Дж. Лэнкфорд - Украденный Христос
– Да,– добавил Сэм походя.– Так увлекся историей с клонами, что чуть не забыл: Амстердамы завтра улетают на Таити. Росси уехали в Канаду – кататься на лыжах, а потом, ходят слухи, плывут в кругосветный круиз. Так что жилых этажей скоро будет четыре.
Браун взглянул на него.
– Отлично, тем меньше хлопот. Теперь насчет репортера.
– Да?
– Не надавить ли на него посильнее?
Сэм напрягся. Подобного рода инструкцию он получал только раз, и то в отношении мерзавца, избивавшего жену. Вправить такому мозги – одно удовольствие.
– Ну, раз я уже попытался пойти законным путем, сильное давление подмочит моему адвокату репутацию, и его уже нельзя будет использовать.
Браун встал.
– Ничего, обойдемся.
У Сэма засосало под ложечкой.
– Хотите сказать…
– Понадобится разбить кому-нибудь диктофон – бей не раздумывая.
Спустя секунду-другую Сэм понял, что Браун закончил и ему пора уходить.
Дорогой в Лэндинг он чертыхался и судорожно гадал, как теперь выпутаться. Браун ему доверял; он не мог подвести его и вынудить обратиться к кому-то еще. Среди преданных слуг всегда найдутся те, кто готов врезать по диктофону кому и когда прикажут. А Ньютон, если воздействовать на него физически, выложит все. Так что своим следующим отчетом ему, Сэму, придется сбивать Брауна со следа.
Он въехал на подъездную аллею и решил припарковаться с тыла, на манер Росси. Затем прошел по тропинке до калитки перед комнатой Мэгги, вспоминая, как лез на стену той, первой ночью. Двери в сад были заперты. То, что через стекло больше нельзя было заглянуть внутрь, его порадовало. Когда он постучал, Мэгги спросила:
– Кто там?
– Это я, Сэм! – Теперь, чтобы звук было слышно внутри, приходилось кричать.
– Я не могу сейчас тебя впустить. Мне нельзя вставать. Так что пройди через парадную дверь, ладно?
– Что случилось, тебе плохо? – Он прижался к стеклу и увидел ее темный силуэт на кровати.
– Просто обойди и открой своим ключом.
– Хорошо, я сейчас.
Сэм обежал вокруг дома, отпер дверь и поднялся по лестнице. Ход снизу через прачечную оказался закрыт изнутри.
– Сэм, я же сказала: встать не могу,– донесся голос Мэгги.
Доступ сквозь акушерский блок в цоколе тоже был перекрыт.
– Пустите, это я! – крикнул Сэм, барабаня в дверь. Сначала в ответ зашептались, затем он услышал голос
Франчески:
– Тебе сюда нельзя, Сэм. Мы работаем в стерильных условиях, и их нельзя нарушать.
– Пустите меня к Мэгги! Откройте дверь под лестницей – и я оставлю вас в покое!
– К чему так спешить? Ей сейчас нужен отдых, – отозвался Феликс.
Вместо ответа Сэм вернулся к запертой прачечной и с криком: «Мэгги, я иду!» вышиб дверь плечом.
– Франческа, Феликс, не волнуйтесь – это опять Сэм. Как всегда, идет напролом.
– Ну, так что с тобой такое?
Она промолчала, лежа на боку и держась за живот.
– Если ты мне не скажешь, в чем дело, я вломлюсь и туда,– он ткнул в сторону смотровой,– и спрошу у Росси.
Мэгги закрыла глаза.
– Мне сделали пункцию яичников, поэтому ходить я временно не могу. Буду лежать, пока не полегчает.
– Как, уже? Я думал, ты меня предупредишь. Думал…– Он наклонился и погладил ее лоб.– Стало быть, тебя оприходовали, так?
Мэгги отвела взгляд. Не успела она вымолвить слово, как их прервал редкостный звук – звук дверного звонка. Настойчивое «дзынь» донеслось даже до комнаты Мэгги. В последний и единственный раз его слышали здесь, когда приезжал адвокат с документами.
Дверь в лабораторию скрипнула, Мэгги удивленно подняла голову.
– Погоди-ка,– сказал Сэм и, спустившись по лестнице, встретил Феликса с Франческой в хирургических фартуках, недоуменно глядящих на дверь.– Вы кого-нибудь ждете?
– Я – нет,– отозвался доктор, спустив маску.
Поднялись в фойе. За стеклянными вставками входной двери маячил некто. Феликс и Сэм переглянулись, словно их охватило жуткое подозрение.
– Быть не может,– произнес Сэм, шагнул к двери и распахнул ее.
На пороге стоял Джером Ньютон, газетчик.
Глава 34
– Ба, мистер Хикок! – выпалил тот и схватился за фотоаппарат, пытаясь заглянуть Сэму за спину.– Что, даже чаем не угостите?
– Угощу – так, что своих не узнаешь! – прорычал Сэм.
Феликс вдруг вышел вперед, стаскивая маску и шапочку.
– Сюда, мистер Ньютон.
