Кэролайн Роу - Снадобье для вдовы

— Тогда буду молиться за то, чтобы она благополучно добралась до дома, — сказал Понс.

Клара делала последние стежки на платье цвета морской волны, принадлежавшем ее величеству, когда ее срочно вызвали.

— Донья Клара, — сказала ее величество, — подойди и присядь рядом со мной.

Клара послушно села.

— Я получила несколько писем, в которых говорится о тебе, Клара де Фенестрес, — за этими словами королевы последовала долгая пауза.

— Ведь это твое нестоящее имя?

— Да, — ответила Клара.

— В письмах есть новости о тебе. И хорошие, и очень печальные.

— Да, ваше величество? — сказала Клара дрожащим голосом. — Могу я спросить, что меня ждет?

— Ты услышишь ответ на свой вопрос чуть позже, донья Клара. Мне горько сообщать тебе об этом, но твой отец, преданный и доверенный слуга его величества, пал от руки убийцы.

Кларе показалось, что время побежало вспять и что ей снова одиннадцать лет.

— Но, ваше величество, это случилось…

— Месяц назад, — сказала донья Элеонора. — Твоя мать, однако, жива и ждет не дождется, когда сможет тебя увидеть.

— Моя мать? Ваше величество, моя мать умерла.

— Нет, дитя мое, — мягко возразила королева. — Твоя мать жива и ждет твоего возвращения. Ты отправляешься утром. Поскольку донья Томаза выразила желание повидаться со своим братом, я посылаю ее с тобой. Остальное она тебе объяснит. Тебе нужно собрать свои вещи. Галера отчаливает на рассвете.

Клара застыла, последние слова королевы эхом отдавались у нее в голове.

— Донья Клара, вы поняли, о чем я говорила?

— Ваше величество — самый великодушный монарх на свете, — глаза Клары наполнились слезами. — Не знаю, как вам это удалось, но вы не только спасли меня, но и вернули в семью. Моя жизнь и моя честь принадлежат вам. Как я смогу оплатить такой долг?

— Девочка моя, никакого долга не существует, — ответила королева. — Это сделали другие люди. Когда ты вернешься домой, у тебя будет возможность отблагодарить их. Желаю тебе приятного путешествия, — добавила она. Разговор был окончен.

Клара складывала свои вещи — их было довольно мало, хоть и больше по сравнению с днем приезда — в небольшой ящик, появившийся неизвестно откуда. Ящик получился неполный.

— Томаза, — сказала она, — посмотри сюда, я сама могу залезть в этот ящик, и еще место останется.

Донья Мария Лопес де Эредия откинула полог шатра и вошла внутрь. Обе девушки вскочили и присели в изящных реверансах.

— Я принесла вам кое-что от ее величества, — сказала она. — Это свадебный подарок.

— Свадебный подарок, — повторила Томаза. — Но ни одна из нас не…

— Это для доньи Клары, в память об ее отце, — сухо ответила донья Мария.

Она отошла в сторону и в палатке появилась служанка, в руках которой было то самое зеленое платье, на котором Клара вышивала венки, составленные из цветов и фантастических зверей.

— Мне упаковать его? — спросила служанка и начала аккуратно его складывать, чтобы уложить в коробку.

— Вам невероятно повезло, — сказала донья Мария. — Это необыкновенный дар. — Она кивнула и оставила их.

— Это означает, — лукаво заметила Томаза, — что раз платье подарили одной из нас, оно предназначалось для доньи Марии. А я-то считала, что оно для сицилийской племянницы ее величества.

Служанка бросила на них быстрый взгляд, на ее лице мелькнула улыбка, но и она тут же вернулась к своему занятию.

Глава 20

Раздававшийся за окном птичий щебет, возвещавший начало нового дня, разбудил Исаака. Наступило утро его второго дня в имении. Он лежал тихо, слышно было, как кто-то поднялся с кровати в соседней комнате. Услышав звук скрипнувших дверных петель, он встал, умылся, как мог привел в порядок свою одежду и совершил свою утреннюю молитву. Прежде чем взять свой посох и выйти из спальни самому, он растолкал Юсуфа, крепко спавшего на самодельной походной кровати в той же комнате.

На кухне жизнь уже кипела вовсю. Огонь в печах горел и он мог слышать, как двигаются по меньшей мере два человека.

— Доброе утро, мастер Исаак, — сказала кухарка. — Как только печь прогреется, я напеку свежего хлеба. Если вы голодны, могу предложить вам вчерашний.

— Благодарю вас, госпожа, но я пока подожду и не буду нарушать свой пост, — ответил он и направился в сторону двери.

— Сеньору вы найдете в ближайшем винограднике, — сказала кухарка. — Она сидит там в тишине с самого утра. Если вы хотите к ней присоединиться, мальчик отведет вас.

