Дуэль со смертью - Антон Чижъ

– Ничего особенного… Отдал метрдотелю приглашение, которое тот сжег, вошел в зеркальный зал. Там уже была вот эта бедная дама. – Замятин невольно покосился на тело и сразу отвернулся. – Она не позволила ручку поцеловать, сказала, чтобы вел себя так, будто мы в ссоре.

– Она вам так сказала?

– Совершенно верно-с.

– Что делала мадам Половцева?

– Ничего-с… Ходила из стороны в сторону. Репетировала большое волнение. На мой вкус, слишком переигрывала.

– Она принимала какие-нибудь лекарства?

Замятин выразительно задумался, как принято герою-любовнику.

– Не могу быть уверен… Так было жарко, что думал только о лимонаде. Но мадам не позволили налить кувшин…

– Семейства Щедриных и Сердечковых появились после вас?

– Совершенно верно-с, господин полицейский… Не изволите вернуть паспорт?

Ванзаров не изволил.

– Мадам Половцева указывала им, что делать? – спросил он.

– Зачем же, они и так осведомлены.

– Тоже провинциальные актеры, ваши коллеги?

Замятин принял гордую осанку.

– Да, актеры, господин полицейский. Извольте видеть, очень недурные актеры. Наши псковские таланты. Могут сыграть любой водевиль, любую драму. Публика будет в восторге.

– Вы их подрядили или тот господин?

Прозорливость показалась Замятину немного пугающей.

– Я-с, – робко проговорил он. – По просьбе того господина… С деньгами все честно.

Актерские гонорары не волновали Ванзарова. Он задумался ненадолго, но глубоко. Чего требовала психологика.

– Ваш наниматель – это тот господин Кошляков, что ворвался сюда и громогласно заявил о своей любви?

С плеч Замятина будто тяжкий груз свалился.

– Уж не знаю, как догадались, но именно так, – сказал он, улыбаясь. – Господин предупредил, что если увижу его, чтоб не смел узнать… Когда он устроил такую сцену с признанием, я прямо не знал, как себя вести… Этакая коллизия! Прямо как в водевиле…

Вернув паспорт, Ванзаров потребовал, чтобы псковская труппа отправилась в боковую комнатку, где уже сидели венгерские цыгане со своими скрипками и дирижером, и не высовывала оттуда носа. Он же подошел к Лебедеву. Криминалист вытащил из пробирки пинцетом обмытые белесые шарики размером меньше пилюли.

– В вашем соуснике добавка нашлась… В сметане почти не видно… Ну, и язык у вас чуткий, сумели почувствовать и выплюнуть…

– Язык тут ни при чем. Зеркала помогли, – сказал Ванзаров, указывая на стену.

Лебедев обернулся к нему.

– Успели заметить, как подсыпали?

– В отражении.

– Кто-то из актеришек подсыпал?

– Фальшивый любовник постарался.

– Дело принимает другой интересный оборот. Раскрыть бы убийство до наступления полуночи и Нового года. Жаль пропустить праздник. Да и кухня в «Дононе» отменная… Так успеем?

– Вероятность есть, – ответил Ванзаров. – Важно определить, что в пилюлях.

– Можете не сомневаться, друг мой…

Судя по сдвинутым бровям, Аполлон Григорьевич был настроен более чем решительно. Он жаждал взять реванш у смерти, которая опять обыграла его.

4

По обыкновению, Курочкин возник из воздуха. Ванзаров спросил, куда делся господин, что вошел в зеркальный зал, а потом стремительно выбежал из него. От филера нельзя было укрыться. Тем более господин Кошляков не покидал ресторан, четверть часа назад отправился в мужскую уборную, из которой до сих пор не выходил. Видно, живот скрутило. Ждать его возвращения Ванзаров не мог. Вместе с Курочкиным он вошел в помещение, отделенное от гардероба плотным занавесом. Пол был покрыт плиткой в шашечку, напротив рукомойников выстроилась шеренга дверей, ведущих в отдельные кабинки. Около ближней туалетный прислужник, пожилой мужчина благообразного вида, с полотенцем, перекинутым через руку, приложил ухо к двери.

– Господин до сих пор в ватерклозете? – спросил Ванзаров.

– Что-то задержался, – ответил прислужник. – Может, дурно стало…

– Слышали, как его рвало?

Прислужник выразил согласие молчаливым кивком.

Ванзаров забарабанил в дверцу:

– Кошляков, откройте!

В кабинке было тихо. Ванзаров приказал вскрывать дверь. Чем привел прислужника в смущение:

– Как можно-с… Неприлично…

– Я чиновник сыскной полиции, намерен арестовать подозреваемого. Открывайте, или вышибу дверь. Весь ресторан услышит.

– Рад бы услужить, но там щеколда…

Без лишних слов Курочкин извлек хитро загнутую проволочку, какую отобрал у домушника, просунул в щель, повернул и толкнул от себя. Штырь щеколды выскочил из гнезда. Филер распахнул дверь.

Кошляков стоял на коленях. Лицо свешивалось в ватерклозет, густо облепленный смесью желто-бурого цвета. Зрелище исключительной мерзости. Даже Курочкин, повидавший всякого, сдержанно кашлянул. Ванзаров потрогал пульс на шее и запястье. Пульса не было.

Приказав Курочкину никого не подпускать, пока Лебедев не осмотрит, Ванзаров выволок прислужника, которому стало плохо, и усадил на стул, чтобы старик отдышался на холодке. Очень кстати появился метрдотель, и без того встревоженный тем, что случилось в зеркальном зале. Мельпе боялся, что в большом зале узнают о происшествии, начнется паника. Праздничный вечер будет сорван, да и найдется немало гостей, которые сбегут, чтобы не платить. Огласка метрдотелю была не нужна.

– Господин Ванзаров, мне донесли, что вы из сыскной, – начал он.

– Вопросы, господин Мельпе, задаю я. Отвечайте точно, четко и по существу.

– Да-да, как вам будет угодно.

– Банкет в зеркальном зале оплатил господин Кошляков?

Ответ метрдотелю дался с некоторым трудом. Видимо, за соблюдение тайны получил дополнительное вознаграждение.

– Никак нет-с… Его заказала и оплатила… мадам Половцева…

– Вышло рублей на восемьсот?

– Чуть более… Полторы тысячи… Включая цыганский оркестр…

Сумма существенно превышала годовое жалованье чиновника Цензурного комитета Половцева.

Вероятно, у мадам Половцевой имелся свой капитал.

– Когда был сделан заказ?

– Третьего дня… Позже у нас было все занято… Стало популярно встречать Новый год в ресторане.

– В котором часу мадам Половцева появилась?

– Около восьми… Только начали накрывать…

– Она заходила на кухню проверять, как готовятся блюда?

Мельпе выразил глубокое возмущение.

– Что вы, господин Ванзаров. Это категорически запрещено. Только я имею право…

– Мадам указала, где именно расставить гостевые карточки?

– Именно так-с…

– Карточки сами печатали?

– Дело привычное, даем в типографию заказ.

– Кроме сообщения о запаздывающем хозяине вечера, что еще должны были сказать гостям?

Мельпе пожал плечами:

– Ничего-с… Только это… Далее следить за переменами блюд.

– Пожелания по приготовлению блюд?

– Ничего особенного… Разве только мадам просила сделать лимонад как можно кислее, добавив тройную порцию лимонной кислоты…

– А маринады?

– Тоже ее пожелание: сделать на крепком уксусе, подать прежде холодных закусок… Немного странно, но желание клиента для нас священно…

– Заметили, с кем Половцева общалась до банкета?

– Прошу простить, у меня столько дел… Некогда следить… Кажется, мадам выходила в большой зал, не могу быть уверен… А что случилось в мужской комнате?

– Гость умер на ватерклозете.

Ответ привел метрдотеля в состояние глубочайшей оторопи.

– В ваших интересах, чтобы об этом не узнали гости, – продолжил Ванзаров. – Сделайте так, чтобы официанты отводили всех отсюда.

Метрдотель поклялся самолично держать и не пускать. Два трупа в один вечер для него было непосильным испытанием. И в