Игорь Минутко - Золотая братина: В замкнутом круге

– Чего изволите-с?…

В этот момент Колай, глубоко вздохнув, стал медленно подниматься. Незнакомец усмехнулся:

– Спокойно, спокойно, Николай Александрович. Ведь я к вам с полным расположением. А то ведь в один момент могу вашу личность об стенку разбить до полной неузнаваемости. Примерно таким образом…

Черный господин едва тронул тростью стул, стоявший возле личного столика Колая, и стул легко поднялся в воздух, повисел немного, покачиваясь, и вдруг стремительно полетел к каменной стенке, грохнулся об нее и разлетелся в щепки. Посетители пивного зала исторгли общий возглас изумления и замерли: что же будет дальше?

– Кто вы? – шепотом спросил Колай.

– Ваш друг. Сейчас мы побеседуем. – Он повернулся к остолбеневшему половому с перекинутой через руку салфеткой и открытым ртом: – Любезный, очнись. – Половой закрыл рот, его лицо приобрело осмысленное выражение. – Две кружки пива и дюжину раков. Да покрупней…

Незнакомец обвел тростью линию вокруг стола и сказал:

– Вот теперь мы одни. Никто нас не услышит.

– Я не понимаю…

– Сейчас все поймете, Николай Александрович, вы человек сообразительный. Но сначала о вашем деле. Я имею в виду ювелирную лавочку Миши Вайдерна. Уверяю вас: вполне можно обойтись в этом пустяковом дельце без насилия. Надо беречь силы для более значительных свершений. Если, конечно, состоится наше сотрудничество…

– Что это за сотрудничество?

– Сейчас мы поговорим на эту тему. Итак… У Миши Вайдерна есть, как вам известно, любимая дочь Сонечка, барышня на выданье, девятнадцати лет. И надо признать, девица что надо. Как говорят в России, кровь с молоком. А у вас в Одессе добавляют: ткни – и брызнет. Так вот… Сонечка два раза в неделю, по вторникам и субботам, берет уроки игры на фортепьяно у мадам Розы Шиповской, что живет рядом с оперным театром. Пасьянс прост до скуки зеленой. В субботу, отмузицировав, Сонечка выходит из дома мадам Шиповской, ее у подъезда ждет извозчик, который всегда привозит и увозит домой юную музыкантшу. В намеченную субботу ваши люди подменяют извозчика, вы сажаете Сонечку в свою карету. А дальше – вы понимаете. Пленница спрятана в надежном месте. Мише Вайдерну записочка: «Ваша любимая дочка у нас, в полном здравии. Условия таковы: вы нам отписываете соответствующие вещицы, обязательно что-то оставив себе…» Ведь вы знакомы с каталогом магазинчика господина Вайдерна?

– Знаком, – быстро откликнулся Колай внезапно охрипшим голосом.

– А мы вам, продолжаете излагать в записочке, вашу дочку в целости и сохранности. Детали операции – это, как будут говорить в конце текущего столетия (увы, уже без вас), дело техники. Готов и тут кое-что подсказать.

«Действительно, – пронеслось в воспаленном сознании Фарзуса, – как просто и гениально!»

– Дорогой мой Николай Александрович, – черный незнакомец приступил ко второй кружке пива, – уверяю вас: все гениальное просто. Аксиома.

Колай попытался вернуться в реальный мир:

– Но… кто же вы? Каким образом вы проникли в мое сознание, под черепную коробку?

Незнакомец устало вздохнул:

– Мы можем проникнуть куда угодно. Впрочем… Если быть абсолютно честным, почти куда угодно. Вот по поводу черепных коробок… Делаю вам откровенное признание: не под все черепные коробки мы в состоянии проникнуть. Увы! И еще раз увы! А с вами мне просто повезло. Вы, Николай Александрович, – наш человек.

Фарзус начал догадываться:

– То есть вы хотите сказать…

– Именно! – Черный господин поправил прядь волос, закрывшую левый глаз, отправив ее под котелок, и Фарзус увидел на щеке под ухом незнакомца родинку в виде меленького, довольно мерзкого паука. – Именно, мой новый друг, и, надеюсь, друг на долгие времена, я – оттуда… – Он ткнул тростью в пол. – Уверяю вас, там совсем не так уж плохо. Во всяком случае, ничего общего с тем, как у вас здесь всякие там живописцы и писатели изображают ад.

– И в чем же будет заключаться наше сотрудничество?… Если я соглашусь…

– Вы уже согласились, не так ли?

– Допустим.

– У нас как бы общие цели. Впрочем, не это важно! – остановил себя таинственный незнакомец. – Кстати, совсем нет необходимости часто встречаться вот так, лично. Мы подобные встречи можем организовывать по обоюдному согласию. У вас будут возникать некие новые соображения, а с нашей стороны только подсказка, элегантный намек. Вы ухватите сразу и – разовьете. Если нужна будет моя помощь, призовите меня. Мое имя Каррах. Вы мысленно произнесете: Каррах, помогите! Или – помоги! Можно тотчас перейти на «ты». И я, тоже мысленно, откликнусь. А в крайнем случае предстану перед вами лично, как сейчас. Верно мы с вами определили, мой друг: все гениальное просто. Итак… По рукам?

