Жан-Франсуа Паро - Версальский утопленник
— Но, сударь, примите во внимание…
— Сударь, я прекрасно знаю все, что вы сейчас скажете, — уже семнадцать лет я слушаю ваши оправдания.
— Сударь, — возмущенно начал Николя, — но ведь это по вашей просьбе.
— Довольно, — ответил Сартин, занимая место за рабочим столом, — останемся там, где мы есть. Я смеюсь не только над вами. Нагромождение невероятных случайностей, о которых вы мне рассказали, и многое другое, что может за этими событиями скрываться, возмущает меня и страшит одновременно. Англичане в засаде. Зашифрованные сатиры. Драгоценность, исчезновение которой может иметь самые плачевные последствия, особенно сейчас, когда королева… И в результате?..
— Сударь, исполняя наш с вами договор, я изложил вам, как продвигается расследование. Сегодня я не в состоянии дать вам ключ от всех загадок, которые, без сомнения, связаны между собой. Я приехал в Версаль, ибо того требует расследование, а вовсе не за тем, чтобы тревожить ваш покой. Кстати, сейчас на ярмарке Сен-Лоран выставлены парики, признанные шедеврами парикмахерского искусства. Очень советую посмотреть. Ваш покорный слуга.
Ошеломленный выпадом Николя, Сартин покачал головой, а потом, улыбнувшись, добродушно погрозил комиссару пальцем.
В очередной раз убедившись в нежелании Сартина вникать в подробности следовательской кухни, Николя вышел из министерского крыла и пошел через внутренний дворик. Министр, думал он, по-прежнему любит сунуть нос в дела следствия, дабы, когда задачка будет решена, пользуясь своим авторитетом, разделить успех, а точнее, приписать себе львиную его долю. Как только охота начинается, он уже готов и ждет, когда ему принесут подстреленную дичь. Впрочем, дела никогда не идут так, как ему бы хотелось, точнее, как хотелось бы его нетерпеливой натуре. В конце концов ему, несмотря на неудовольствие, придется согласиться с тем, что есть. А потому он станет требовать лишь регулярных отчетов без подробностей, приводящих его в возбуждение и раздражающих до крайности, ибо, привыкнув держать в голове множество неотложных дел, он попросту забывает их и перестает понимать, о чем идет речь. Такой подход к работе следователя напоминает подход читателя, который, ознакомившись с выбранными наугад страницами, желает узнать из них содержание всей книги.
Возможно, именно способность не погрязать в мелочах и возвела Сартина к вершинам власти, сделала из него достойного и верного слугу короля, судью, облаченного в тогу и сосредоточенного на решении больших задач, министра, исполненного долговременных планов и озабоченного претворением их в жизнь. Когда отношения их испортились настолько, что они прекратили общение, Николя представилась возможность измерить бывшего начальника по своим меркам. В результате достоинства господина де Сартина очевидно перевесили его недостатки, являвшиеся, в сущности, отражениями его достоинств.
Встретив Тьерри, первого служителя королевской опочивальни, Николя с сожалением узнал, что двор отбыл в Шуази. Принять такое решение побудила сулящая свежесть близость к реке тамошнего дворца, ибо в теперешнем своем состоянии королева плохо переносила жару. Всегда жизнерадостный, сегодня его собеседник показался Николя чем-то обеспокоенным. А так как их связывали давние дружеские отношения, комиссар решил узнать причину беспокойства Тьерри.
— Весьма признателен, господин комиссар, за вашу заботу, однако не рискую отягощать вас своей столь мелкой проблемой, что, узнав о ней, вы вправе рассмеяться мне в лицо.
Тем не менее он явно хотел поделиться своими трудностями, и Николя легко подтолкнул собеседника к излияниям.
— Не волнуйтесь, я с удовольствием вас выслушаю! Ваш мрачный вид пугает меня! А что касается мелочей, то, как известно, дьявол чаще всего скрывается там, где его никто не ищет.
— Ах, как я рад, что вы меня понимаете! Так вот, полагаю, вам известно; что я отвечаю за состояние кабинетов задумчивости, начиная с того, что примыкает к залу Часов, и вплоть до…
И он, вжав голову в плечи, с озабоченным видом развел руками.
— В общем, я благоустраиваю, борюсь с злоупотреблениями, рассчитываю, экономлю. Требую и заставляю исполнять требования. Прикиньте! Взять, к примеру, рыбу. Одни только осетры обходятся нам в 24 000 ливров в год, в то время как большая часть этих чудовищ — ведь мы закупаем самые большие экземпляры! — подается не на королевский стол, а на стол принцев. И в результате мы дважды платим поставщику! Однако я отвлекся и сейчас перейду к менее серьезной, однако не менее важной теме. Можете себе представить, что, ах, мне даже говорить неловко… что каждую ночь из Малого Двора крадут содержимое ночных горшков!
