Елена Арсеньева - Печать Владимира. Сокровища Византии (сборник)
– Это послужит тебе хорошим уроком. Нечего изображать из себя героя. Неужели не мог меня предупредить, прежде чем пускаться в авантюру?
– Какую авантюру? – слабо выговорил Филиппос, прижимаясь к груди дружинника. – Мы просто хотели заглянуть в сундук…
– Хватит врать.
Артемий отнес Филиппоса в комнаты, которые они занимали, и уложил на кровать.
– Альдина все рассказала, – продолжал дружинник. – Бесполезно отрицать ваш опыт учеников колдунов! Ты сейчас же отдашь мне этот проклятый порошок. И в будущем я запрещаю тебе к нему притрагиваться!
Вздохнув, Филиппос протянул Артемию круглую шкатулку.
– Что бы ты ни говорил, языки пламени просветили нас! – заявил мальчик, не спуская глаз со шкатулки, исчезающей в кармане отца. – Я знаю, кто тот человек, которого мы нашли в сундуке! Но я не понимаю, как он мог угодить в ловушку!
Артемий внимательно посмотрел на лицо Филиппоса. Оно порозовело, а в глазах читалось любопытство. От недавнего недомогания не осталось и следа.
– Послушай, малыш, сейчас не время задавать вопросы, – сказал старший дружинник. – Ты будешь послушным и останешься здесь, а я взгляну на тело. Затем я приду, и мы продолжим разговор.
– Согласен! – воскликнул Филиппос. – Если ты, конечно, не предпочтешь, чтобы я сопровождал тебя…
Вместо ответа Артемий погрозил мальчику пальцем и хлопнул дверью.
Дознаватель поднялся на лестничную площадку. Там положили труп, чтобы дружинник мог его осмотреть. Несмотря на ужасную гримасу, искажавшую лицо покойного, у Артема не было никаких сомнений. Это был тот самый юный стражник, которого он видел в день приезда послов, несчастный Глеб, напрасно обвиненный в воровстве и дезертирстве. Таким образом, заказчик кражи и ее исполнитель был одним и тем же человеком! Преступник подло убил гридя, а затем спрятал тело в один из пустых сундуков, стоявших в тереме.
Юношу задушили шейным платком или широким носовым платком из тонкого шелка. Гладкая ткань глубоко вошла в плоть, сломав шейные позвонки. Вероятно, преступник подошел к жертве под благовидным предлогом и, набросив на шею платок, изо всех сил резко стянул петлю. Он не мог таким образом задушить стражника, стоявшего при входе во дворец, поскольку на нем был шлем с бармицей, закрывавшей шею. А вот форма гридей, несущих службу внутри, облегчала совершение преступления, поскольку они носили шапки, отороченные мехом.
Дознаватель позвал двух воинов, ждавших с носилками. По трупу больше ничего нельзя было определить. Артемий имел дело с преступником, который был наделен дьявольской дерзостью и удивительным хладнокровием и ни перед чем не останавливался, стремясь к своей цели! Он украл княжеские сокровища в самом дворце, под носом дружинников, бросив вызов князю. И пока все усилия по изобличению преступника оказывались тщетными!
Дознаватель вошел в свои покои и сделал Филиппосу знак следовать за собой. Он провел мальчика в сад и заговорил только тогда, когда они сели под окнами дворца, напротив палисада.
– Посмотри хорошенько, Филиппос, – сказал Артемий. – Как ты думаешь, можно ли взобраться по этой стене и попасть во дворец через окна терема или через окно?
Филиппос внимательно посмотрел на резные карнизы, подоконники и расщелины в стене.
– Нет, – наконец сказал мальчик. – Впрочем, возможно, это сумел бы сделать профессиональный акробат. Если только он худой и легкий как перышко!
– Но тогда из-за своего телосложения он не смог бы задушить сильного молодого гридя, – заметил Артемий. – Да, это устраняет мои последние сомнения!
Поскольку Филиппос с удивлением смотрел на него, старший дружинник уточнил:
– Я хотел услышать твой ответ, чтобы убедиться, что наш человек – вор, укравший драгоценности, который также является убийцей стражника и тысяцкого, – вхож во дворец.
Когда дружинник и Филиппос шагали к крыльцу, мальчик заметил:
– Теперь, когда мы знаем, что случилось со стражником, у тебя появились новые улики, которые могут помочь установить личность виновного. Ты нашел удавку, с помощью которой убили Глеба?
– У меня нет никаких новых улик в прямом смысле этого слова! – воскликнул Артемий. – Но теперь я уверен в том, что убийца не затаился в городе и не прячется в лесах вместе с людьми Всеслава. Убийца среди нас. Что касается стражника, то его задушили не удавкой, а платком. Может быть, шейным, но логичнее предположить, что речь идет о широком шелковом носовом платке.