– По рукам!

И вдруг Фарзус почувствовал: эта холодная, как смерть, рука начинает в его пальцах размягчаться, истаивать, терять ледяную плоть. Он поднял голову – Карраха за столом не было. Приблизился гул пивного зала, окутал Колая со всех сторон голосами, криками, запахами спертого воздуха и табачного дыма. «Гамбринус» вокруг него жил своей обычной жизнью, и казалось, никто не помнил о таинственном посетителе…

После утверждения в Одессе власти большевиков Николай Александрович Фарзус пошел работать в Чека. Быстро продвинулся по службе, был замечен в Москве и отозван в столицу лично Дзержинским. В середине 1918 года заслан в Германию для создания там шпионской сети и руководства ею.

К 1944 году резидент трех разведок – советской, немецкой, английской. В Англии, где известен под именем Вильяма Точера, объявлен персоной нон грата.

Имеет счета в швейцарском и аргентинском банках, квартиру на Елисейских Полях в Париже (купчая на квартиру оформлена на имя подданной Франции Жаклин Фортье, с которой Иоганн Вайтер состоит в законном браке), а также виллу на одном из Гавайских островов.

С 1918 года Николай Александрович Фарзус поставил перед собой цель: завладеть сервизом «Золотая братина».

Можно предположить о тех силах, которые навели его на эту цель.

– …Так что же ты замолчал, Никита Никитович? Получается, одной веревочкой мы с тобой связаны. – Бригаденфюрер Вайтер убрал руки с плеч Толмачева. – Сколько человек в охране замка?

– Двенадцать.

– И среди них…

– Четверо – мои люди. – Никита проглотил комок, застрявший в горле. – Сделают что потребуется. Среди остальных кто-то из контрразведки.

– Этих знаю я, – усмехнулся товарищ Фарзус. Он увидел, что дверь в гостиную приоткрыта, быстро, бесшумно подошел к ней, плотно захлопнул. – Теперь, обер-лейтенант, давай подумаем вместе…

Глава 40

Акция «Захват»

Городок Кауфбау находился в восьми километрах от замка Вайбер. Пять тысяч жителей. Костел, школа, почта, аптека, магазины. Все знают друг друга. Все знают и обитателей замка Вайбер, а Ганса Фогеля, молчаливого, нелюдимого, прозвали Кием – о его мастерстве в округе ходят легенды. Всем известна и его дружба с Отто Гутманом и владельцем мастерской по ремонту легковых машин Карлом Вульфом. С аптекарем сдружился Ганс на почве любви к органной музыке – не пропускают они ни одной службы в костеле, когда исполняются произведения Баха, к которому оба особенно чувствительны. А с Карлом Вульфом сблизила маркера боровая охота.

В час дня, когда Дархен, супруга обер-лейтенанта войск СС Пауля Кауфмана, занялась (по приказу мужа) приготовлением обеда для знатного берлинского гостя, из гаража выехал на своей видавшей виды малолитражке Ганс Фогель. Вышел охранник, лейтенант войск СС Румм, позевывая, спросил:

– В город, господин Фогель?

– Да, Генрих. Заеду к Карлу. Глухариные тока начались. Надо выбрать место. Ничего, друг мой, нет лучше глухариной охоты. Давай возьмем тебя – на всю жизнь запомнишь.

– Я бы с радостью, господин Фогель, – лейтенант развел руками, – служба, дьявол ее забери.

Ворота открылись. И уже через пятнадцать минут малолитражка серого цвета с треснувшим лобовым стеклом подъезжала к мастерской Карла Вульфа. Карл, полнеющий человек лет тридцати пяти, с порядочной лысиной, подбежал к машине. Ганс открыл дверцу.

– Добрый день, Карл. Едем выбирать место для глухариной охоты. – Ганс понизил голос: – Срочно. Оденься соответственно и прихвати провизию для ужина.

Прошло полчаса. Серая малолитражка, отъехав от Кауфбау четырнадцать километров, свернула на глухую проселочную дорогу, довольно круто поднимающуюся в горы. Рядом с Фогелем сидел Карл Вульф. Машина остановилась у высокого старого платана с раздваивающимся стволом. От дерева в лес шла неприметная тропа.

– Твой велосипед на ходу? – спросил Ганс.

– На ходу.

– Сегодня понадобится. Ждать здесь тебя не буду. – Мартин Сарканис вынул из кармана портсигар, щелкнув замком, открыл его, осторожно из-под резинки вынул третью папиросу слева, передал ее Вульфу. – И еще… – Из-под папирос в портсигаре он извлек тонкий лист бумаги, испещренный цифрами и буквами: – Шифр канала «Файер». Я полностью доверяю тебе, Карл. Ты дождешься ответа и сам тут же расшифруешь. Думаю, ответ будет в течение двух часов. Потом с ним отправишься к Гутману. Пусть аптекарь сразу звонит мне. Скажет так… – Ганс Фогель задумался. – Москва ответит на два вопроса. На первый – ответ должен быть: да или нет. Если да, Отто скажет, что на вечерней службе в костеле будет исполняться Двенадцатый хорал Баха. То есть да, будет. Понимаешь?