Хулия Наварро - Глиняная Библия
– Тогда почему они не поднимут восстание?
Фабиан расхохотался.
– Забавно, что вы спрашиваете меня, почему мы не поднимаем восстание, а сами при этом терпите диктатуру Саддама. Я, знаете ли, не разделяю позицию своего правительства, которое поддерживает Соединенные Штаты в их противостоянии с Ираком. Впрочем, я не согласен с ним и по многим другим вопросам. Должен заметить, что наше правительство избирается демократическим путем, то есть я хочу сказать, что мы можем просто «прокатить» это правительство на следующих выборах.
– Иракцы любят Саддама, – заявила Клара.
– Нет, они его не любят, и когда он слетит со своего трона – а ведь слетит! – его будут пытаться защищать лишь немногие прихлебатели нынешнего режима. Диктаторов терпят, но их никто никогда не любит – даже те, кто благоденствует при диктаторском режиме. Единственное, что останется от Саддама, – так это память о его произволе. Так что позвольте мне внести некоторую ясность: то, что мы против войны, вовсе не означает что мы поддерживаем Саддама. Саддам воплощает в себе все что ненавистно любому демократу: он – кровавый диктатор и его руки в крови иракцев, не побоявшихся выступить против него, и курдов, которых он убил великое множество. Нам наплевать и на Саддама, и на его дальнейшую судьбу, – продолжал Фабиан. – Мы выступаем против войны, потому что считаем: даже и одной-единственной человеческой жизнью не стоит жертвовать ради того, чтобы отстранить кого-то от власти, а еще потому, что эта война развязывается с корыстной целью – завладеть нефтью Ирака. США стремятся получить контроль над источниками энергии, потому что чувствуют, как им уже дышит в гриву китайский исполин! Однако, опять же, не заблуждайтесь относительно нас: хотя мы и против войны, мы, тем не менее, ненавидим Саддама.
– А вы ведь даже не поинтересовались, являюсь ли я убежденной сторонницей Саддама, – упрекнула Фабиана Клара.
– А для меня это не имеет значения, пусть даже вы и являетесь его сторонницей. Что вы со мной можете сделать? Прикажете этим солдатам меня арестовать? Легко догадаться, что, раз вы, живя в Ираке, пребываете в благополучии и достатке, значит, лояльно относитесь к режиму Саддама. Мы не смогли бы проводить здесь раскопки, если бы ваш дедушка не был очень влиятельным человеком в этой стране, а потому мы не питаем на этот счет никаких иллюзий. Но и вы не надейтесь, что мы, приехав сюда, станем кланяться Саддаму и петь хвалебные гимны его режиму. Он – диктатор и вызывает у нас отвращение.
– Но вы, тем не менее, приехали сюда проводить раскопки. – Мы будем проводить раскопки, если нам удастся не участвовать в политических разборках. Мы приехали сюда в довольно сложный период, и не думайте, что нам легко было принять такое решение. Наш приезд может быть использован кое-кем для того, чтобы убедить общественность в том, что мы лояльно относимся к Саддаму, а это уже серьезно. В действительности мы просто не устояли перед соблазном проверить, есть ли какие-либо реальные основания для тех заявлений, которые вы сделали на конгрессе в Риме. Мы будем здесь работать не покладая рук, от зари до зари, и если мы даже и не успеем выполнить поставленную задачу, мы, по крайней мере, будем знать, что все-таки попытались это сделать. Мы, будучи археологами, просто не могли не воспользоваться такой возможностью.
– Вы – друг Ива Пико?
– Да, мы с ним дружим уже давно. Он хоть и чудак, но, пожалуй, в хорошем смысле этого слова, и, конечно, только такой человек, как он, смог убедить нас рискнуть своими жизнями, отправившись в эту дыру, – сказал Фабиан и стал смотреть по сторонам, ища взглядом Марту.
– А сколько археологов будет участвовать в экспедиции?
– К сожалению, меньше чем необходимо. В нашей бригаде людей явно недостаточно для выполнения той работы, за которую мы взялись. Приедут два специалиста по магнитному поиску, специалист по археозоологии, еще один – по анатолистике, семь археологов, специализирующихся по Месопотамии, – помимо Марты, Ива и меня – и несколько студентов последних курсов археологических факультетов. В общей сложности нас будет тридцать пять человек.
Клара не смогла сдержать разочарования, и у нее на лице появилась недовольная гримаса: она-то надеялась, что Пико сумеет собрать для экспедиции гораздо больше специалистов. Фабиан, заметив это, разозлился.
