Кен Фоллетт - Человек из Санкт-Петербурга
– Слишком поздно. Мы закрываем, – сказал он.
Феликс пошел прочь.
Он не мог стоять и ждать ее на ступенях музея посреди Трафальгарской площади – его бы сразу заметили. В любом случае, она уже опаздывает на целых два часа – значит не придет. Она не придет.
"Придется с этим смириться, – подумал он. – Вероятно, она решила, и не без основания, больше не иметь со мной никаких дел. А приходить только для того, чтобы сказать мне об этом, не имело бы смысла. Она могла бы просто послать записку.
Она могла бы послать записку.
Адрес Бриджет у нее был. Она непременно послала бы записку".
Феликс двинулся в северную часть города.
Прошел по улочкам квартала театров и через тихие площади Блумсбери. Погода начала меняться. Все то время, пока он находился в Англии, погода стояла солнечная и теплая, без дождей. Но в последний день атмосфера начала сгущаться, приближалась гроза.
Он задумался: «Интересно, каково это – жить в Блумсбери в обеспеченной буржуазной семье, где хватает денег и на еду, и на книги. Но уж после революции мы уберем эти решетки частных парков».
У него разболелась голова, чего с ним не бывало с самого детства. Возможно, это из-за духоты, подумал он. Но, скорее всего, из-за всех этих волнений. «После революции, – решил он, – головные боли будут запрещены».
Ждет ли его записка в доме у Бриджет? Он представил себе ее содержание: «Дорогой господин Кшессинский, к сожалению не могу сегодня встретиться с вами. С уважением, леди Шарлотта Уолден».
Нет, только не так. По-другому. «Дорогой Феликс, князь Орлов находится в доме российского морского атташе, по адресу: Уилтон Плейс, 25 А, третий этаж налево. Ваш искренний друг Шарлотта». Да, это более похоже на правду.
А если так: «Дорогой Феликс. Я узнала всю правду. Но мой „папочка“ запер меня в комнате. Прошу тебя, приди и спаси меня. Твоя любящая дочь Шарлотта Кшессинская». «Не строй из себя идиота», – выругался он в свой адрес.
Добравшись до Корк-стрит, он внимательно осмотрел дорогу. Полицейских около дома не было, не видно было и плотных парней в цивильной одежде, читающих газеты у входа в паб. Ничего не предвещало опасности. Он немного приободрился. «Есть что-то чудесное в том, что тебя приветливо встречает женщина, неважно, совсем ли юная девушка вроде Шарлотты или же старая толстуха наподобие Бриджет. Я слишком большую часть своей жизни провел среди мужчин или же в одиночестве», – думал он.
Он постучал в дверь Бриджет. Дожидаясь, пока она откроет, взглянул на окна его прежней подвальной комнаты и увидел на нем новые занавески. Дверь открылась.
При виде его Бриджет широко улыбнулась.
– А вот и мой знаменитый на весь мир террорист, – проговорила она. – Входи же, дорогой.
Он вошел в ее жилище.
– Хочешь горячего чая?
– Не откажусь. Он сел.
– Скажите, полиция вас не беспокоила?
– Меня допрашивал старший офицер. Ты, должно быть, важная птица.
– Что вы ему сказали?
В глазах ее мелькнуло презрение.
– Он оставил свою дубинку дома – но ничего от меня не добился.
Феликс улыбнулся.
– Вы не получали письма...
Но она продолжала тараторить.
– Хочешь снова снять ту комнату? Я сдала ее другому, но я мигом выставлю его – он носит бакенбарды, а я терпеть не могу бакенбарды.
– Нет, мне не нужна та комната...
– Я вижу, ты спал на улице.
– Верно.
– Вижу, ты не сделал того, для чего приехал в Лондон.
– Нет, не сделал.
– Что-то произошло – ты так изменился.
– Да.
– Что же именно?
Внезапно он почувствовал прилив благодарности за то, что мог кому-то раскрыть душу.
– Когда-то давным-давно я любил одну женщину. Она родила ребенка, о котором я ничего не знал. И вот несколько дней назад... я встретил свою дочь.
– Вот оно что.
Она бросила на него полный жалости взгляд.
– Ах, ты бедняга. Как будто у тебя и без того мал хлопот. Так это она написала письмо?
Феликс усмехнулся, довольный.
– Так значит, есть письмо.
– Полагаю, ты из-за этого и пришел.
Подойдя к камину, она просунула руку за часы.
– И эта несчастная девушка принадлежит к кругу сильных мира сего, к угнетателям и тиранам?
– Да.
– Я так и поняла по гербовой бумаге. Тебе не очень-то везет, правда?
С этими словами она протянула ему письмо.
