Смерть в салоне восковых фигур - Лев Брусилов
– В порядке, – мотнул головой доктор, – вот только мне не совсем понятно, я этого раньше не замечал, откуда у вас мозоли, да ещё в таком странном месте – на костяшках?
– Это я занимаюсь английским боксом, – проговорил начальник сыскной. Конечно же, это был никакой не бокс, но рассказывать, что это на самом деле, фон Шпинне даже не думал, он хранил тайну, потому что, ещё будучи подростком, дал слово проживающему у них в имении в Вологодской губернии слуге-филиппинцу, которого отец привёз откуда-то из-за границы, что никогда и ни при каких условиях не расскажет никому про секретное боевое искусство – пекити-тирсия. И это было не просто слово, а целый ритуал, который Хуан Третий, так звали слугу, провёл над подростком Фомой, прежде чем, после настоятельных просьб последнего, приступил к его обучению.
– Ну не знаю, Фома Фомич, не знаю, – с сомнением поджимая губы, проговорил Викентьев, – я тут лечил одного, тоже боксом увлекается, у него на руках нет таких мозолей!
– Наверное, он не так упорен в этом занятии, как я! – пожал плечами начальник сыскной.
– Возможно, возможно… Что касается пострадавшего. Его нужно перевести в больницу, здесь оставлять нельзя!
– Думаете, это так серьёзно?
– А что вы хотели? Его будто кувалдой ударило. – Викентьев замолчал, внимательно глядя в глаза фон Шпинне, но тот смотрел невинно, точно на первом причастии. – А вот с этим, – доктор перевёл взгляд с начальника сыскной на Головню, – с этим всё нормально, никаких повреждений.
– У меня, господин доктор, сомнения относительно перемещения Бобрикова в больницу…
– Почему?
– Как бы не сбежал!
– О чём вы говорите, какое там – «сбежал»? Я боюсь, он может и не выжить после такого удара. А потом, вы ведь можете поставить возле него охрану… – Доктор запнулся. – Ну а если не в больницу, то куда?
– Да, наверное, вы правы, отправим в больницу, – махнул рукой Фома Фомич, – и поставим охрану.
Когда Бобрикова забрала карета «Скорой помощи», а доктор Викентьев покинул сыскную, Фома Фомич всё своё внимание направил на Головню. Агент первое время вёл себя как пришибленный: тряс головой, морщил лоб и закатывал глаза.
– Ладно-ладно, – обратился к нему начальник сыскной, – хватит дурака валять! Поднимайся с пола, садись вот на этот стул, говорить будем. А ты, Меркуша, – полковник глянул на чиновника особых поручений, – тоже найди себе место. Видишь, как нехорошо получилось, сломался твой диван, но я обещаю обязательно починить. – Фон Шпинне сказал это так, словно сам собирался прибить ножки к дивану. Чиновник особых поручений, слушая начальника, кивал и то и дело с уважением и страхом поглядывал на его руки. Фома Фомич оказался на самом деле человеком намного более опасным, чем он думал о нём раньше.
Когда все расселись, Фома Фомич приступил к допросу.
– Головня Тимофей Иванович, правильно?
– Да, всё верно! – кивнул тот и так же, как Кочкин, испуганно смотрел на правую руку начальника сыскной.
– Ну что, Тимофей Иванович, давай рассказывай, а мы с господином Кочкиным тебя послушаем.
– А чего рассказывать-то?
– Да всё, что знаешь.
– Да я много чего знаю, и дня не хватит всё рассказать. – Агент, похоже, видя, что ему ничего не угрожает, пришёл в себя и начал отпираться.
– Фома Фомич спрашивает об убийстве Сиволапова! – вмешался в разговор Кочкин.
– А я ничего такого не знаю! – замотал головой, точно в хомуте, агент.
– Вот тебе и раз! – удивился фон Шпинне и даже хлопнул при этом в ладоши. – Но ты ведь ещё недавно говорил, даже утверждал, что Сиволапова убил Бобриков. Получается, ты нам соврал?
– Получается! – глядя в сторону, кивнул агент.
– Значит, Бобриков никого не убивал?
– Может, и убивал, мне почём знать? Мне вообще ничего не известно! Я человек маленький – утром проснулся, а вечером лёг спать…
– Но ведь кто-то убил Сиволапова.
– Вы у того, кто это сделал, и спрашивайте, а я ничего не знаю. Ничего!
– Раз Бобриков не убивал, значит, его убил ты! – проговорил начальник сыскной.
– А почему я?
– А кто, старица Серафима?
– Да людей вон сколько кругом, – дёрнул головой агент, – кто-то и убил…
– Почему же ты сказал, что это сделал Бобриков?
– Да по злобе, он всё врёт, будто у меня сестра померла! А у меня сестры нету, и брата нету, у меня никого нету, одинокий я!
– Так ведь он специально соврал, чтобы тебя от глупостей спасти!
– А не надо меня спасать, я и сам спасусь!
– Ну, хорошо, – кивнул начальник сыскной, – раз так – спасайся! – И, повернувшись к Кочкину, спросил: – Что, Меркурий Фролович, свидетели готовы?
– Так точно, готовы! Уже ждать устали.
– Тогда давай сюда старуху.
Через несколько минут в кабинет начальника вошла старушка, получившая от незнакомца лисью ротонду, которую потом с успехом продала. Скажем честно, заманить старуху в сыскную для Кочкина, после всех его художеств, казалось делом сложным и почти что невыполнимым, но она, как только услышала о том, что ей нужно будет опознать хозяина лисьей ротонды, сразу же согласилась: «На этого я вам укажу, пусть знает, как честных людей обманом обманывать. Я ведь поднималась на чердак, хоть и ноги больные, а его там нет – убег!» «Святая простота!» – промелькнуло в голове чиновника особых поручений. И ему даже стало совестно.
– Входите, бабушка, входите! – пригласил Фома Фомич. – Чтобы не тратить время, скажите мне, уважаемая, вы знаете этого человека? – Фон Шпинне указал на агента Головню.
Старуха посмотрела, но с ответом не торопилась. Обошла сидящего на стуле Головню с одной стороны, затем с другой, заглянула в глаза и только после этого сказала:
– Это тот самый, что ротонду мне оставил, меховую!
– Посмотрите внимательнее, может быть, вы всё-таки ошибаетесь?
– Да что мне смотреть, он это! Я его хорошо запомнила, тут уж будьте уверены – не ошибусь! Только вот незадача…
– Что? – подался вперёд начальник сыскной.
– Да у того, который с ротондой, у того усов не было! А у этого есть! Чудно! Брат его, что ли?
– Про усы это точно?
– Да!
– Спасибо, можете идти!
Начальник сыскной взглядом проводил старуху до порога и, как только за ней закрылась дверь, перевёл его на агента, а потом выразительно глянул на Кочкина. Тот всё понял и, поскольку сидел чуть позади Головни, тихо, чтобы не скрипнули половицы, встал и так же без шума подошёл к агенту сзади. Быстрое, ловкое движение – и рыжие воинственные усы Головни оказались в руке чиновника особых поручений. Агент не ожидал этого, он не вскрикнул, не вскочил, только стыдливо прикрыл рукой то место, где у него мгновение назад были
