Хайд - Расселл Крейг

Кэбмен из Файфа с опаской поглядывал, как со двора участка выкатывается запряженная четверкой лошадей «Черная Мария» и пристраивается за его хэнсомом.

– Все в порядке, – попытался успокоить парня Хайд. – Просто отвезите нас к дому с подвалом и можете ехать по своим делам.

Район Стокбридж был переходным этапом от величия Нового города к убожеству Дина. Многое здесь еще напоминало о его скромном прошлом прибрежной деревеньки на Лейте, но амбиции среднезажиточного сословия и серая эдинбургская экспансия уже давали о себе знать, продолжая воплощаться в меблированных доходных домах и приземистых каменных особняках. Таунхаус, к которому подъезжали полицейские, отличался более изысканной архитектурой. Он стоял бок о бок с другими подобными частными зданиями, тесно прижатыми друг к другу на изгибавшейся дугой улице, которой было от силы лет пятьдесят. Построены эти дома были по образу тех, что встречались в самых престижных кварталах Нового города, но здесь не хватало простора тамошних бульваров. Все таунхаусы в дуге были трехэтажными, и у каждого имелся подвал.

Кэбмен указал на кованую решетку, огораживающую от улицы каменные ступеньки, которые вели вниз, в подвальное помещение, – как он сказал, двое его пассажиров именно по ним спустились в тот вечер. Насколько знал Хайд, если этот таунхаус сохранил свое назначение жилого дома или же имел его изначально, то в подвальном этаже должны находиться комнаты для прислуги, кладовка или чулан. Главный вход в дом, на уровне тротуара, был расположен чуть дальше и хорошо просматривался с любой точки улицы. Решетка с дверцей, защищавшая вход в подвал, стояла на углу здания и граничила с узким проходом между домами.

Хайд попросил кэбмена остановиться на улице в некотором отдалении от нужного таунхауса, а кучеру «Черной Марии», которая везла полицейских в униформе, вооруженных дубинками, приказал ждать за углом.

Демпстер и Маккендлесс, сыщики в штатском, тоже ехавшие в «Черной Марии», раздали остальным офицерам указания и пересели к Хайду и Поллоку в хэнсом, где сразу стало тесно.

– Привез по вашему приказу, сэр, – сказал Демпстер, протягивая Хайду и Поллоку револьверы «Энфилд».

Молодой сыщик уставился на оружие как на предмет, совершенно чуждый и неуместный в его жизни.

– Вы же знаете, как с этим обращаться? – спросил Хайд. – У вас наверняка была базовая подготовка.

Поллок кивнул и быстро спрятал револьвер в карман пальто.

– Если этот дом – действительно штаб-квартира Темной гильдии, – заговорил Хайд, – а Кобб Маккендрик – ее декан, тогда мы можем столкнуться с сопротивлением отчаянных и безжалостных людей. А поскольку они затевают восстание, здесь у них может быть склад оружия. Нам нужно быть готовыми ко всему.

В городе потихоньку темнело, пока они наблюдали за входами в здание. На улице появился старик в длинном плаще и картузе; через плечо у него была перекинута короткая складная лесенка, в руке он нес длинный шест. Шагая по улице, старик останавливался у каждого фонаря. Отточенными, неспешными движениями, не снимая лесенку с плеча, он поднимал шест, открывал с его помощью одну из стеклянных панелек фонаря, опускал рычажок подачи газа крючком, приделанным к шесту. От газовой горелки нагревались калильные сетки, испускали сияние, и фонари оживали один за другим, размечая пятнами света путь фонарщика, пройденный несуетной поступью.

Проходя мимо кэба с полицейскими, фонарщик безо всякого любопытства бросил взгляд в окно. Лицо фонарщика было старо, как шотландские скалы, и так же бесстрастно, но при виде Хайда его глаза на мгновение сузились, и Хайд это заметил. Старик кивнул ему, будто давнему знакомому, и зашагал дальше, сея свет по дороге.

– Старый Луг… – пробормотал капитан.

– Что-что, сэр? – не понял Поллок.

– А?.. О, ничего. Луг – древний кельтский бог света.

– Я вот думаю, сколько ему еще вот так каждый вечер зажигать газовые фонари, – сказал Маккендлесс. – Учитывая новомодный грандиозный эксперимент с электрическими дуговыми лампами у нас на улице Принцев, на Северном мосту и на вокзале Уэверли…

– Главное, что Старый Луг помог нам лучше видеть объект наблюдения. Смотрите внимательно…

За то время, что они следили за входом в подвал таунхауса, туда спустились несколько мужчин – все разного возраста, типа внешности и общественного положения, но каждый из них, прежде чем свернуть в проход между домами и сойти по каменным ступенькам, настороженно осматривался по сторонам. Кобба Маккендрика среди них не было.

