Ломбард в Хамовниках - Михаил Николаевич Кубеев
«Следуйте за мной, – кричал Пашка и божился, что отыщет выход». Он когда-то в молодости лазил по этим туннелям, искал сокровища. Кое-что надыбал. Чтобы не удариться о своды, пришлось вжать голову в плечи, ссутулиться. Левую руку Сабану оттягивал небольшой саквояжик, куда в тайне ото всех он успел сунуть несколько бронзовых статуэток, которые в спешке принял за золотые. И еще у него были там несколько упакованных пачек рублей. Ха, смешно, это вся его добыча из ломбарда Наперстка. Сам раззява! Послушал старое трепло, поверил ему. Он вздохнул. Поклажа почему-то показалась ему теперь непомерно тяжелой, плечо скоро заныло и рука отваливалась. Это от непривычки. Впереди в робких сполохах свечи мелькала черная фигура Адъютанта. И когда он исчезал из виду, то приходилось пальцами касаться омерзительно скользкой стены. Сабан отчаянно чертыхался.
– Осторожно! – это кричал впереди идущий Пашка. – Здесь есть ямы. Надо держаться правой стороны. Тут справа каменная дорожка. Слева ее нет. Смотрите не оступитесь. Вода уже хлюпает под ногами!
Сабан застонал. Не хватало еще свалиться в эту вонючую парашу. Он прижался к стене. В голове не укладывалось, как он, еще вчера вечером изображавший из себя благородного барина, перед которым снимали картузы швейцары, стелились половые, под утро оказался в этом загаженном подземелье… Перевел дыхание. По лбу потекли капли пота. Солоноватый пот приходилось слизывать языком, обе руки были заняты. По каменному желобу текла какая-то ядовитая вонючая жидкость. Штиблеты промокли, бостоновые брюки отяжелели, висели как тряпки. Что же это за судьба у него такая? Третий час они бредут в этой темноте. Заблудились, свернули не в тот лаз, потом снова вышли на основной канал. На кой лях ему все это нужно? Зачем он послушался Адвоката и спустился в этот проклятый люк? Его сто лет никто не открывал. Откуда он взялся? Пашка в утешение всем начал рассказывать, что этот подземный канал вырыли еще в эпоху хитрого вора и разбойника Ваньки-Каина, который сам обманул всех – явился в Москве в Сыскной приказ и заявил, что хоть он и вор, но хочет порвать с этим злодейством и готов служить императрице Елисавете Петровне. Побожился служить не за страх, а за совесть. Так он предложил свои услуги к поимке всех воров и разбойников, которых сам знал. Его взяли на службу. И он занялся вымогательством у этих самых воров. В этом месте Пашка громко хохотал и в подземных сводах раскатывалось эхо про вора Ваньку-Каина… Мелких шулеров Ванька сдавал, а вот крупных заставлял делиться. И награбленное богатство велел складывать в сундуки, которые решил спрятать под землю. Когда он, прожженный вор, стал главой Сыскного приказа, то велел вырыть ров для слива московских нечистот. Его обложили камнем, заодно соорудили в нем… схроны. В них этот ворюга в тайне от всех прятал сундуки со своим накопленным добром…
Тьфу ты пропасть, какие мысли навевает этот вонючий подземный коридор. Сабан локтем вытер струившийся по лицу пот. Лучше бы там наверху отстрелялись, прорвались бы через оцепление и ушли в город. Ах, Адвокат, ах, предатель, не будет тебе жизни. Там, наверху, свет, свобода. А здесь… Из четверых верных ему парней осталось двое. Он, Пашка-Адъютант, и Гришка-Отрыжка. Валька-Сквозняк и Толян-Лом – это особый случай, отдельная каста. Пыря убит в перестрелке на Лубянке, там же укокошили Божка, Грач нарвался на пулю в ломбарде, Зюзюка ранен, считай, попал в руки к легавым. Значит, все расскажет, собака. Но самое печальное, они ничего не вынесли из ломбарда. Ничего! Только легавого чубатого с его размалеванной подружкой и Маруську, которую подсунула ему Зинка. Вот пропади они все пропадом! Такого грязного, позорного отступления в его жизни еще не случалось. Гнилостные запахи вызывали тошноту, от них резало глаза. А тут еще заныла спина, хотелось пить.
– Стоп! – Пашка повернулся к Сабану и показал на железные скобы, которые уходили вверх. – Смотри, это уличный люк. Там выход. – Но сверху не было ничего видно. Пашка дал свечу Сабану, сам ухватился за скобы и полез. Через минуту спустился. – Да, это улица. Гремят пролетки. Похоже перекресток. Значит, там могут быть и легавые. Вылезать опасно. Что будем делать?
– Что будем делать?! – с нескрываемой злобой в голосе передразнил его Сабан. – Надо отсюда выбираться. Сколько еще идти?
– Примерно часа два или больше. Я не знаю, я давно здесь не был, – резко ответил Пашка. Их голоса гудели, как в пустой бочке.
– Проклятье! – выругался Сабан. – А где гарантия, что у выхода легавых не окажется?
Вместо ответа Пашка пожал плечами. Он молча взял свечу и опять двинулся вперед. Никто не произнес ни слова. Шлеп-шлеп. Под ногами снова захлюпала жидкость. Ее уровень оставался прежним. Сабан уже не обращал внимания, что его ноги почти по щиколотку уходят в эту самую вонючую жижу. Вдруг сзади раздался женский вопль:
– Здесь крысы! Ой, боюсь! – Это кричала Маруська. – Я больше так не могу! Они могут нас сожрать!
Сабан вздрогнул, прижался к стене. В темноте ничего не было видно, доносились только всплески, шорохи и повизгивание женщин. Вернулся тяжело дышавший Пашка, он осветил темную плескавшуюся поверхность. Свеча догорала.
– Не ори, дура, легавых накличешь, – отдуваясь, произнес он и сплюнул. – А крысы здесь есть. Они уплыли вперед. Мы их испугали. Но могут вернуться. Эти твари, как легавые, хитрые. Освоятся с обстановкой и вернутся.
– Ладно, не пугай. Далеко еще? – глухо произнес Сабан.
– Я уже не знаю. – В голосе Пашки чувствовались усталость и обреченность.
– Не заблудимся? Найдешь выход-то? – совсем тихо спросил Сабан.
– Постараюсь. Там впереди два ответвления, помню впереди была запруда, за ней решетка. Думаю, что это путь к выходу, глубина, видишь, увеличивается.
– Пройдем?
– Грязновато там.
– А если у лаза нас встретят легавые?
Пашка наклонился к уху Сабана и зашептал:
– Пустим чубатого вперед. На переговоры. Если обманет, пристрелим его девку. Не получится с ней, попробуем с Маруськой. Так будем пробиваться. Иначе погибнем все.
Они снова вытянулись в цепочку. Впереди, чуть покачиваясь, со свечой в руке двигался Пашка, за ним Сабан, потом Гришка-Отрыжка, следом Валя-Сквозняк с чубатым на веревке, а замыкали вереницу Маруся с девчонкой и здоровый Толян-Лом с двумя мешками. Вот и вся группа.
Появился уклон, уровень жидкости стал снова повышаться. Они брели уже по
