Марк Миллз - Офицер по вопросам информации
Гарри позвонил сообщить, что все шестнадцать спитов приземлились благополучно. Повесив трубку, он с сияющим лицом повернулся к Максу:
— На планшете у оперативного отдела ничего нет.
— И что из этого следует? — спросил Макс, когда «сто девятый» пролетел над головой.
— Значит, особенно трудиться не придется. Между нами и Сицилией ничего нет.
— Это не означает, что они не появятся.
— Да, но они уже чертовски запаздывают. А мы тут работали не покладая рук.
Они в самом деле именно так и вкалывали. Первые из новых «спитфайров» поднялись в воздух через десять минут — с полными запасами горючего и боеприпасов.
— Давай, сукин сын! — заорал Гарри, когда его шасси оторвались от земли.
Остальные тянулись неподалеку.
Макс изумленно смотрел на происходящее. Когда в апреле подкрепление прилетало в последний раз, Кессельринг разгромил большую его часть сразу же по прибытии. В том случае «скоро» означало от часа до двух, пока экипажи в своих укрытиях готовились к боевым действиям. Десять минут — было за пределами понимания. Вот почему Кессельринг, их злой рок, мастер тактики, которого они неохотно уважали, не смог учесть этого в своих расчетах. В данном случае его обыграли. И было приятно лично наблюдать, как все изменилось. Кроме того, у Макса появилось небольшое окошко.
Если даже в данный момент эскадрильи «восемьдесят восьмых» поднимаются с аэродромов в Сицилии, у него все еще есть время добраться до Мдины, прежде чем начнут падать бомбы. Проблемой могли быть «сто девятые». Но похоже, они уходили на юг, покидая Та-Куали. И теперь он понимал почему. Свежие эскадрильи новых «спитфайров» летели с запада, целясь на аэродромы в Луге.
Момент был вполне подходящий. Если он сейчас не рискнет, возможно, ему придется провести остаток дня в щели.
Он пожал Гарри руку:
— Удачи тебе.
— И тебе тоже. Надеюсь, ты найдешь ее.
Это была ужасная гонка, Макс почти ничего не видел, задыхался, едва не слетел с мотоцикла и ждал, что его в любой момент разорвет артиллерийский снаряд. Только когда стал карабкаться к Мдине, смог выбраться из клубов пыли и грохота и позволил себе глянуть из-за плеча. Он сплюнул сгусток пыли, проморгался слезящимися глазами и выругал себя за то, что в спешке оставил очки в кабинете.
Несмотря на все свои усилия принять более или менее приличный вид, горничная, открыв ему двери, отшатнулась. Тереза не обратила внимания на его предупреждение, переданное Лилиан. Из дворцового сада крутая каменная лестница вела на стену бастиона, где он и нашел ее вместе с дочерями, откуда они наблюдали за событиями, которые развертывались в долине внизу. Фелисия и Эна кинулись к нему. Они видели мотоциклиста из Та-Куали, который взбирался на холм. Это в самом деле был он? О чем он думал? Он что, сумасшедший? Его же могли убить.
Тереза согнала девочек вниз по ступенькам и приказала им сидеть в доме. Макса провели в гостиную. Он остался стоять, не желая пачкать антикварный диван.
— Ее все еще нет на работе.
— Я знаю. Я также знаю, что несколько вечеров назад Лилиан отправилась в Нашшар кого-то навестить. Она не сказала мне, кого именно. — Тереза подняла руку, принуждая его к молчанию, прежде чем он смог ответить. — Если ты сейчас соврешь мне, Макс, я никогда не прощу тебе. Никогда.
— Слушай, я не знаю, кого она навещала в Нашшаре, но вполне возможно, что человека по фамилии Басуттил.
— Басуттил?
— Он детектив из центрального управления разведки. — Макс помолчал. — И он тоже пропал.
Тереза уставилась на него.
— Что ты собираешься делать? — тихо спросила она.
— Делать я ничего не собираюсь. Я растерян так же, как и ты.
— О, в этом я сомневаюсь. — Она раздраженно махнула рукой в сторону дивана. — Ради бога, присядь. И дай мне сигарету. Я думаю, что она мне нужна.
Макс изложил ей все недостающие подробности, и она застыла в молчании, внимательно слушая его рассказ.
— Возможно, власти задержали их обоих.
— Ты так думаешь? А я нет. На мой взгляд, ты был совершенно не прав, втянув ее.
— Все было не так. Она сама хотела помочь.
— Ты глупый мальчишка! — резко сказала Тереза. — Конечно, она хотела. Неужели ты не понимаешь? Она сделала бы все, о чем бы ты попросил ее. Она любит тебя.
