Ядовитое кино - Валерий Георгиевич Шарапов
К вечеру задуманное мной свершилось, и Качинский умер.
Когда милиция обыскивала наши комнаты, я похвалила себя за предусмотрительность. Яд был в сарае, и, даже если бы его нашли, ничто не указало бы на то, что он принадлежит мне. Когда шум утих, пришло время осуществить вторую часть моего плана.
Я собиралась избавиться от Марианны при помощи того же рицина и инсценировать ее самоубийство. Тут-то и произошла первая неприятность.
Когда я спустилась в подвал, меня заметил Головин, который вышел из здания, чтобы поехать на вокзал. Он пошел за мной и обнаружил меня выходящий из сарая с банкой рицина. Увидев в моих руках банку с белым порошком, Головин обо всем догадался, схватил меня и назвал убийцей. Я пыталась вырваться, попятилась назад и снова очутилась в сарае. Когда мы оказались внутри, одна из подгнивших ступенек под Головиным проломилась. Он скатился вниз и застыл. Я спустилась и, пощупав пульс, поняла, что он мертв.
Я поднялась наверх и запаниковала.
Немного успокоившись, я решила отложить покушение на Марианну и не придумала ничего лучше, как перепрятать яд. Я отправилась к стенам кремля, совершенно не подозревая, что меня преследуют.
Добравшись до места, я поднялась на стену, нашла нишу в стене и засунула туда банку с рицином. Именно тут я увидела Быкова, который все это время шел за мной. Быков был пьян, в руках он держал бутылку вина и то и дело прикладывался к ней. Его намерения можно было понять без слов. Он и до этого пытался довольно грубо ухаживать за мной, а тут, под действием вина, он совсем обнаглел. Он попытался обнять меня, но я отскочила к стене. Я чуть было не упала вниз, но Быков меня поддержал.
Я изобразила испуг и сказала, что ужасно боюсь высоты. Он посмеялся и стал на самый край. Я решила, что должна этим воспользоваться. Я сделала вид, что меня больше не тяготят его навязчивые ласки, и попросила выпить. Когда он сунул мне в руку бутылку, я разбила ее о стену и вонзила осколок в его шею. Когда Быков свалился вниз, я собрала оставшиеся наверху осколки, стерла с них свои отпечатки носовым платком и бросила вниз.
Меня буквально трясло, но смерть этого мерзавца как будто придала мне силы. Я решила, что не стоит откладывать задуманное и пора расправиться с Марианной немедленно. Это было как наваждение, но именно оно придавало мне силы.
Вернувшись в общежитие, я зашла в свою комнату, взяла приготовленную мной «предсмертную записку» и все остальные письма Марианны. Постучавшись к ней, я снова нарвалась на грубый прием.
Марианна велела мне убираться, однако когда я показала своей будущей жертве пачку конвертов, на каждом из которых была марка с портретом Кутузова, моя «соперница» тут же сама затащила меня к себе. Я стала уверять Жилину, что Качинский был подлецом, что он смеялся над ней и наверняка поступил бы со мной так же, как и с ней. Узнав о том, что Качинский отдал ее откровенные письма «новой любовнице», Марианна пришла в ярость.
Потом ее ярость сменилась истерикой. Марианна села на стул и стала перебирать письма. Она была так увлечена, что совсем забыла, что в комнате она не одна. Я зашла к ней за спину и, насыпав на платок ядовитый порошок, прижала его к лицу своей жертвы. Мне пришлось применить всю свою силу, чтобы осуществить задуманное. Больше минуты она дергалась в судорогах, и какое-то время мне казалось, что она вырвется из моих рук, но все обошлось. Марианна утихла, а я упала на пол без чувств. Когда я пришла в себя, дело было сделало. Я насыпала рицин в стакан, залила его водой и поставила на стол. Там же я оставила и баночку с остатками яда. После этого мне оставалось только положить перед Марианной заранее подготовленную записку и убраться восвояси.
На следующий день я пошла в город и купила амбарный замок, чтобы запереть сарай и не допустить, чтобы кто-нибудь раньше времени случайно обнаружил тело Головина. Тут, в кустах, я нашла кисет Черноусова. Я знала, чей это кисет, и бросила его в подвал рядом с телом Головина.
Позже мне стало известно, что Черноусов хранил в своем кисете какие-то секретные сведения, которые собирался передать за рубеж. Когда Черноусов увидел, что комнаты обыскивают, он успел избавиться от кисета и бросил его в кусты.
Когда я поняла, что милиция не поверила в то, что Марианна покончила с собой,