– По зубам – так по зубам, как говорят в подобных ситуациях у нас в Испании, имея в виду, что могло быть и хуже. То, что сюда приедут работать целых тридцать пять человек, – почти чудо, и этим мы обязаны Иву. Его могут стереть в порошок за такие дела, причем не только за эту авантюру, но и за то, что из-за него мы все оставили работу, и не подумайте, что очень просто отпрашиваться у декана в сентябре, когда только-только начался новый учебный год. В общем, все мы, согласившись поехать в Ирак, в каком-то смысле пожертвовали собой, потому что понимаем: У нас очень мало шансов найти здесь что-нибудь такое, ради чего стоило тратить свое время и рисковать профессиональной карьерой.
– Не надо представлять все так, будто вы мне делаете огромное одолжение! – раздраженно воскликнула Клара. – Если вы сюда приехали, то только потому, что верите в возможность что-то найти в этих местах, в противном случае вас бы здесь не было!
Марта как раз подошла к ним и даже услышала конец разговора.
– Что у вас тут происходит? – спросила она.
– Обмен мнениями, – ответил Фабиан.
Клара, ничего не сказав, опустила взгляд и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Она не могла позволить себе проявить характер, тем более перед началом раскопок. Она вдруг почувствовала, как ей не хватает Ахмеда: уж он-то умел общаться с людьми и высказывал свое мнение, не вызывая у них негативной реакции, но при этом не уступал своих позиций.
– Прекрасно! – воскликнула Марта. – Я осмотрела весь участок. Тут много интересного. На какое количество рабочих мы можем рассчитывать?
– Будет около ста человек. Пятьдесят местных, из Сафрана, а остальных наберем в соседних деревнях.
– Нужно больше. Мы не сможем охватить весь этот участок, если у нас не будет достаточного количества рабочих рук. А что там – дома, которые вы строите для бригады? – спросила Марта, махнув рукой в сторону построек.
– Да. До них отсюда метров триста, это не очень далеко. Таким образом, мы будем жить рядом с местом проведения раскопок, и нам не потребуются автомобили для перевозки людей к месту работы, – ответила Клара.
– Мы привезем сюда очень удобные палатки. По моему мнению, рабочим следует закончить строительство тех домов, которые они уже начали возводить, чтобы не бросать их недостроенными, но пусть они лучше уже сейчас занимаются непосредственно раскопками.
Тон, каким это было сказано, не допускал возражений.
– Уже сейчас? До прибытия основного состава экспедиции? – удивленно спросил Фабиан.
– Да. У нас очень мало времени. Откровенно говоря, я не очень-то верю, что мы сможем выполнить всю запланированную работу в такие сжатые сроки, а потому начинать нужно уже сейчас. Раскопки давайте начнем завтра. А сегодня, если не возражаете, мы по возвращении в деревню соберем жителей и объясним им особенности той работы, которую им предстоит выполнять. Необходимо как можно лучше подготовить зону раскопок к приезду Ива и остальной бригады. Согласны?
– Ну, ты здесь командир, – откликнулся Фабиан.
– Что касается меня, то я согласна, – сказала Клара.
– Вот и хорошо. А сейчас поговорим о том, как мы спланируем проведение тех работ, к которым, с моей точки зрения, уже можем приступать…
18
Ганс Гауссер решительно вошел в огромный вестибюль современного здания, расположенного в самом центре Лондона. На вывеске были указаны названия десятков организаций, чьи офисы находилась в этом гигантском сооружении из стекла и стали. Гауссер поискал взглядом название «Глоубал Груп», хотя уже знал, что это агентство находится на седьмом этаже. Затем он направился к лифту, чувствуя неприятное покалывание в желудке.
Выдающийся профессор, занимающийся вопросами квантовой физики, пришел сюда, чтобы нанять киллера, который должен будет убить указанного ему человека и всех его ближайших родственников, независимо от того, кто они такие и сколько их всего. Гауссер не чувствовал к ним ни малейшей жалости – его беспокоило лишь одно: сумеет ли он договориться с человеком, с которым ему сейчас предстояло встретиться.
Офис агентства «Глоубал Груп» ничем не отличался от офисов подобных организаций: стены светло-серого цвета, белые потолки, современная мебель, картины в стиле абстракционизма, нарисованные никому не известными художниками, элегантно одетые и исключительно любезные секретарши.
Том Мартин сразу же принял Гауссера. Он встретил потенциального клиента в дверях и, пожав руку, пригласил пройти в свой кабинет «чг просторную комнату с кожаными креслами, красивыми книжными шкафами светлого цвета, занимавшими практически все свободное место у стен, и огромным окном, из которого открывался вид на старый Лондон и неторопливо текущую Темзу. В кабинете не было абсолютно никаких личных предметов: ни фотографий, ни памятных сувениров. На громадном столе из стекла и стали стоял суперсовременный телефон и персональный компьютер, но нигде не было видно ни единого листа бумаги.
