Крепость королей. Проклятие - Пётч Оливер
– И все-таки нам придется поспешить. Чем скорее, тем лучше. Мы с отцом скоро отправимся в Шпейер, чтобы занять там денег.
Агнес рассказала Матису о планах отца. При этом она умолчала тот факт, что ей самой придется послужить милой приманкой. Ей не хотелось без нужды ранить Матиса. Тем более что она сама этого стыдилась.
– До июня я точно не управлюсь, – задумчиво ответил парень. – На полировку пушки уйдет еще по меньшей мере неделя. Потом надо изготовить порох… Для него, кроме дорогого пороха и угля, нужна селитра. Нам приходится соскребать ее в выгребных ямах. Может, если мы объединим усилия, то…
– У нас просто нет выбора! – перебила его Агнес. – Чем дольше мы тянем, тем больше времени даем Черному Гансу, чтобы подготовиться к нападению и укрепить стены. На деньги, которые он у нас же и украл!
– Я постараюсь, ладно? Больше я пообещать не смогу.
Матис глубоко вдохнул и продолжил более спокойным голосом:
– Я чего пришел-то… Сказать хотел, что этот твой странный граф действительно переезжает в развалины Шарфенберга. На переправе солдат и возчиков целая армия, и повозки набиты доверху. Мебель, ящики, доспехи, копья, арбалеты… – Он усмехнулся: – Пойдем посмотрим поближе. Что скажешь? Может, тогда ты немного отвлечешься.
К тому времени, как они добрались до Шарфенберга, длинный обоз уже приближался к крепостным воротам. Агнес насчитала более дюжины повозок, доверху нагруженных сундуками, ящиками и тюками. Дорога вела вдоль низины, где неделю назад они с Матисом видели те странные огоньки, которые так внезапно исчезли. Следующим утром они снова там осмотрелись, но ничего особенного не заметили.
Теперь же, под крики возчиков, ржание лошадей и ругань слуг, сгружавших один за другим тяжелые ящики, Агнес решила, что им это все приснилось. При дневном свете крепость и все вокруг казалось чуть ли не родным.
Еще пару десятилетий назад Шарфенберг населял рыцарский род Нейпперг. Но со смертью наместника Энгельхарда фон Нейпперга старинный род оборвался, а герцогский управляющий так и не передал лен другому владельцу. Дождь, снег и бури выбили некогда прекрасные окна в главной башне, снесли кровлю и разрушили несколько зубьев. Но в целом Шарфенберг пребывал в относительно хорошем состоянии. За крепостью следили несколько сторожей, благодаря которым возможные мародеры не проникали дальше внешних стен. Некоторые крепости за пару лет превращались в каменоломни, так как местные крестьяне разбирали их на собственные нужды. В любой из крестьянских хижин можно было найти камни, форма и обработка которых указывали на прежних знатных владельцев.
Как и Трифельс, крепость Шарфенберг располагалась на горе Зонненберг, на южном плато, но размерами была куда меньше. Сильнее всего в глаза бросался высокий донжон, расположенный вместе с пфальцем[13] над остальными сооружениями. Под ними примостились сараи, конюшни и жилые дома, обнесенные стеной. С трех сторон крепость окружал глубокий ров, с западной стороны к внешним воротам вел подъемный мост, по которому как раз неторопливо катили повозки. Рабочие установили леса вдоль внешних стен и принялись заделывать раствором швы или заново крыть крышу. На покрытой мхом скале сидели и грелись на солнце с десяток ландскнехтов. Солдаты играли в кости, смеялись и горланили песни так, что слышно было на всю округу.
Агнес с Матисом стояли чуть в стороне и наблюдали за кипучей деятельностью. Дочь наместника попыталась представить, сколько же денег Фридрих фон Лёвенштайн-Шарфенек потратил на обновление крепости. Должно быть, тысячи гульденов. Отцу о таких деньгах даже мечтать не приходилось.
– Отец Тристан как-то рассказывал, что одно время Шарфенберг был тюрьмой, – сказала Агнес Матису, наблюдая за работой стекольщиков; рабочие как раз вставляли новые, яркие витражи на втором этаже пфальца. – Когда они закончат, крепость будет похожа на курфюршеский дворец в Гейдельберге.
– А в Ляйнсвайлере и других деревнях крестьяне от голода мрут! – Матис покачал головой. – Срам, да и только. Эта крепость на крови людей обновляется!
