Иван Любенко - Кровь на палубе
– Карта исчезла, – стоя в дверях, проронил капитан.
Неожиданно его лицо просветлело, будто по нему пробежал солнечный лучик.
– Но зато теперь благодаря ее пропаже мы сможем легко отыскать преступника.
– Это как?
– А очень просто! Ясно, что убийца находится среди пассажиров. Мы обыщем их каюты, и тот, у кого окажется карта, и есть настоящий злодей!
– Не торопитесь радоваться, Александр Викентьевич. Во-первых, мы не знаем, где злоумышленник ее спрятал. Согласитесь, что это не обязательно делать у себя. Кроме этого, существуют еще и места с открытым доступом: кинозал, музыкальный салон, ресторан; во-вторых, даже если нам повезет, мы никак не сможем доказать в суде причастность данного лица к двум убийствам; а в-третьих, настроение у пассажиров от этого вряд ли улучшится.
– И что же делать?
– Ждать и размышлять. Поверьте, все беды у большинства людей оттого, что они не умеют делать эти две простые на первый взгляд вещи. А злодея я найду, вы не волнуйтесь. – Ардашев подошел к иллюминатору. Далекий турецкий берег превратился в едва заметную полоску, тянущуюся вдалеке. – Пора, пожалуй, вернуться к жене. Ее очень тяготит вся эта неопределенность. Все же мы надеялись отдохнуть, а не распутывать клубки злоумышлений. Но что поделаешь, коли случилось смертоубийство. – Присяжный поверенный развел руками и покинул каюту.
Вояжеры, казалось, совсем забыли о недавних печальных событиях. Мужчины безмятежно отдыхали в креслах и лежаках, коротая время за кофе, сигарами и европейскими газетами недельной свежести, купленными на Родосе. Женщины, подобно детям, с восторгом бегали от одного борта к другому, наблюдая то всплывшую огромных размеров черепаху, то вылетающую из-под самого корабельного носа стаю летучих рыб.
– А вот послушайте, господа, что пишут. – Профессор Граббе зашелестел номером «Le Figaro». – Сообщение под заголовком «Новые Робинзоны». «8 августа на террасу одной виллы в Каннах опустилась тропическая птичка, на лапке у которой была привязана следующая записка: «14 февраля 1910 года. Мы затеряны на острове Маю, у западного побережья Африки. Нас шестеро с парохода «Amalia» из Палермо. Припасов хватит ненадолго. Спасите. Капитан Андриано Лостело». Информация была тотчас же передана всем судам, оказавшимся поблизости. Однако вскоре выяснилось, что все шестеро европейцев попали в руки местных людоедов и были съедены».
– Упаси, Боже, мя грешного от сей кончины лютой, – троекратно осенил себя крестным знамением богобоязненный купец.
– А что-то Александр Осипович не торопится запечатлеть нас для потомков, – проговорил размякший от полуденного солнца Смальский.
– Да и на завтраке его не было, – заметил Асташкин.
– Схожу-ка я его проведаю, – вызвался Лепорелов и, поднявшись из парусинового лежака, направился к коридору.
Скоро вновь послышались его торопливые шаги. Елизар Матвеевич был не на шутку обеспокоен. Задыхаясь от волнения, он проговорил:
– Господа, его каюта оказалось запертой. Я позвал стюарда, мы открыли дверь, – но Бранкова там нет.
– А где же он? – профессор снял очки и глупо уставился на учителя.
– Не знаю, – беспомощно пробормотал ботаник. – Пойду скажу капитану…
– Не стоит поднимать панику раньше времени, – вмешался в разговор присяжный поверенный. – Позвольте мне прежде осмотреть корабль.
Адвокат направился вдоль левого борта судна, то и дело наклоняясь вниз, будто пытаясь разглядеть ватерлинию. У самой кормы он остановился, перегнулся через леера и, почти повиснув вниз головой, что-то достал. Неожиданно появился Неммерт.
– Ну что, Клим Пантелеевич, новая беда?
– Надежда еще есть, но, – он разжал ладонь, – это цепочка от часов Бранкова. Оператор зацепился ею за ограждение, видимо, как раз в тот момент, когда преступник перекидывал его ноги через ограждение. Это случилось ночью, и злоумышленник ее не заметил. Надобно разворачивать судно, Александр Викентьевич. Возможно, мы еще успеем его спасти. Кроме нас это сделать некому.
– Ну что ж, не будем терять время.
Ускоряя шаг, Неммерт заторопился к мостику, но пассажиры, явно напуганные исчезновением еще одного члена экспедиции, обступили капитана со всех сторон, наперебой задавая ему вопросы, на которые у него не было ответа.
