Холодный пляж - Валерий Георгиевич Шарапов
– Пока нет. Даже мы не в курсе, что произошло с Буйновичем… хотя уже можно предположить. Мелентьеву не позавидуешь. Я намекнула ему, что самое время набираться храбрости перед ответственным звонком. Он тоже намекнул, что нам пора собирать вещички…
– Да уж, грустно, девочки, – поковырял в ухе Хижняк. – Что, по-твоему, произошло, Андрей Николаевич? У гендиректора крупного ПО ведь неслабая зарплата?
– Зарплата такая, что даже в Москве не снилась, – вздохнул Андрей. – И снова получается, что знали, кого брали. Подкараулили, остановили. Сразу убивать не стали, просто отключили. Кто‐то из преступников сел за руль «Волги» – решили убрать машину, чтобы не мозолила глаза на дороге. Подъехали к морю. Видимо, не знали, что справа лагерь – он за камнями, и ночью все спят. То, что по курсу также «дикари»… и этого могли не знать. Или знали, но рискнули: не важно. Поставили «Волгу» на утесе, вытащили тела, спихнули вниз. Потом спустились по тропе, оглушили тех, кто приходил в себя, привязали к ногам камни, заволокли тела в воду. Это несложно – в воде все становится легким… Затем пешком вернулись на дорогу, где их ждала собственная машина, набитая краденым добром…
– А добра было немало, – эхом откликнулась Елисеева. – Эти бабы, у которых обеспеченные мужья, берут на отдых чуть не все свои драгоценности – ну как же, покрасоваться в дорогих ресторанах, пройти с шиком по набережной… Забыла, кстати, сказать: семья Буйновичей направлялась в Сочи к старому другу Бориса Леонидовича, некоему Пришвину – директору сети гостиниц и пансионатов.
– И снова кому-то неймется ехать ночью, – покачал головой Голицын, – днем, конечно, не успеют…
– Подождите, мужики, – Пещерник сделал сосредоточенное лицо. – Вчера утром эта машина уже стояла. Возможно, что и позавчера… Люди просто не придавали ей значения. Ну, стоит, и ладно. Нападение могло произойти позавчера ночью или сутками ранее. Если мы считаем, что Кравцов – чуть ли не главное действующее лицо банды…
– Во-первых, мы так не считаем, Алексей Григорьевич, – перебил Светлов. – Понял твою мысль, разреши высказаться. Кравцов – лишь один из членов банды. Что представляют собой остальные, мы не знаем. Думаю, все хороши, убивают не задумываясь. Могут ли разбойники действовать без Кравцова… честно говоря, не знаю. Если в руки идет гарантированный куш, то почему бы и нет? Работы больше, но одним ртом меньше. Проблема в том, что тогда Кравцов был еще жив. Могли работать без него, могли с ним – если он Фигаро…
– Чего? – не понял Голицын.
– О боги, Арсений… Фигаро здесь, Фигаро там, что непонятно? Позапрошлой ночью Кравцову было не до разбоя, он пытался проникнуть в дом, который я арендую, а потом остаток ночи я за ним гонялся. К утру его убили его же подельники – думаю, им тоже было не до разбоя. Сутками ранее Кравцов наведывался в мой дом – уверен, это был он, но это заняло небольшой отрезок времени. Чем он занимался дальше, неизвестно. Думаю, той ночью и произошел четвертый эпизод. Участвовал ли в нем Кравцов, лично мне неинтересно.
– Людей утопили, а машину оставили? – Шура усердно чесал пальцем переносицу, усмиряя желание забраться пальцем в нос.
– Машину утопить трудно. Хоть так. Правильно рассчитали, что милиция протянет резину.
Прибыли еще две машины. Водолазы с обреченными лицами стали натягивать на себя акваланги, маски. Очертили примерный квадрат поисков. Опера отвернулись, когда специально обученные люди вытащили из воды тела с привязанными к лодыжкам камнями и разложили их под обрывом. Смотреть на это было тошно. Нина Витальевна ушла в машину. Остальные остались, но предпочитали лишний раз не глядеть вниз.
– Мужчина лет сорока пяти – пятидесяти, – доносился из-под обрыва глуховатый голос эксперта. – Гематома в верхней части затылка, видимо, оглушили. Руки не связаны, значит, сопротивления не оказывал. Других видимых повреждений на теле нет. Женщина лет сорока – сорока пяти, хорошо сложенная, представительная… привлекательная. – Эксперт с усилием выдавил это слово и рассердился: – Слушайте, вы чего там попрятались? Может, покажете свои суровые лица? Я с кем сейчас разговариваю?
– Петрович, не возмущайся, – бросил Пещерник. – Успеем еще насмотреться. Ты излагай, мы тебя слушаем.
– Все такие нежные, не могу… Ладно. Ювелирных изделий на теле нет, одета в нижнее белье. Судя по следу на безымянном пальце правой руки, кольцо все же было… Гражданку ударили кулаком в лицо – дабы не оказывала сопротивления. Думаю, она потеряла сознание. Третий потерпевший… молодой человек лет тринадцати‐четырнадцати…
– Так и говори – ребенок, – проворчал Пещерник.
– Ладно, так и говорю. Мальчик в одних трусах. На горле синеватые отпечатки – странгуляционная борозда… Людей топили еще живых, умерли в воде, оттого тела и не стремились всплыть… Точное время смерти высчитать невозможно: тела распухли от долгого пребывания в воде. Возможно, речь идет о двух, о трех сутках. Колюще-режущие предметы в данном случае не применялись, возможно, преступники не хотели пачкать салон машины…
Оперативники курили с мрачными лицами, созерцали чарующие морские пейзажи. Подъехала машина из морга, санитары, выражая недовольство, вскарабкались с носилками по обрыву. Положили покойницу, одетую в нижнее белье, на носилки. При погрузке сбилась простыня, накренились носилки. Перекатилась голова, рассыпались мокрые волосы. Мелькнули неподвижные водянистые глаза. Ахнула и прижала ладошку ко рту молодая мама в шортах – видимо, любопытство позвало в дорогу. Заревела маленькая девочка, которую она держала за руку. Особа схватила ребенка на руки, без оглядки побежала прочь…
Медицинская машина уехала, опера и криминалисты тоже закончили работу, потянулись к своим машинам.
– Особое приглашение, Андрей Николаевич? – обернулся к Светлову Пещерник.
– Поезжайте, – отмахнулся Андрей. – Я еще поработаю. Все равно на своей машине.
Он остался один, постоял на утесе, обуреваемый какими-то странными ощущениями. Прошелся до скалы, потом обратно. Спустился к воде по вросшим в грунт булыжникам. Ширина пляжа под утесом была не больше полутора метров. Блестела галька, веками омываемая водой. Где-то здесь и сбрасывали тела. Следов не осталось, волны все смыли. Наверху тоже осмотрели весь утес. Тела волокли, это было видно. Отпечатки подошв на глинистой почве были так себе. Один отпечаток соответствовал 38-му размеру ноги, другой – 41-му. Выявили еще парочку смазанных. Как хочешь, так и понимай. Туристы, уехавшие вчера, подходили к машине, заглядывали внутрь. Отпечатки пальцев в салоне «Волги» криминалисты