– Между прочим, благодаря графу местные ремесленники неплохо заработают, – возразила Агнес. – Им тоже надо на что-то жить.
– Ремесленники, может, и заработают, но крестьянам с этого ничего не перепадет. А деньги, которые благородный граф платит этим порядочным людям, он перед этим выудил из их же кошельков в виде налогов… Воистину, пора что-то менять в этой стране. А, ты посмотри-ка, – Матис кивком указал влево. – Только вспомни нечистую…
Действительно, у переправы показался всадник на высоком жеребце. На солнце поблескивала наборная уздечка. Агнес с первого взгляда узнала Фридриха фон Лёвенштайн-Шарфенека. За спиной молодого графа развевался шерстяной плащ, застегнутый на золотую пряжку. Берет, лихо сдвинутый набок, был из тончайшей фландрской материи. На ногах были облегающие шелковые штаны.
Заметив Агнес, граф подъехал к ней и поклонился. Только теперь девушка заметила, что черные его волосы уже немного поредели.
– Приветствую, сударыня, – сказал он с улыбкой, в то время как конь его беспокойно затоптался на месте. – Я же говорил, что мы скоро увидимся.
Агнес учтиво присела в книксене:
– Это честь для меня, ваше сиятельство.
Она показала на Матиса, который стоял рядом, потупив взор и скрестив руки на груди.
– Позвольте представить: Матис Виленбах, сын нашего кузнеца. Это он изготавливает тяжелую пушку, с помощью которой отец собирается захватить крепость фон Вертингена.
Граф благосклонно кивнул:
– Я уже слышал про тебя, парень. О тебе просто легенды ходят. Правда, мне с трудом верится, что простой оружейник, да в таком возрасте способен на такое… Кто тебя научил? Отец?
– Я учился по книгам, ваше превосходительство, – бесстрастно ответил Матис.
– По книгам, говоришь? – Шарфенек усмехнулся: – Хочешь сказать, парень, ты умеешь читать? Или только картинки смотришь?
– Прошу прощения, но если мой отец кузнец, это не значит, что я тупее знатных господ.
– Ого! – граф возмущенно вскинул правую бровь. – Да ты, как я вижу, один из этих ревнителей равенства… Так, значит, слухи о тебе не врут? Наместник Анвайлера разыскивает тебя за помощь мятежникам?
– Честное слово, я не совершал ничего такого, за что устыдился бы перед Господом.
– Матис находится под защитой моего отца, – попыталась вмешаться Агнес. – Иногда он бывает немного грубым, но он… знает свое место.
– Будем надеяться. – Фридрих фон Лёвенштайн-Шарфенек свесился с седла: – Только позвольте дать вам совет, сударыня. Следите за тем, с кем связываетесь. Еще на прошлой неделе деревенские дурни сбились в шайку и на дороге в Вормс прирезали графиню, просто так. Для нас, дворян, наступают опасные времена. Это холопье наглеет с каждым днем.
– Матис меня никогда не тронул бы, он мой друг, и… – возмутилась было Агнес, но граф лишь отманулся:
– Есть господа, а есть слуги, сударыня. Господь каждой из тварей предначертал свое место. Рыба не взмоет в небо, орел не станет рыть себе сырых нор. Так почему среди людей должно быть иначе? – Фридрих фон Шарфенек выпрямился в седле и одарил Матиса строгим взглядом. – Кто противится божественному порядку, тот обращается против Господа. Запомни это, крестьянин.
– Я кузнец, черт возьми, – процедил сквозь зубы Матис, но граф его не слушал.
– Мне надо возвращаться к рабочим, – продолжил Шарфенек и крепко дернул за поводья. – Скоро крепость Шарфенберг засияет новым блеском. Достойная резиденция для нашего старинного рода. Рад буду приветствовать вас в моих залах, сударыня. Вас одну, – добавил он самодовольно. – Так здорово поболтать с кем-то из равных о старинных легендах и сагах за бокалом вина, перед теплым камином…
С этими словами граф дал коню шпор и ускакал прочь.
Агнес повернулась к Матису. Тот стоял неподвижно, бледнее мертвого, только ноздри его слегка дрожали.
– Матис, просто забудь все, что он наговорил, – попыталась успокоить его Агнес.
