Том Харпер - Секрет покойника
Не считая мужчины в зеленой куртке, они были здесь единственными посетителями. Наверно, так удобнее для записывающего устройства. Марк наверняка постарается записать их разговор. К их столику подошел официант в белом переднике и принял заказ: черный кофе для Эбби, чай — для Марка.
Он посмотрел ей в лицо.
— Вы как будто только что прибыли из зоны боевых действий.
— Где ожерелье?
К ее великому удивлению, он не стал тянуть время. Просто сунул руку в карман и извлек изящный черный футляр с логотипом ювелирной фирмы «Эспрей». Нажатие пальца, и крышка открылась. Внутри, на подкладке из черного шелка лежало ожерелье. Официант за стойкой — в эти минуты он натирал до блеска кофейный автомат — наверняка подумал, что перед ним капризная, требующая вечных подарков дамочка. При этой мысли Эбби передернуло.
— Вы не хотите сказать мне, зачем оно вам понадобилось?
— Вы все равно мне не поверите.
Марк закрыл коробку.
— Мы показали его одному приятному джентльмену из Британского музея. Он сказал, что ожерелье древнеримское, сделано в четвертом веке. То есть оно того же возраста, что и гробница в Косове, где мы нашли тело Джессопа.
Официант принес заказ. Эбби посмотрела на свои руки.
— Мне искренне жаль, что так получилось.
— Он был хороший парень, — холодно отозвался Марк, словно повторяя заученную строчку из какого-то фильма. — Незадолго до гибели он направил нам рапорт, в котором сообщал, что, по его подозрениям, Майкл Ласкарис снабжает Драговина антиквариатом, похищенным из этой гробницы.
— Да, так могло показаться.
— Майкл убедил вас, что это не так?
— Лучше спросите у него сами.
Марк оглянулся по сторонам, как будто ожидая, что Майкл материализуется из развалин античного города.
— Вы не взяли его с собой.
Эбби поставила локти на стол и подалась вперед. Сердце бешено стучало в ее груди.
— Майкл сейчас в отеле «Марьян», это рядом, на набережной. Номер двести тринадцать.
— Он там один?
— Был один, когда я уходила.
Марк достал мобильный телефон и отправил сообщение. Эбби решила, что это, скорее всего, показуха. Скрытые микрофоны наверняка уже передали по радио все детали помощникам Марка, где бы те ни находились. И, конечно же, у них есть машина. Но даже если идти пешком, это займет не более десяти минут.
Эбби достала из футляра ожерелье и надела себе на шею. Кожа тотчас ощутила холодок металла. Марк открыл было рот, как будто хотел ее остановить, но затем передумал.
— Зачем вам нужен Майкл? — спросила Эбби.
Марк пригладил темные волосы.
— Майкл нам не нужен. Нам нужен Драгович. Майкл лишь должен привести нас к нему.
— И что потом с ним будет?
— Ну, может, получит тюремный срок. А может, и нет, при условии, что он пойдет на сотрудничество и оно принесет плоды. И если наймет хорошего адвоката.
— Ему нужно то же, что и вам, — возразила Эбби и заглянула Марку в глаза. В ее собственных читалось презрение. — Он подбирался к этому Драговичу. Хотел его разоблачить.
— Тогда почему вы его предаете?
Эбби резко поднялась с места. Марк подпрыгнул как ужаленный. Стол покачнулся, чашки со звоном упали на пол. Мужчина в зеленой куртке обернулся.
— Успокойтесь, — сказала Эбби. — Я всего лишь хочу в туалет.
Прежде чем кто-либо смог ее остановить, она толкнула деревянную дверь в туалет и закрылась изнутри. С пол минуты она прислушивалась, не послышатся ли за дверью шаги, не раздастся ли стук. Нет. Все тихо. Туалет располагался в дальней части кафе. Крошечная кабинка без окон. Так что Марк может не волноваться — сбежать отсюда она при всем желании не сможет.
Эбби посмотрела на часы и взялась за работу.
Первое, что она сделала, это опустила крышку унитаза и вынула из кармана листок бумаги. Это был выполненный Грубером скан папируса, правда, перенесенный на чистый лист, чтобы четко были видны все буквы текста. Этот лист Эбби, расправив, положила на сиденье, затем сняла с шеи ожерелье и наложила его поверх текста.
Совпадение было поразительным: квадратная пластина ожерелья идеально легла на стихотворные строки. Эбби присмотрелась внимательнее и даже негромко выругалась себе под нос.
Каждой стеклянной бусинке на золотой пластине в строчке соответствовала буква.
Эбби посмотрела на часы. Прошла минута.
Дрожащими руками она вынула увеличительное стекло, купленное в Задаре, и прочла все буквы, которые смогла разглядеть сквозь бусинки. Эти буквы она на втором экземпляре текста обвела карандашом, после чего нанесла поверх очертания ожерелья — на тот случай, если это окажется важным.
Прошло три минуты.
Затем она достала из кармана тонкую цифровую камеру и, стараясь держать ее как можно ниже, сфотографировала лежащее поверх стихотворных строк ожерелье. Закончив снимать, вытащила карту памяти и, завернув в небольшой бумажный квадратик, сунула себе в лифчик. Затем взяла с унитазной крышки ожерелье и вновь надела себе на шею. И наконец, подняв крышку бачка, бросила в него фотоаппарат и увеличительное стекло. Второй экземпляр стихотворения она порвала на клочки и спустила в унитаз.
Если не найдут камеру, то не станут искать и фотографии.
На все ушло пять с половиной минут. Перед тем как вернуться в зал, Эбби помыла руки — вдруг кто-то решит их понюхать, и вышла из туалета. Марк сидел на стуле с таким видом, будто не знал, что ему делать. Мужчина в зеленой куртке исчез.
— Майкла нет в отеле «Марьян», — недовольно буркнул Марк. — Администратор сказал, что он заселился час назад. Но номер оказался пуст.
Ого, вот это скорость! Эбби сделала вид, что расстроена этим известием.
— Может, он пошел прогуляться? Последние четырнадцать часов мы провели сидя в автобусе.
— А почему вы не захватили его с собой?
— Потому что он не настолько глуп, чтобы совать нос в обнесенный стенами город, кишащий спецагентами.
— Вы сказали ему о нас?
— Разумеется, нет.
— Он вам доверяет?
— Может, да, а может, нет. — Эбби всем своим видом дала понять, что этот разговор ее раздражает. — Майкл убедил целый мир в том, что он мертв, а затем так ловко заметал следы, что ни вы, ни Драгович не могли его найти. И после этого вы думаете, что он будет ждать вас, сидя перед телевизором, пока я встречаюсь с теми, кто заинтересован в его аресте? На его месте я бы сидела в кафе рядом со входом в отель, глядя, не появится ли на горизонте пара-тройка головорезов, которым позарез нужен Майкл Ласкарис.
Марк прищурился.
— А как вы вообще добрались сюда?
— На машине.
— Марка? Модель?
— Синяя.
Марк раскрыл было рот, чтобы сказать какую-нибудь банальность про женскую логику, однако понял, что Эбби нарочно его подначивает.
— «Шкода Фабия». Хэтчбэк. Номер не запомнила.
На этот раз Марк не стал разыгрывать спектакля с телефоном. Просто отодвинул стул и встал. Эбби в окно увидела, как на улице между колонн мелькнула знакомая красная юбка.
— Куда вы?
— Не «вы», а «мы». Вы остаетесь со мной до тех пор, пока Майкл Ласкарис не будет в наших руках.
— Чушь собачья! Если он уже заметил ваших людей, то уже понял, что я его сдала. — С этими словами Эбби поднялась из-за стола и надела пальто. — Как-нибудь позабочусь о себе сама.
— Пойдемте со мной, — произнес Марк. Впрочем, его слова прозвучали скорее как мольба, а не как приказ. На какой-то миг Эбби даже подумала, что ему небезразлично, что будет с ней. — У меня на променаде ждет машина. И чистый паспорт. Через три часа вы уже будете дома, в полной безопасности. Сможете снова жить нормальной жизнью.
Почему бы нет? Не надо ни от кого убегать, не надо скитаться по этим бетонным городам на задворках цивилизации. Не надо просыпаться каждое утро, не зная, доживешь ли до вечера. Из холода и дождя — в тепло и уют.
С другой стороны, какова она, ее жизнь? Пустая квартира, распавшийся брак, утраченная вера. Она слишком долго двигалась этой дорогой.
Она положила на стол банкноту в двадцать кун.
— Это за кофе.
Марк даже не пытался ее остановить.
— А вы ничего не забыли? — он указал пальцем на ее шею. Эбби скорчила виноватую гримаску, расстегнула ожерелье и положила его обратно в футляр.
— Спорим, что вы разыгрываете этот номер со всеми своими бывшими подружками.
Эбби вышла из теплого кафе на улицу. Женщина в красной юбке двигалась вдоль дальнего края площади, делая вид, будто рассматривает витрины. Мужчина в черной флисовой куртке с показной энергичностью фотографировал сфинкса. День был пасмурный, и вспышка его фотоаппарата мелькала как бешеная.
Эбби свернула направо, затем через пару шагов еще раз направо, в узкий переулок, шириной чуть более полуметра. И тотчас услышала за спиной шаги — вернее, знакомое цоканье женских каблуков.
