногах у нее легкие домашние туфельки, в которых она была, когда неожиданно убежала из дому. Маргарет присела на ступеньку какого-то подъезда, сняла туфли, стала растирать ноющие пальцы.
Подняв глаза вверх, она увидела на другой стороне улицы смутные очертания зданий. Неужели наконец становится светло? Возможно, сейчас она сможет найти какое-нибудь дешевое, открывающееся рано кафе. Маргарет уже два дня почти ничего не ела. Она могла бы заказать себе завтрак и подождать, пока откроются призывные пункты. При одной мысли о еде, особенно когда она представила яичницу с ветчиной, потекли слюнки.
Вдруг она отчетливо увидела неизвестно откуда появившуюся фигуру, которая качаясь шла прямо на нее. Маргарет даже вскрикнула от неожиданности. Человек подошел ближе, она разглядела молодого мужчину в нарядном вечернем костюме.
— Эй, милашка, привет!
Она тут же поднялась на ноги. Маргарет терпеть не могла пьяных — они вели себя абсолютно недостойно.
— Пожалуйста, уходите. — Как она ни старалась говорить твердо, голос ее дрогнул.
Мужчина приблизился.
— Сначала поцелуй-ка меня разок крепко.
— Что вы такое говорите? Разумеется, нет! — Она задыхалась от испуга и возмущения. Маргарет сделала шаг назад, нечаянно оступилась, уронила туфли. Неожиданно оказавшись один на один с подвыпившим мужчиной, она почувствовала себя полностью беззащитной. Первое, что пришло в голову — поднять обувь. Она моментально развернулась, нагнулась за туфлями… Казалось, его это только распалило, он довольно хмыкнул. Затем в ужасе она почувствовала, как он стал бесстыдно лапать ее между ног, тискать сзади. Она тут же забыла про туфли, выпрямилась, закричала в пахнущее перегаром лицо: — Убирайся отсюда, гад!
Он лишь рассмеялся в ответ.
— Вот так, молодец, сопротивляйся, люблю, когда постепенно, не сразу.
С невероятно откуда взявшимся проворством он обхватил ее за плечи, прижал к себе. Противные влажные, отдающие спиртным губы судорожно целовали ее взасос.
Это было отвратительно. Маргарет едва не стошнило. Он так крепко держал ее, что она с трудом дышала, о сопротивлении не могло быть и речи. Тщетно она извивалась в объятьях незнакомца, а он продолжал слюнявить ее лицо, шею, одна его рука опустилась ниже, бесстыдно щупала ей груди, соски… от возбуждения он тяжело дышал, прикосновения были грубыми. Маргарет чувствовала боль, стыд, отвращение. Но теперь он держал ее лишь одной рукой, поэтому она смогла чуть отодвинуться, повернуться и закричать.