– Но… Я видел такой платок! – воскликнул Филиппос и, понизив голос, добавил: – Я говорю о носовом платке Ждана. У него добрый десяток таких платков, похожих друг на друга. И он всегда носит с собой один из них. Это большие носовые платки из голубого шелка с улыбающимся солнцем, вышитым желтыми нитями.
– Да, я тоже заметил носовой платок Ждана, – подтвердил Артемий. – Это довольно броский квадрат паволоки, однако следует ли делать вывод, что именно он нас интересует? У всех гостей есть большие шелковые платки… в том числе и у чужеземцев.
Войдя в сени, дознаватель замолчал, увидев, что боярин Андрей спускается по лестнице в сопровождении невысокого худого мужчины в рясе монаха. Приветствовав дружинника, Андрей представил ему монаха Онуфрия из монастыря Святых Целителей Косьмы и Дамиана. Монах тащил два больших ларя с книгами. Они были настолько тяжелы, что тщедушное тело сгибалось почти до земли.
– Монастырь оказал честь нашему собранию книг, заказав копии двух произведений, которые у нас хранятся, – с гордостью сообщил будущий хранитель библиотеки. – Переписчики и миниатюристы, которые работали под моим наблюдением, прекрасно справились со своей задачей.
– Брат Онуфрий, не обессудь, но я взгляну на манускрипты, которые ты несешь, – попросил дознаватель, беззаботным жестом указывая на большие лари.
– Разумеется! – с воодушевлением ответил монах.
Он любовно поставил драгоценную ношу на скамью у стены.
– Я не знал, что ты проявляешь живой интерес к каллиграфии, боярин! – заметил Андрей, натянуто улыбаясь.
Не обращая внимания на это замечание, Артемий открыл оба ларя. В первом лежал манускрипт в красивом переплете с серебром, с иллюстрациями, которые изображали житие святых Косьмы и Дамиана. Во втором ларе дружинник обнаружил на вид более скромную книгу, в переплете из дерева. Убедившись, что в ларях больше ничего нет, дознаватель отдал их монаху и принялся многословно расхваливать Андрея за работу его каллиграфов. Как он и ожидал, монах, торопившийся уйти, откланялся, едва получив назад свой заказ. Когда за монахом закрылась дверь, дружинник остановился посредине фразы и суровым тоном обратился к Андрею:
– Мне очень жаль, что я помешал тебе проводить твоего гостя, но я хочу поговорить с тобой наедине. Пока византийские драгоценности не найдены, любой сундук, ларь и ларец не должен покидать дворец прежде, чем его осмотрят мои люди. А ты продолжаешь нарушать мой приказ! Может, надо, чтобы сам князь тебе об этом сказал?
К удивлению Артемия, Андрей даже не пытался возражать.
– Нет, – процедил он сквозь зубы. – Я не нуждаюсь в том, чтобы слышать этот приказ из уст Владимира. Делай все, что считаешь нужным. Твои люди могут обыскать библиотеку снизу доверху, мне все равно.
Артемий внимательно всмотрелся в лицо молодого боярина. Глаза Андрея лихорадочно блестели, на лбу выступили капли пота, а бледные потрескавшиеся губы скривились в гримасе, выражающей не столько боль, сколько отчаяние.
– Ты болен, ты переутомился, – примирительным тоном продолжил Артемий. – Ты должен сходить к врачу. Против лихорадки есть настойки…
– По правде говоря, ты ничего не понимаешь, боярин! – с отчаянием оборвал дружинника Андрей. – Врачи и их снадобья не принесут мне облегчения. Неужели ты не видишь, что мы все страдаем от одной и той же болезни?
Лицо Андрея было бледно, губы дрожали, застывший пламенный взгляд походил на взгляд безумца.
– Я скажу тебе, как называется эта неизлечимая болезнь, – продолжал Андрей. – Гордыня! Ты подвержен ей, как и остальные. Все, что ты умеешь делать, так это отдавать приказы и выполнять их. Но ты больше думаешь о собственной славе, чем о славе Всевышнего! Разумеется, ты можешь возразить, что я тоже грешен…
Андрей провел рукой по влажному лбу. Вдруг в его глазах сверкнули искорки отчаяния. В этот момент наверху лестницы раздался голос. Андрей тут же замолчал. В платье, расшитом жемчугом, по ступенькам спускалась Гита под руку с Владимиром. На князе была голубая свита, подчеркивавший цвет его глаз. Неземная красота пары могла лишь усилить страдания тайного соперника Владимира. Андрей утратил весь былой пыл. Он молча смотрел в пустоту блуждающим взглядом, опираясь на балясину, словно боялся упасть.
Доведя Гиту до конца лестницы, Владимир поклонился принцессе, приветствовал обоих бояр кивком головы и стал подниматься. В сопровождении двух придворных дам, которые несли сложенный платок и небольшую бархатную подушечку, Гита направилась к выходу. Она улыбнулась Артемию, потом обратилась к Андрею:
