Елена Руденко - Незримого Начала Тень
— Доброй ночи, — произнесла она, не поднимая взора.
— Ночи? Вернее, добрый утро! — рассмеялась Ольга, указав на окно, за которым уже занимался рассвет.
Александра радостно улыбнулась шутке, убедившей, что сестра на нее не сердится.
Вздохнув, Ольга взяла со столика зеркало.
— Верно, останутся синяки! — всхлипнула она, тяжко вздохнув. — Прикрыть бархоткой? Как старомодно!
— Нередко мода рождается из старомодного, — ответил я, сам поразившись своей философии.
Супруга взглянула на меня высоко подняв брови.
— Не полагала, что ты столь верно понимаешь моду! — воскликнула она. — Теперь все дамы на Кислых Водах, следуя моему примеру, наденут бархатки! — довольно произнесла Ольга, сладко потягиваясь.
Из журнала Александры Каховской
Сегодня мне приснился весьма необычный сон. Знаю, виною всему призрак ворожеи. Вновь почувствовала себя в ее теле, но на сей раз сцена убийства не преследовала меня.
В раннее утро до пения петухов я пришла к заводи у села. Опустившись на траву, залюбовалась своим милым отражением — лицо округлое простоватое, но весьма миловидное. А какие глаза! Столь пронзительные, зеленые, верно, мистические. Шикарные длинные золотистые волосы распущены, бережно заплетаю их в косу, глядя в воду-зеркало, улыбаюсь себе. Поднявшись на ноги, потягиваюсь, выпрямившись в великолепный рост, на мне льняная рубаха, не скрывающая изгибов тела, с пышными формами, но тонкой талией и стройными ножками. Как всякая молодая особа не могу налюбоваться на себя. Босые стопы утопают в мягкой зелени будто в пушистом ковре. Первые лучи солнца окутывают меня, каждый день я так встречаю рассвет.
— Аннушка, — раздается ласковый мужской голос.
Рассмеявшись, оборачиваюсь и… просыпаюсь…
Ворожея знала его и не испугалась, даже не смутилась будучи полураздетой. Верно, у нее был возлюбленный, чего тут гадать.
Я села на постели, на мгновение меня охватила невольная зависть, что не обладаю столь статным ростом и соблазнительными формами, но тут же стало совестно за подобные мысли, ведь девушка так доверилась мне.
Когда я вышла в гостиную, Константин и Ольга уже давно наслаждались кофе. По моему взору сестра легко догадалась об очередном мистическом сновидении.
— Что тебе приснилось? — весело поинтересовалась она, скрывая беспокойство.
Сон вспомнился весьма легко, будто недавнее событие наяву.
— А ведь красавицу-девицу могла убить и завистливая женщина! — уверенно предположил Константин, выслушав мой пересказ сновидения.
— Приревновав к своему жениху или мужу, — согласилась Ольга, — ревнивые дамы готовы пойти на любое преступление дабы отомстить сопернице…
— Не стоит исключать и самого ухажера, — заметил Константин, — возможно, он опасался, что случай будет предан огласке…
Ольга печально вздохнула.
— Жаль бедняжку, — произнесла она. — Выходит, смерть ворожеи и графа Белосельского не связаны между собою?
— Ничего не могу утверждать, — ответил он задумчиво, — да и охотники на ведьм, наверняка причастны… Увы, пока фрагменты мозаики не выстраиваются в стройную картину!
Его голос прозвучал с раздражением. Видя дурное настроение супруга, Ольга сразу же уселась к нему на колени.
— Мой милый, — ласково прошептала она, поглаживая мужа по голове, — Всему свое время, догадки никогда не приходят быстро…
Константин благодарно улыбнулся.
Наш разговор прервал визит жандармского офицера Юрьева.
— Рад вас видеть живыми и невредимыми! — воскликнул он с порога. — Право, как вам удалось выбраться?
— Приготовьтесь выслушать долгую увлекательную историю, — улыбнулась Ольга.
Константин не спеша поведал о своих с Ольгой приключениях, вызвав у гостя нескрываемое сочувствие. Потом настала моя очередь, пришлось, поборов смущение, рассказать о своем странствии. Поскольку Константин не упомянул о брате Генрихе, разумным стало последовать его примеру.
— О! позвольте высказать мои восхищения! — обратился офицер к Ольге, услышав, как прекрасно она сражалась с врагами.
— Надеюсь, что после нашего боя охотники на ведьм затаятся, — с гордостью ответила она, довольно улыбнувшись.
— А подземелье? — недоумевал Юрьев. — Как вам удалось найти дорогу?