Хайд повернулся к Поллоку:

– Я хочу, чтобы вы прошли мимо дома, не останавливаясь. Постарайтесь рассмотреть дверь в подвал, вернитесь по другой стороне улицы и доложите, что там увидели. В проход между домами не сворачивайте – достаточно будет того, что вам удастся заметить мимоходом.

Поллок кивнул, и Хайд почувствовал, что парень охвачен нервным напряжением, будто наэлектризован. Так или иначе, наведаться в этот дом было изначально его идеей.

Вернулся Поллок, пребывая в еще большей ажитации:

– Мы точно на верном пути, сэр! Та эмблема на брелоке доктора Портеуса…

– Голова Януса?

– Да, она… На двери подвала латунный держатель для дверного молотка очень на нее похож: там голова с двумя лицами, барельеф в древнегреческом или древнеримском стиле. Ну, знаете, в античном…

– А надпись тоже есть?

– Нет, сэр, но голова прям очень похожа, только в нее еще кольцо для дверного молотка вмонтировано. И еще кое-что: за окном первого этажа я заметил одного из тех мужчин, что вошли в подвал. Видимо, на подземном уровне нет отдельного помещения, он связан с остальными этажами. То есть все эти люди воспользовались подвалом, чтобы попасть в дом, минуя главный вход, который просматривается с улицы. И это наводит на мысль…

– Что они хотят приходить и уходить, не привлекая внимания, – докончил за Поллока капитан. И повернулся к Маккендлессу: – Скажите констеблям, пусть приготовятся. К Декану и его Темной гильдии спешат незваные гости.

– А Маккендрика мы ждать не будем? – спросил Маккендлесс.

– Маккендрик уже постарался залечь на дно, а как заметил наш юный Поллок, этот дом – самое надежное укрытие, ибо, по мнению Маккендрика, полиция не может о нем знать. Вряд ли мы увидим его на улице, потому что он наверняка давно скрывается в здании. – Хайд сделал короткую паузу. – Итак, вперед.

Глава 43

– Иди за мной и узришь, Элспет, – снова прозвучал голос во тьме. – Мне столько всего нужно тебе показать. Величайшие чудеса, каких ты и представить себе не можешь.

– Что это за место? – спросила Элспет. Она так долго молчала, что собственный голос показался ей чужим – тоненьким, дрожащим и хриплым. – Зачем мне за тобой идти? Почему я должна тебе доверять, если ты привел меня сюда против моей воли?

Скрытый мраком человек рассмеялся – низким, безобразным смехом, который прозвучал отовсюду, с разных сторон, будто смеющийся неслышно ходил вокруг Элспет. Она в отчаянии завертелась на месте.

– Ты сама сюда пришла, Элспет, – сказал он. – По своей воле, с известной тебе целью. Иди и узришь.

– Кто ты такой? Зачем ты так со мной? – всхлипнула она.

– Ты уже знаешь ответы на эти вопросы, Элспет. – Голос донесся уже с другой стороны, и она снова в отчаянии попыталась повернуться к нему лицом.

– Они ждут твоего открытия. Ждут, когда ты вспомнишь, – снова заговорил человек, и она опять дернулась к переместившемуся источнику звука. Теперь Элспет было ясно, что она окончательно потеряла ориентацию в пространстве и перестала понимать, откуда пришла.

– Я не понимаю! – жалобно выкрикнула она во тьму, обращаясь к вездесущему голосу.

И вдруг во тьме как будто полыхнуло солнце.

После столь долгого пребывания во мраке внезапно загоревшийся свет резанул по глазам и отозвался в голове ослепительными вспышками боли. Через мгновение он стал не таким ярким, но желто-белые призраки все еще плясали вокруг Элспет, сбивая с толку привыкшее к темноте зрение. Через некоторое время она поняла, что солнечный взрыв был всего лишь вспыхнувшим огоньком спички, которую зажег ее похититель, чтобы подпалить факел. Теперь факел спокойно горел в его поднятой руке. Человек стоял спиной к ней футах в пятидесяти. На нем был длинный сюртук с высоким поднятым воротником и пелериной – такие перестали носить лет шестьдесят назад. А когда человек обернулся, черты его лица тонули в тени от широких полей старомодного цилиндра.