Антон Кротков - Загадка о тигрином следе
В пути Одиссей окреп духом и телом, приобрёл определённый опыт. Общение с таким удивительным человеком, как Анри Николаевич Вильмонт многому научило его. Одиссей мог сказать про себя: «Генерал, это человек который во многом перепахал меня, сделал другим человеком. Глядя на старика, постоянно участь у него, я понял, что могу гораздо больше, чем думал раньше».
Одиссей напомнил себе несколько эпизодов похода, когда он осознанно шёл на риск. Этим он доказал, что может преодолевать собственные страхи. Но достаточно ли этого? Пожалуй, что нет. Одной отважной решимости в его случае мало. В командире отвага – обычная добродетель, на которую мало обращают внимание. Необходимы ещё организаторские способности, неугасимый оптимизм, заряжающий окружающих энергией в часы отчаяния. А ещё железная воля, чтобы подчинять себе колеблющихся. Между тем опыта руководства людьми у Одиссея действительно не было. Да и природной харизмой прирождённого вождя, он, кажется, не обладал. И всё-таки Одиссей чувствовал, что не должен отказываться.
Наконец, после серьёзных размышлений и колебаний, Одиссей решил, что пора доказать всем, и в первую очередь самому себе, что он чего-то стоит в этой жизни. Да, пусть он не умеет стрелять, пока ещё плохо держится в седле и плавает немногим лучше топора. Зато у него в избытке воли и ума. Итак, решение принято, теперь надо сообщить о нём!
После бессонной ночи, Одиссей тем не менее не чувствовал усталости. Напротив! Он пребывал во взвинченном состоянии, когда невозможно что-то делать спокойно, согласно плана. В девять утра за ним должен был заехать банковский курьер, с которым они запланировали отправиться с деньгами к купцу. Только Одиссей не мог ждать! Он схватил саквояж и выбежал из номера.
Хотя было только семь часов утра, Одиссей застал лысого в своём кабинете. Член ЦИК Туркестанской республики, который сделал ему предложение встать во главе экспедиции, будто ждал его.
Сбиваясь и, заикаясь от волнения, Луков рассказал о принятом им решение.
Настроение у хозяина кабинета было хорошее. Даже два ордена «красного знамени» на его широкой богатырской груди как-то радостно поблёскивали эмалью.
– Хорошо, что так решили. Выходит, я в вас не ошибся. Время на подготовку ещё есть, завтра надо будет познакомить вас кое с кем, – сказав так, лысый поднялся и направился к шкафу у стенки.
Одиссей, считая разговор законченным, повернулся и направился к дверям.
– Подожди, – окликнул его лысый, открывая шкафчик. – Полагается это дело спрыснуть на удачу.
Не спрашивая, хочет ли Луков выпить, лысый достал из шкафа бутылку со спиртом. Налил до краёв два чайных стакана. Один протянул посетителю. Свой же сразу, одним махом опрокинул себе в рот, после чего выжидающе уставился на молодого человека. Одиссей всегда сторонился крепких напитков, к тому же в последний раз ел часов 10—12 назад. Однако сообразил, что ему предстоит пройти нечто вроде папуасского обряда посвящения в мужчины. Если он теперь откажется или же станет с плохо скрываемым отвращением тянуть из стакана вонючую, обжигающую губы и слизистую рта и пищевода жидкость, то разочарует местного союзника. Поэтому Одиссей тоже без промедления залпом опрокинул в себя стакан и почувствовал, как внутри у него разливается огненная жидкость. Дыхание перехватило. Перед глазами всё поплыло, одновременно подкосились ноги. К счастью лысый был тут как тут. Он успел подхватить зашатавшегося гостя, прежде чем тот оказался на полу.
– Вижу ты ещё не преуспел по этой части. Учись скорее, а то какой же из тебя начальник! – с хохотом посоветовал лысый.
Оказывается, вначале нужно было глубоко вздохнуть и задержать дыхание, а уж потом пить.
– Извини, не успел тебя предупредить! Уж больно ты резко махнул, как заправский выпивоха!
Хозяин кабинета заставил молодого человека прилечь на диван. Спирт ударил Лукову в голову, ощущения были очень необычными. Лысый дал ему хлеба и колбасы, а сам присел рядом и сказал:
– Я признаться, хотел ещё раз посмотреть, как ты будешь держаться, и что ты за человек. Теперь окончательно убедился, что не ошибся, поддержав твою кандидатуру. Сегодня, давай приходи в чувство, а завтра всерьёз возьмёмся за дело.