Три простых слова поразили его горькой правдой. Он понимал, кем стал, но сейчас видел себя глазами Терезы, нервно ерзая на диване в поисках объяснения: если бы только Лилиан сказала это ему раньше, все сложилось бы по-другому. Но для объяснений не нашлось места, и некого было осуждать. Он был слеп, не только в своих чувствах, но и сам по себе. Он сделал ужасную ошибку, и она будет терзать его весь остаток жизни, если ему не удастся исправить ее.
— Ты найдешь ее, — сказала Тереза. — Найдешь и доставишь обратно ко мне.
Его решение направиться прямиком ко дворцу Шара на другом конце Мдины было довольно уместным. Общественные телефоны, скорее всего, вышли из строя из-за бомбежки, но телефон штаба должен быть в порядке.
На первый взгляд показалось, что дворец пуст и в нем нет ни следа человеческой жизни. Такое впечатление складывалось потому, что терраса в задней части здания была забита зрителями — больными, ранеными, мальтийцами-уборщиками и свежевыбритыми лейтенантами-летчиками. Над толпой стоял возбужденный гул голосов, потому что все, обмениваясь комментариями, наблюдали за жаркой схваткой, что разворачивалась у них над головой.
Макс протолкался сквозь толпу к комнате разведотдела в конце террасы. Она была пуста, и он прикрыл за собой дверь. Сняв трубку, покрутил ручку вызова:
— Генеральный штаб, пожалуйста.
Пока он ждал, дверь распахнулась. Макс не знал вошедшего молодого человека.
— Простите, что вы здесь делаете?
— А как вам кажется?
— У меня приказ держать линию свободной.
— Будь вы на своем посту, так и было бы.
Он был одним из тех новичков, без боевого опыта, поставленным стеречь телефон.
— Слушайте, вы не можете просто войти и…
— Не заставляйте меня давить на вас званием.
— Я получаю приказы от командования авиации, майор, — ухмыльнулся этот вчерашний школьник. — Так что давить званием будут на вас.
Макс был не в том настроении, чтобы продолжать этот разговор.
— Убирайтесь отсюда. Валите поскорее и найдите мне Ральфа.
Имя Ральфа возымело действие. Ральф был тут принцем крови.
Хотя для Макса правильнее действовал бы тут Эллиот. Пришло время обратиться к нему за помощью и выяснить, что он знает, потому что знал он гораздо больше того, что успел выложить.
Но похоже, Эллиот исчез с лица земли. Ни в оперативном отделе, ни в любом другом месте не было и следа его. Видимо, человек, отвечавший по телефону, соврал, но убедиться в этом не было возможности. Даже если он направится в Валлетту, войти в его кабинет было невозможно. Доступ туда был строго ограничен.
Макс уже решил придерживаться только своей линии поведения, когда вернулся молодой лейтенант:
— Ральфа тут нет.
— Его нет и в Та-Куали, поскольку я только что оттуда.
— Он утром отправился в госпиталь. И с тех пор его никто не видел.
Открыла огонь тяжелая артиллерия. Это означало, что Кессельринг наконец решил задействовать свои бомбардировщики. Было слишком поздно поднимать с земли «спитфайры», но планы Макса были нарушены.
— Проклятье, — сказал он, проскакивая мимо молодого пилота на террасу.
Они шли с северо-востока, и их было столько, что небо над Нашшаром потемнело. Тяжелой артиллерии удалось с самого начала добиться пары успехов — один из «восемьдесят восьмых» взорвался огненным шаром, а другой по спирали ушел в восточную сторону. В воздух взмыл рой «спитфайров», встречая атакующих, которых прикрывали «сто девятые». В течение последних месяцев Королевская авиация эффективно действовала как силы обороны, и вот она снова вступила в дело, сея хаос. Зрелище было захватывающим, хотя у кого-то хватило здравого смысла крикнуть:
— Если выходите на воздух, джентльмены, наденьте каски!
Несколько мгновений спустя первые осколочные бомбы дождем посыпались на Мдину.
Во время налета Макс оставался в помещении, раздраженно ходя из угла в угол, потому что не мог уехать. Он мог бы рискнуть, если бы ставка не была так велика — если он погибнет, какие шансы останутся у Лилиан? Вопли и радостные крики с террасы дали понять, что немцы получили отпор, но это не имело значения. Теперь ничто для него не имело значения.
Последняя волна бомбардировщиков с гулом уходила на юго-запад, когда он наконец сел на мотоцикл. Дневной свет стал меркнуть, и он очень осторожно проехал через Рабат, внимательно присматриваясь к поверхности дороги в поисках шрапнели. Если он сейчас проколет шину, то думать будет больше не о чем.