– Зачем ты его приглашаешь? – удивилась Франческа.
Росси не отвечал.
Джером ступил за порог и щелкнул вспышкой со словами:
– Что, к операции готовимся?
Сэм отнял у него камеру, но Феликс почему-то вмешался.
– Верни ее, Сэм. Не пройти ли нам в гостиную? Франческа, устроишь чаю?
Его сестра швырнула маску об пол и отправилась на кухню с видом отравительницы. Сэм недоумевал, что такое нашло на Росси. С чего бы ему любезничать с врагом – предлагать чай, отдавать фотокамеру? Он искренне надеялся, что у Феликса был запасной козырь, так как сам он точно ничем таким не располагал и вообще чувствовал себя в дураках. Как прыщавому снобу удалось его провести? А главное, как он их разыскал?
У порога гостиной Сэм бросил угрюмый взгляд на стеклянную стену, с таким трудом сделанную непроницаемой.
– Где же я просчитался? – спросил он Джерома.
Ньютон вышел на середину сводчатого зала.
– Зря ты отдал мне те пятьсот долларов, Сэм. Тебя ведь Сэм зовут, верно? Когда человек так легко расстается с деньгами, значит, он кого-то покрывает. Оставалось только проследить за тобой.
Сэм вспыхнул.
– Я точно помню: хвоста не было.
– Был, да не один. Я нанял три разные машины, чтобы ты ничего не заметил. Само собой, они не знали, кого и зачем выслеживают.
Сэм чертыхнулся, схватил бутылку из бара и налил себе виски.
– Никто не желает? – Он приподнял стакан, догадываясь, что Феликс готовит сделку. Что еще ему оставалось?
– Пожалуй, я соглашусь,– отозвался Джером.
Феликс опустился на диван.
– Спасибо, в другой раз.
– За твое нездоровье, Ньютон,– произнес Сэм.
Тот рассмеялся и отпил половину.
Подошла Франческа с подносом печенья, чайных пакетиков и кружек с еле теплой водой и шмякнула его на журнальный столик, после чего уселась в кресло. Джером Ньютон занял место напротив, а Сэм сел по другую сторону от Росси.
Ньютон поднял стакан за Франческу.
– Прошу прощения. Мы тут кое-что выясняли.
– Ты его знаешь? – спросила она брата.
– Да. Работали вместе над газетной статьей о микробиологах. Ньютон, это моя сестра, Франческа.
– Весьма польщен, мадам.
Франческа и бровью не повела.
– Полагаю, вы именно этого ждали? Сотрудничества? – спросил Феликс.
Джером улыбнулся.
– Совершенно верно. Если я правильно понял, ближайшие девять месяцев вы не намерены показываться на публике. Хотя, я, наверное, забегаю вперед. Как успехи? ДНК уже выделили? Эмбрионы прижились?
Феликс и Франческа переглянулись и хором ответили:
– Нет.
– Значит, чуть больше девяти месяцев. Вы ведь Иисуса надумали клонировать? Планы не изменились?
Росси молчали, а Сэма осенила счастливая мысль: вдруг вмешательство Ньютона положит конец этой затее и он сможет вызволить Мэгги?
– Значит, Иисуса. Второе пришествие готовим? Ладно, вот мое предложение. Я снимаю Его рождение – разумеется, в общих чертах. Крупные планы лиц матери, твоего, Феликс, вид рождающегося младенца, запись первого крика. Мне нужен эксклюзив. Фотографии новой Марии на фоне заката, радость на ее лице от первых толчков плода и тому подобное. Согласитесь на эти условия, и девять месяцев покоя вам гарантированы. Кстати, кто будет матерью?
– Моя сестра,– ответил Феликс.
Сэм старался не подавать виду, хотя торопливость Росси начинала его раздражать. Как, похоже, и Франческу. Он уже подумывал, не позвонить ли в местную газету и не выложить все самому: имена, даты, подробности. Тогда они будут вынуждены свернуть планы. Ему было плевать на то, как разъярится Феликс и обрадуется Браун, лишь бы освободить Мэгги. Потом Сэм подумал о жертве, на которую ей пришлось пойти ради идеи выносить Господа, и решил отказаться. В конце концов, он хочет изменить ее мнение, а не разрывать душу.
– Вот именно,– вставила Франческа, смерив Ньютона негодующим взглядом.
Репортер откинулся в кресле и хлопнул в ладоши, ухмыляясь своей лошадиной физиономией.
– Семейное дело? Весьма трогательно! А кто тут еще бывает, кроме вас?
– Сэм, наш консультант по безопасности, и горничная.
– Ага, ближний круг. В самом деле, нужно же кому-то охранять и подавать завтрак. Могу я поговорить с горничной?
– Сейчас ее нет,– сказал Феликс.
– Ничего нового ты не узнаешь – простая славная женщина. Негритянка. Как раз в твоем вкусе.
После этих слов сноб Ньютон, по расчетам Сэма, должен был утратить к ней всякий интерес.
– Не сомневаюсь. Ну,– журналист наклонился вперед,– по рукам или как?