Спустя несколько минут «Королева Ольга» выполнила несложный маневр и, выбросив порцию копоти, легла на обратный курс.
Глава 31
Кастель-Россо
IСлава Качиони как отчаянного храбреца и везучего корсара гремела по всему Архипелагу. Ламбро отлично понимал, что настало время окончательно обрести полную независимость от подчинения ненавистному генерал-поручику Заборовскому. Оставалось совершить еще один дерзкий и блистательный подвиг, за которым последует его победная реляция князю Потемкину. И вот тогда уже никто из этих русских выскочек-капитанов не посмеет им командовать!
Корсарская флотилия выросла до двенадцати судов, и теперь уже нельзя было просто так, в надежде на удачу, выводить в море полтысячи вольных матросов. Требовалось тщательно продумывать цель каждого похода и заранее прокладывать курс. Самым образованным в военном отношении капитаном, несомненно, был Макфейн. После перенесенных ранений он встал на ноги и вот уже целый месяц находился в роли начальника штаба флотилии, что, однако, ничуть не мешало ему лично участвовать в абордажных схватках.
Качиони, Русанов, Ивкович и Георгий Андруцос – капитан 22-пушечного «Великого князя Константина» – склонились над картой, разложенной на небольшом столе. Докладывал Макфейн:
– Наиболее удачным объектом для нападения с моря является крепость Кастель-Россо, расположенная на острове всего в нескольких милях от турецкого берега. Она лежит к востоку от Родоса. Местный рыбак рассказал, что численность гарнизона фортеции не превышает и 150 человек. В самом городе – примерно 400 семей греков и столько же турок. В общем, палить по домам нельзя. Сами укрепления построены давно, и стены вряд ли выдержат залпы корабельных орудий, особенно если мы будем бить в одно место. Десант следует высаживать не сразу, а после часового бомбардирования. На это, разумеется, уйдет немало зарядов, а потому крюйт-камеры придется заполнять под завязку.
– Пути Господни неисповедимы, – усмехнулся Качиони. – Эту крепость уже брали мои соотечественники. Да-да, друзья, представьте себе! Шестнадцать лет назад! Ну и нам ничто не мешает попытаться вновь это сделать. Я уверен, что штурм этой твердыни всколыхнет весь Архипелаг и греки поднимут восстания даже там, где до этого турки чувствовали себя спокойно. Завтра, я думаю, и выступим.
– Боюсь, командир, не успеем, – усомнился Капитон. – На «Тюльпане» матросы только к вечеру закончат кренгование[27].
– Хорошо, тогда послезавтра. Но не позже, – Ламбро оглядел соратников, – выходим на рассвете.
IIВыплывающие из-за горизонта верхушки парусов незнакомой эскадры на острове заметили еще издали. Совсем скоро стало ясно, что это корсары, воюющие под российским флагом. Зайдя в бухту, корабли открыли по фортеции ураганный огонь. Крепостные пушки ответили вялыми, неточными выстрелами, но несколько ядер все-таки достигли «Олифанта» и кое-где повредили такелаж. Тактика, выбранная Макфейном, приносила плоды, и защитники форта с ужасом наблюдали, как летящие в одну и ту же стену заряды методично пробивали в ней брешь. Когда верхние, спящие столетиями камни обрушились и большим светлым пятном уже зиял пролом, со всех двенадцати кораблей начал высаживаться многочисленный десант. В это самое время из крепостных ворот показались три церковных служителя. Один из них держал в руках шест с куском белой материи.
– Прекратить огонь! – приказал находящийся на мостике «Северной Минервы» Качиони. Сигнальщик тотчас же оповестил командой все остальные суда. Пушки замолчали. – Хотел бы я знать, что там происходит! – в сердцах проронил командир, рассматривая в подзорную трубу побережье.
Несколько шлюпок с матросами почти одновременно достигли песчаной отмели. Капитон, Макфейн и Андруцос уже направились к переговорщикам. Первым заговорил священник преклонных лет:
– Дети мои! Я митрополит Кипра. Начальник крепости специально приказал отправить за мной шебеку, чтобы я, пока еще не начался штурм, попытался уговорить вас обойтись без кровопролития. Гарнизон сложит оружие, но только в том случае, если не будет никакой резни и всем османам сохранят жизнь. Они также готовы передать вам весь арсенал, но с тем условием, что вы разрешите всем турецким семьям уплыть в Анатолию.
Георгий поклонился митрополиту, поцеловал его руку, осенил себя крестным знамением и только после этого перевел сказанное.
– Я не против, – согласился Русанов. – Чем больше мы сбережем людей, тем лучше. Да вот только как Ламбро к этому отнесется?