На обратной стороне конверта Феликс увидел герб. Разорвал конверт, из него выпали два листка, заполненные аккуратным, красивым почерком.
Уолденхолл
1-ое июля 1914 г.
Дорогой Феликс,
К тому времени, когда вы получите это, вы напрасно прождете меня там, где мы назначили встречу. Мне ужасно жаль, что я подвела вас. К несчастью, нас видели вместе в тот понедельник, и теперь все думают, что у меня тайный любовник!
Если она попала в беду, то тон ее письма довольно жизнерадостен, – подумал Феликс и стал читать дальше.
«Меня отправили в деревню до конца светского сезона. Однако, нет худа без добра. Никто не желал говорить мне, где находится Алекс, но теперь я знаю – он здесь!»
Феликса переполнило ощущение мстительного триумфа.
– Так вот, где крысы устраивают свое логово.
– Эта девушка поможет тебе? – спросила Бриджет.
– Она была моей последней надеждой.
– Тогда понятно, почему у тебя такой озабоченный вид.
– Верно.
«Садитесь в поезд на Ливерпуль-стрит и доезжайте до Уолден-холла. Это и есть наша деревня. Дом находится в трех милях от деревни, если идти по северной дороге. Но ни в коем случае не подходите к дому!!! Слева от дороги увидите лес. Каждое утро я катаюсь там верхом до завтрака с семи до восьми. Буду ждать встречи с вами».
«Раз уж она решила, на чьей стороне, – подумал Феликс, – полумер здесь не будет»
«Не знаю, когда отправят это письмо. Я положу его на столик в холле вместе с другими письмами, тогда никто не обратит внимания на мой почерк и лакей просто отнесет его на почту вместе с остальными.»
– Смелая девушка, – произнес Феликс вслух.
"Я делаю это, потому что вы единственный человек, от которого я слышала разумные вещи.
Искренне ваша, Шарлотта".
Откинувшись на стуле, Феликс прикрыл глаза. Он чувствовал такую гордость за нее и стыд за себя, что чуть не разрыдался. Бриджет взяла из его негнущихся пальцев письмо и стала читать.
– Значит, она не знает, что ты ее отец, – сказала она.
– Нет.
– Тогда почему же она помогает тебе?
– Она верит в то, что я делаю.
Бриджет недовольно хмыкнула.
– Мужчины вроде тебя всегда находят женщин, готовых помогать им. Мне-то уж известно, Бог тому свидетель.
Дочитав до конца, заметила.
– А почерк у нее, как у школьницы.
– Да.
– Сколько же ей лет?
– Восемнадцать.
– В этом возрасте уже понимают, что к чему. Так ты гоняешься за Алексом?
Феликс кивнул.
– Кто он?
– Русский князь.
– Тогда он достоин смерти.
– Он пытается втянуть Россию в войну.
Бриджет понимающе кивнула.
– А ты втягиваешь Шарлотту в эту историю.
– Вы считаете, я поступаю неправильно?
Она протянула ему письмо. Вид у нее был сердитый.
– Этого никто никогда не знает, верно?
– Такова политика.
– Такова жизнь.
Феликс разорвал конверт пополам и бросил его в мусорную корзину. Ему хотелось порвать и само письмо, но он не смог заставить себя сделать это. «Когда все кончится, – подумал он, – только это будет напоминать мне о ней». Сложив листки, он сунул их в карман пальто.
Затем встал.
– Мне нужно успеть на поезд.
– Приготовить тебе сэндвич на дорогу?
Он покачал головой.
– Спасибо Я не голоден.
– У тебя есть деньги на билет?
– Никогда не плачу за проезд.
Сунув руку в карман передника, она вытащила оттуда соверен.
– Вот. Хватит еще и на чашку чая.
– Это большие деньги.
– В эту неделю я могу себе позволить такое. А теперь, сматывайся отсюда, пока я не передумала.
Феликс взял монету и поцеловал Бриджет на прощанье.
– Вы были очень добры ко мне.
– Я это сделала не ради тебя, а ради моего Шона, царствие ему небесное.
– Прощайте.
– Желаю тебе удачи, парень.
Феликс вышел.
* * *Уолден входил в здание Адмиралтейства в отличном расположении духа Он выполнил то, что обещал: убедил Алекса согласиться на Константинополь. Алекс уже направил шифрограмму царю с рекомендацией принять это предложение Британии. Уолден был уверен, что царь последует совету любимого племянника, в особенности, принимая во внимание недавнее убийство в Сараево. Однако, у него не было уверенности, что Ллойд Джордж подчинится воле Асквита.
Его провели в кабинет военно-морского министра. Черчилль вскочил из-за письменного стола и подошел пожать руку Уолдену.