*
На улицу Одиссей вышел с чувством, что ему немедленно надо сделать какой-то решительный шаг в новом качестве начальника экспедиции, например… сменить свои ботинки на командирские сапоги. Его больше не мутило, выпитый спирт разливал теплоту по всему телу. На душе тоже стало удивительно хорошо и легко. Наконец пришло ощущение, что он заслуженно получил эту должность и, несомненно, справиться с нею. Будущее представлялось совершенно безоблачным. Луков отправился на рынок и купил себе штаны-галифе и брезентовые сапоги, как когда-то посоветовал ему генерал. Весь вечер он отмечал свой успех в компании каких-то серых личностей, чьи лица вспоминались ему какими-то стёртыми…
*
Одиссей очнулся на кровати. Комната была ему незнакома. У него жутко раскалывалась голова, болели все до единой мышцы. Во рту ощущалась отвратительная горечь, и сильно мутило. Рядом с кроватью на стуле сидела какая-то молодая женщина. Лицом русская, не местная. Стоило ему открыть глаза, как она поднялась со своего места, налила из графина в стакан воды и с ласковой улыбкой протянула ему какие-то пилюли.
– Это зачем? Кто вы?
– Пейте, – женщина снова ему улыбнулась.
Одиссей попытался встать и обнаружил, что не может этого сделать.
– Вас пытались отравить – пояснила женщина. – Выпейте лекарства, иначе надолго задержитесь здесь.
Мелодичный голос сиделки её простое лицо внушали доверие. И Одиссей сделал так, как она просит. Вскоре ему действительно стало как будто лучше. Он попросил принести его вещи. Женщина пояснила, что вся его одежда была в таком плачевном состоянии, что она сразу же отдала её в стирку знакомой прачке. А других вещей при нём небыло!
Таким образом выяснилось, что вчерашний загул стоил Одиссею всех денег, которые у него оставались на жизнь в Ташкенте. Но это были только цветочки! По обычаю людей, которым предстоит отправиться в опасное путешествие, Одиссей спьяну щедро раздарил случайным собутыльникам все личные вещи, включая компас, часы и даже револьвер. Хорошо ещё, что подаренный комиссаром маузер остался в номере общежития!
Но самое страшное открытие Одиссей сделал, когда с тревогой поинтересовался, где его саквояж. Женщина ответила, что такового при нём не было, когда её друзья подобрали его совершенно бесчувственного в арыке, уже почти захлебнувшегося, и привезли сюда на извозчике!
Одиссей похолодел от ужаса. Отправляясь утром для разговора к лысому, он прихватил с собой саквояж с золотыми червонцами казённых денег! Он собирался от лысого отправиться на встречу с хивинским купцом, чтобы рассчитаться с ним за обещанные услуги и товар, отдав ему вторую часть запрошенной суммы.
Обычно этот саквояж доставлял из Ташкентского народного банка специальный курьер. Он же носил чемоданчик во время поездок по городу. Но накануне случилась заминка. Окончательный расчёт с купцом должен был быть произведён ещё третьего дня. Как и было договорено, курьер принёс деньги Лукову в гостиницу. Но затем купец прислал Одиссею записку со своим слугой. Хивинец извинялся за то, что не может сегодня встретится с Одиссеем, и просил перенести встречу. Курьер упросил Лукова оставить деньги у себя, чтобы не возвращаться с ними обратно. Он объяснил, как чрезвычайно сложно вернуть полученные деньги кассирам. В банке по словам курьера, работали большие формалисты с опытом службы в прежних финансовых учреждениях. Потребовалось бы исписать массу бумаги и провести полдня перед окошком кассы. А у молодого курьера оказывается было назначено свидание в городе. Он откровенно рассказал об этом Одиссею и очень просил оставить саквояж у себя. Мол, командирская гостиница хорошо охраняется, посторонний сюда попасть не может, так что из номера саквояж никуда не денется. Да и ни одна посторонняя душа не узнает, что саквояж остался здесь, а не вернулся в банковское хранилище!
Они договорились, что в условленный день за два часа до встречи с купцом, то есть в девять утра курьер заедет за ним в гостиницу, и дальше они отправятся вместе. «Почему бы не оказать услугу такому приятному молодому человеку, ведь он так боится пропустить свидание со своей девушкой!» – расчувствовался Луков и согласился. Легкомысленный дурень! Вот к чему привела его мягкость!
Хотя, соглашаясь, он, конечно, не мог знать заранее, что покинет гостиницу, не дождавшись курьера, для разговора с лысым членом ЦИК Туркестанской республики. Только вряд ли в трибунале примут к сведению столь жалкие оправдания. За потерю казённых денег в военное время наверняка полагается смертная казнь. А ведь Луков должен отчитаться перед Народным комиссариатом финансов за каждый истраченный рубль!
