Вниз по темной реке - Одден Карен
— Этот медик, — сказал он…
Надо повидать Джеймса, тот наверняка что-то припомнит.
* * *В госпитале было до невозможности жарко. Пришлось расстегнуть пальто и проветриться, помахав полами, так как рубашка липла к потному телу.
Джеймса в кабинете не оказалось, и я направился в женское отделение, а потом в мужское. Джеймс и Гарри стояли в дальнем конце палаты, склонившись над кроватью высокого мужчины. Джеймс задавал больному вопросы, а Гарри прилежно заносил ответы в карточку. Глянув на мальчика, я поздравил себя с несомненным успехом. Похоже, удалось найти для него самое подходящее место.
К кровати подошла санитарка с подносом, и доктор с помощником сделали шаг назад. Заметив меня, Джеймс кивнул; Гарри же, не отрывая глаз от своих записей, перешел к следующему пациенту.
— Добрый вечер, Корраван, — поздоровался приятель.
— Привет, — откликнулся я, мотнув головой в сторону палаты. — Что с ним?
— Начальная стадия паранойи.
Я бросил опасливый взгляд на Гарри, и Джеймс вздохнул:
— Считает, что люди над ним насмехаются из-за роста. Прошлой ночью даже сделал попытку отрезать себе ноги.
Мне с трудом удалось подавить смех — я-то решил, что приятель говорит о Гарри.
— Жутко неприятное расстройство, — рассказывал приятель по пути к кабинету. — Больной думает, что маленький рост сделает его менее заметным, а в то же время попытка отрезать себе ноги, напротив, привлекает к нему особое внимание.
— Бедолага, — искренне сказал я. — Вообще меня интересовал Гарри.
— Гарри? — вопросительно глянул на меня Джеймс.
— Почему он меня словно не замечает?
Добравшись до кабинета, мы уселись.
— Боюсь, Гарри чувствует себя несколько подавленным. — Приятель бросил на меня взгляд поверх очков. — Знаешь, Корраван, мальчик очень напоминает тебя.
— Белинда говорит то же самое.
Последнее слово я произнес невнятно и настороженно глянул на друга. Тот вроде бы не обратил внимания, и все же мне было доподлинно известно, что он скажет, узнав о нескольких порциях виски в пабе. Я сильно прикусил кончик языка. Боль взбадривает, и язык сразу перестает заплетаться.
— И она, как всегда, права, — заметил Джеймс. — Гарри — умный мальчик, который желает сделать что-то полезное для этого мира. Ощетинивается как ежик, стоит ему заподозрить, что его считают обузой, — совершенно твоя черта. Ты ведь с ним даже толком не познакомился, Корраван.
— Ну зачем я ему сдался, если ты от него без ума?
— Не корчи из себя идиота, — строго посмотрел на меня приятель.
— Закончу расследование — тогда и попробую узнать Гарри ближе, договорились? Сейчас совсем нет времени.
— Ему не требуется нянька, — возразил Джеймс. — Просто мальчик не должен просить сам, чтобы ему уделили хоть чуточку внимания.
— Господи ты боже мой! Не начинай, Джеймс! Хочешь, чтобы я чувствовал себя виноватым? Гарри ведь почти шестнадцать. Знаешь, чем занимался я в его возрасте? Выгружал тюки с чертовым товаром на пирс! Тебе ли не знать, как тяжело мне приходилось…
Джеймс протестующе поднял руки.
— Не вымещай на мне свое негодование! Ты спросил, почему Гарри тебя не замечает, — я ответил. Ну почему ты так вспыльчив?
Приятель почти в точности повторил слова Винсента, и я откинулся на стуле.
— Ладно, у меня хорошие новости: миссис Бэкфорд приходит в себя, — прервал паузу Джеймс. — Похоже, начала доверять Стайлзу и Гарри.
— Уже что-то! — воскликнул я и сразу кое-что вспомнил. — Кстати, Стайлз не говорил тебе, что Бэкфорды наняли частного детектива? Его зовут Тафт. Если этот фрукт появится здесь, имей в виду.
— Да, твой коллега специально приезжал, чтобы рассказать об этой истории. Тафт сюда не заглядывал, но если вдруг — его не пустят на порог. — Джеймс махнул рукой, словно отгоняя комара. — Вчера ночью миссис Бэкфорд снова говорила, и Гарри расслышал имя — Рейчел.
— Рейчел? — повторил я, однако язык меня снова подвел.
Получилось «Решел». Мне хватило сил осознать свой промах, тем более что Джеймс пристально глянул мне в глаза.
— Ты что же, выпил? — возмущенно произнес он.
— Нет, просто устал. — Постаравшись придать своим словам правдоподобия, я добавил: — Да и вообще не в своей тарелке. Куотермен нажаловался Винсенту, что я, дескать, нетактичен. К тому же шеф недоволен тем, как продвигается расследование, и заявил сегодня, что у меня манеры, словно у громилы из Уайтчепела. Отвесил еще парочку других комплиментов. Дело он передал Стайлзу, а меня отрядил ему в помощь.
Если я хотел внушить Джеймсу жалость, пожалуй, следовало найти иные слова.
— А, вот как… — Приятель развел руками, будто ничего иного и не ждал.
Я ощутил раздражение. И все же мне требовалась помощь друга, так что пришлось сменить тему.
— Знаешь доктора Форсайта?
— Имя слышал, а что? — испытующе глянул на меня Джеймс.
— Третья жертва — его дочь.
— Вот оно что, — поднял брови приятель. — И как она?
— Насколько я понимаю, поправляется. Но мы с ней еще не говорили. Собственно, отец не разрешает ей с нами встречаться. Запер дочь на втором этаже своего дома, словно узницу в башне. — Я согнулся, упершись локтями в колени. — Что-то в этой семье есть странное, Джеймс. Миссис Форсайт, похоже, до смерти боится мужа, а миссис Манро несколько месяцев подряд не появлялась в родительском доме.
— Манро? — переспросил приятель. — Значит, дочь Форсайта замужем?
— Да. Ее зовут Шарлотта Манро, и она пытается возвращать проституток к…
— Слыхал, слыхал, — неожиданно севшим голосом перебил меня Джеймс, и я примолк при виде его удивления. — Она прислала мне двух девушек, обе стали санитарками.
— Надо же, какое совпадение!
— Не сказал бы. Мать Луиза знает всех столичных врачей. В прошлом году она спросила меня, не хочу ли я дать шанс двум приличным, но доведенным до отчаяния девушкам. Привезла их сюда Шарлотта Манро. Не знал, что Форсайт — ее отец, — задумчиво добавил приятель.
— Нет ли у тебя возможности переговорить с ним, убедить его, что мы должны встретиться с Шарлоттой? Знаешь, как медик с медиком… Мои доводы на него не подействовали. Пришлось даже рассказать, что его дочь — не первая жертва, что убийца вполне может приняться и за других женщин. Бесполезно…
— Нет, Корраван. Видишь ли, вот эта часть мозга, — он приложил ладонь к правому виску, — сосредоточена на защите семьи. Это основной элемент нашего сознания, и если он начинает работать, — все остальное теряет свое значение.
— Ты что-нибудь о нем знаешь? Может, есть какая-то зацепка, которая мне поможет? — Джеймс удивленно уставился на меня, и я на секунду умолк, однако заставил себя продолжить: — До меня дошли слухи, что Форсайт скрывает какую-то позорную тайну, возможно, связанную с не так давно состоявшимся судом.
— Неужели ты опустишься до шантажа? — недоверчиво произнес приятель.
— Да нет, — отмахнулся я от его слов. — Мне нужен рычаг влияния.
— Господи, Корраван, — пробормотал Джеймс, откинувшись на спинку стула.
— Миссис Манро даже не знает, что случилось с другими девушками, — настаивал я, наклонившись через стол. — Не представляет, что произойдет еще с десятком женщин, если она не заговорит.
— Ну, зато она точно помнит, что произошло именно с ней. Вполне возможно, что и этого для нее достаточно. — Джеймс продолжил с нажимом: — Ты не сможешь заставить ее говорить, если она к этому не готова. В противном случае Шарлотту ждет судьба несчастной миссис Бэкфорд, которая вообще лишилась дара речи. Прояви терпение.
— Преступник убивает в ночь на вторник. Сегодня пятница, — парировал я. — Чертовски сложно хранить терпение, если пять минут разговора могут изменить ситуацию.
— Попытки взять семью Форсайтов измором вряд ли помогут, — бросил Джеймс. — Кто тебе сказал, что ты вправе командовать людьми? Просить можешь. Другое дело, что тебе следует уважительно относиться к их решениям.