— У нас оказался таинственный проводник, желающий пока остаться неизвестным ради своей безопасности, — ответил наш сыщик, — он указал мне на красные камешки, по которым и ориентируются "инквизиторы".
— Немедля прикажу сжечь хижину, где они держали мадемуазель Александру! — воскликнул офицер. — Я велю захватить подземелья!
— Не стоит спешить, мой друг, — возразил Константин, — лучше сделать вид, что я сохранил все в секрете… Возможно, "инквизиторы" не сразу вернуться к подземным прогулкам, а сначала понаблюдают, не бродят ли жандармы по их тропами, и не осмелятся подойти к хижине очень долго… Лишь осторожность поможет нам разузнать об их логове.
Затем к нам присоединилась Нина Реброва, желающая справиться о моем самочувствии после пережитых страхов.
— Рады вашему визиту, — произнес Константин, поднимаясь с кресла.
Офицер Юрьев встал по струнке, будто приветствовал не барышню, а высокого чина. Даже я заметила, как жандарм стушевался, когда она вошла в гостиную.
Завидев меня отдохнувшую, Нина высказала искренние слова радости. Разумеется, в ответ по правилу вежливости я также поинтересовалась ее самочувствием.
— Странная слабость преследует меня, — ответила Реброва, опускаясь в кресло напротив смущенного Юрьева, — но доктор Майер уверен, что я совершенно здорова. Он предположил, что всему виной дурной глаз завистниц и предложил мне умыться водицей с угольками, "умыться с уголька" как говорят знахарки…
Ольга не могла сдержать улыбки, видя, как Юрьев уже приготовился высказать свое нелестное мнение о мистических склонностях Майера, но в последнее мгновение сдержался, опасаясь вызвать гнев барышни Ребровой, которой весьма симпатизировал.
— Любопытно, — задумалась Ольга, — никогда не задумывалась о сглазе…
— Майер пояснил, что виною всему злобные мысли недоброжелателя, которые и приносят вред нашему здоровью, — ответила Нина, довольная своей осведомленностью. — А угольки в воде способны впитать все дурные чувства, которые будто прилипают к человеку.
— Вполне логичное утверждение, — задумался Константин, — учитывая впитывающие свойства угля.
Офицер Юрьев молчал, сжав губы. Реброва перевела на него вопросительный взор.
— А бывало, чтобы вас сглазили, офицер? — поинтересовалась она.
— Никак нет, мадемуазель! — по-военному ответил он.
Нина пожала плечами.
— Некоторые особы, опасаясь сглаза, носят длинные ногти на мизинцах, что, на мой взгляд, слишком вульгарно! — заметила она. — И чем может помочь длинный ноготь от злобного пожелания врага?
— Возможно, придаст уверенности, которая не позволит дурным мыслям оказать влияние на организм, — предположил Константин.
Юрьев с удивлением взглянул на него, явно одобряя подобное объяснение.
— Значит, достаточно просто не бояться сглаза? — оживилась Нина. — А вы как полагаете, офицер?
— Так точно, мадемуазель! — пробормотал он.
Ольга отвернулась, скрывая улыбку, сестру всегда забавляло наблюдать за робкими влюбленными. Реброва прекрасно знала о впечатлении, которое производит на Юрьева, но не осмеливалась глумиться над поклонником, как обожают делать многие барышни, узнав, что ухажер к ним, действительно, неравнодушен.
— Сегодня утром у колодца с Нарзаном мне не встретился господин Генрих, — вспомнила Нина, — весьма странно, учитывая его педантизм к лечебным процедурам…
— А ведь верно! — воскликнул Юрьев. — Чего это он запропастился? Уж не гонялся ли за вами всю ночь, а теперь прилег отдохнуть…
— Осмелюсь заметить, что Генрих не похож на исполнителя приказов, — высказался Константин, — обычно главы подобных обществ никогда собственноручно не убивают…
— Разумеется, простите, но вы меня неверно поняли, — спешно возразил офицер, — Генрих мог выступать их командиром…
Юрьев явно желал блеснуть перед Ниной своей смекалкой.
— Ваша версия вполне разумна, — поддержал его Константин, — но не стоит торопиться…
— Да, мы не можем уделять пристальное внимание лишь одному эксцентричному подозреваемому, — согласился офицер, взглянув на Нину, одарившую его благосклонным взором.
— Право, Никанор Иванович, вы весьма мудры! — воскликнула Реброва.
В ее голосе прозвучало некоторое кокетство, но Юрьев не заметил подвоха. Нина редко строила глазки ухажерам, предпочитая прямоту в общении, которую некоторые считали либо занудством, либо чрезмерной добродетелью.