— Я сам найду дорогу, — ответил Исаак. — У вас и без меня забот хватает.

— Это точно, — согласилась кухарка, глядя, как он уходит из кухни, затем вернулась к своему тесту, нарезала его на маленькие квадратные кусочки и поставила их отстаиваться возле печи.

— Просто удивительно, как он сам находит дорогу, — сказала она, но мальчик, помогавший ей на кухне, вышел и не слышал ее последних слов.

Исаак прогулочным шагом обошел дом, с наслаждением вдыхая свежий утренний воздух и прислушиваясь к звукам, которые можно услышать только за городом. Наконец, он повернул на тропинку, ведущую к речушке, нашел мостик и перешел через него. Отсюда он уверенно зашагал к скамейке, что стояла между рядами виноградника.

— Мастер Исаак, — позвала его Серена. — Идите сюда. Присоединяйтесь ко мне, если вы не против.

— С удовольствием, сеньора, — ответил он.

— Садитесь рядом, — сказала она. — Я прихожу на это место, когда мне надо обрести душевный покой.

— Должно быть, здесь очень красиво, — сказал лекарь. — Аромат цветов и фруктов, пение птиц и легкий плеск воды.

— Да, очень красиво, — сказала она немного натянуто. — Я была именно здесь, осматривала виноград, когда лорд Улибе принес мне весть о смерти Жиля. — Она тяжело вздохнула. — Это случилось со мной уже во второй раз, мастер Исаак. И все равно так же больно, — добавила она.

— Второй раз? Как это?

— Первый раз был в Барселоне, — сказала она. — На Жиля напали, когда он шел на какую-то встречу, важную и тайную встречу. Он случайно остался жив. По-видимому, один из моих доверенных слуг оказался шпионом. Кто-то решил, что будет лучше, если враг решит, что убийство свершилось. И мне сказали, что он умер.

— Они и вас считали шпионкой?

— Нет. Но они хотели, чтобы я вела себя так, как будто он умер. Шесть ужасных недель, мое сердце разрывалось от горя. Потом мне сообщили, что он жив, но все мы в опасности. Они хотели, чтобы его продолжали считать официально умершим, тогда их враги перестали бы его разыскивать. Мне сказали, что я должна вести себя, как обычная вдова, которая собирается переехать в дом, отданный за ней в приданое. Мне не пришлось изображать печаль. Я была зажата в тиски страха, Жиля рядом не было, и вряд ли я была похожа на счастливую женщину, — добавила она.

— Вам пришлось пойти на большие жертвы, — сказал Исаак.

— Я тоже так считала. Но когда я здесь поселилась, мы часто были вместе, чаще, чем многие жены со своими мужьями. И теперь, когда я сижу тут в винограднике, я почти начинаю верить, что те времена вернулись. Мы были очень счастливы, когда Жиль был с нами.

— Пока вас снова не отыскали.

— Его преосвященство думает, что искали именно меня, — сказала Серена. — Возможно, это были не привычные противники Жиля.

— Вы храбрая женщина, сеньора, — сказал Исаак. — Согласились приехать сюда, чтобы встретиться с убийцей лицом к лицу, кем бы он ни был.

— Я не храбрая, мастер Исаак, — сказала Серена. — Я в ярости. И я не одинока. Ваше присутствие служит мне большим утешением. Надеюсь, Его преосвященство не будет испытывать затруднений в ваше отсутствие.

— Даже не берите в голову, сеньора. Если и будет, он пошлет за мной немедленно, — голос лекаря звучал сухо.

— Какое тяжелое время, — сказала она, понизив голос. — Я вынуждена заботиться о самой себе. Ради моей дочери и моего сына и — в память о муже. Это тяжкая ноша.

— Вы ждете ребенка, сеньора? — спросил он.

— Откуда вы знаете? — изумилась она.

— Я только предположил. Он знал?

— Мы так радовались с ним, — голос ее задрожал от сдерживаемых слез. — В те последние дни. Как молодожены.

— Рад это слышать. Вот почему он сказал «позаботься о моих детях», — сказал Исаак. — Потому что в тот момент он должен был считать, что у него один ребенок, дочь ваша тогда еще не нашлась.

— И вы сделали вывод только из этой фразы?

— Не только. Возможно, вы горевали не только, как жена, но и как мать. Честно говоря, не могу толком объяснить, как я догадался. У меня просто возникло ощущение, что это так. Но, сеньора, вы должны заставить себя есть, несмотря на вашу потерю, — сказал он.

— Я буду, — ответила она. — Я шла в фруктовый сад, чтобы сорвать сладкую сочную грушу, но по дороге присела, чтобы послушать пение птиц и журчание воды.