— Из Малого Двора?
— Или, если угодно, из Дома для прислуги, а если говорить совсем точно, с этажа под кровлей. С южной стороны там находится сорок жилых комнат, из которых тринадцать расположены на антресолях аттика. Другие комнаты смотрят на улицу Сюрантанданс, проложенную, как вам известно, между зданием дворца и монастырем реколлектов. Это не слишком удобные закутки, где ютится кухонная прислуга, мальчишки-рассыльные, кастелянши, подавальщики и даже трубочисты. Также там проживает несколько вдов, коих королевское милосердие не велит выселять. Ах, но я опять удалился от сути дела.
— Нисколько, вы всего лишь подробно описали мне место происшествия.
— Да, конечно. Так вот, несколько недель подряд содержимое ночных горшков похищается с пугающей регулярностью. Собственно, похищаются только жидкие отходы. Горшки выставлены в ряд в коридоре. Зачем и кому это нужно?
— Но, полагаю, горшки эти опорожняют?
— Разумеется, интенданты-золотари каждое утро выливали их содержимое в выгребные ямы, вырытые вокруг дворца; туда выносят накопившееся за ночь содержимое всех дворцовых горшков.
— А вам не приходило в голову, что кто-нибудь открыл торговлю этим… м-м-м… необычным товаром?
— Нет, что вы! Сейчас никто уже не использует мочу для дубления и отбеливания кож. Разве что в глубокой провинции или в варварских странах, о которых мне рассказывали.
— Тогда что же?
— Тогда это просто кража.
— И вы не попытались выследить вора? Кстати, горшки он тоже уносит с собой?
— Нет, он их опорожняет и бросает. Но опорожняет не все. Мне кажется, он забирает ровно столько, сколько в состоянии унести один человек. Разбойник использует ad hoc[53] сосуды из жести. Отвечая же на первый вопрос, скажу, что недавно я вооружил нескольких дюжих лакеев дубинками и велел им с вечера устроить засаду в коридоре и на лестнице. Но когда утром я пришел к ним, они выглядели испуганными и растерянными. По их словам, часа в три ночи раздался размеренный металлический звон, затем послышалось пение, не имевшее, по их словам, ничего общего с пением человеческим, а потом в облаке вонючего дыма перед ними появилось жуткое лицо, окруженное холодным огнем. Да, именно холодным огнем, так они и сказали. Взяв ноги в руки, бедолаги пустились наутек; утром они все еще находились под впечатлением увиденного.
— Невероятно! А горшки снова оказались пусты?
— Да, как обычно. Я рассказал об этом капитану охраны. Предупредили часовых, охраняющих здание. Однако чудовищные кражи продолжаются, и, как видите, я уже изнемог бороться с ними.
— Интересна не сама кража, — задумчиво произнес Николя, — а ее причины. И сопровождающие ее обстоятельства. Давайте поразмыслим вместе. Зачем красть содержимое ночных горшков из Дома для прислуги?
— Видимо, потому, что там его всегда в достаточном количестве и убирают его в строго определенные часы.
— Полагаю, вы правы. Но меня беспокоит вот что: почему вор усложняет себе работу, забираясь под самую крышу здания, где его легче всего обнаружить?
— Дело в том, что нижние этажи здания заняты прислугой, обслуживающей королевские трапезы и часовню-молельню, а также дворцовой охраной и интендантами. У них в апартаментах есть чуланы для устройства отхожих мест или приспособленные для этого гардеробные. А к клетушкам над аттиком ведут несколько лестниц, так что добраться туда труда не составляет.
— Аргумент, удовлетворяющий меня по форме, но не по сути.
— Если бы, господин маркиз, я осмелился…
— Я вас внимательно слушаю. Вы убедили меня в необходимости заняться этим вопросом. Не беспокойтесь: сегодня вечером я совершу обход Дома для прислуги. Скажите, а в других дворцовых зданиях случались подобные кражи?
— Нет. Возможно, конечно, это всего лишь какой-нибудь жалкий лакей, извлекающий из столь странной кражи свою маленькую выгоду.
— Но я не могу понять, в чем эта выгода может заключаться. И что означает спектакль, столь напугавший ваших людей? Хотелось бы понять, что кроется за этой уловкой: грубый карнавальный розыгрыш или нечто иное?
