Лампа паладина - Наталья Николаевна Александрова
Ну, собрали девочки сколько-то денег, да еще матпомощь мне выписали, съездила я домой, на похороны не успела, отчиму деньги оставила, ничего от него, кроме ругани, не получила и дала себе слово, что никогда больше в этот, с позволения сказать, дом не вернусь.
А как вернулась, сессию сдала и только потом поняла, что со мной что-то не так. Пошла к врачу, а он говорит, что поздно уже что-то делать, четыре месяца уже. Ну, пришлось идти к Сашке, а он в это время сессию сдал и куда-то на юг с друзьями закатился.
Пока вернулся, пока то-се, у меня уж живот заметный стал. Узнали в институте, девчонки из общаги и раньше догадались. И пошли мы к Сашкиным родителям. – Ираида жестом показала, что хочет воды. – Родители у него богатые люди были по тем временам, отец ученый-историк, мать не работала, как она говорила, дом вела. А чего там вести, когда домработница Стеша все делала.
Я как пришла в квартиру – так и обалдела, в жизни такого не видела. Четыре комнаты огромные, потолки высоченные, на них плафоны как в музее. Мебель тоже вся старинная, музейная, на стенах картины.
Ну, стол в гостиной белой скатертью накрыт, приборов лежит у каждой тарелки черт-те сколько, рюмок опять же полно.
Как потом выяснилось, Сашка родителям не сказал, что я беременная, сказал, что хочет их с девушкой познакомить. Ну, отцу-то его все было до лампочки, он в своих книгах да монографиях весь был. А вот мамаша Сашкина…
Тут я вспомнила подслушанный разговор Ромуальдыча и доктора Орловского. Академик Басинский! Ну надо же, он и правда нашей Бастинде родственник! Или кем считается отец мужа?
Ну это же надо, значит, она и правда была замужем! И сына родила! И где это все?
– Как за стол сели – так она со мной разговор заводит, вроде бы даже вежливо все, интересуется, откуда я родом, да где учусь, да где живу. Интеллигентно так, Стешу на «вы» называет, меня тоже.
Ну я-то вижу, что она ко мне никакого интереса не испытывает. Что, думаю, делать, как разговор трудный начать? Потому как Сашка перетрусил и вообще делает вид, что он ни при чем.
А тут Стеша меня потихоньку манит на кухню – мол, помочь ей что-то надо. И спрашивает прямо в лоб: «Так ты что, девка, беременная, что ли?» Я растерялась и молчу, так она и говорит, что ей сразу ясно все стало, как я вошла.
Это она, говорит, Анна Валерьевна, ничего не заметила, потому что только о себе думает и на себя, любимую, смотрит. А я, говорит, и со второго месяца могу определить, а у тебя вон вообще небось пять уже, живот-то виден. И даже могу сказать, какого пола ребенок будет.
Вот у тебя, к примеру, точно мальчик, потому как живот торчком стоит. Только от кого конкретно, не скажу. Но в твоем случае все и так ясно: от Сашки. И вот что я тебе скажу, девка: брось ты это дело. Ничего у тебя не получится, не примет она тебя, и Сашку от тебя отведет.
А что же мне делать, спрашиваю, куда с ребенком деваться?
Ну, как-нибудь, она отвечает, молодая да сильная, справишься. Хотя, конечно, трудно будет. Ага, я говорю, ни денег, ни работы, ни жилья. Мама умерла вот только что, больше никого из родных нет.
Тут хозяйка входит: «Вы что тут так долго?» Ну я ей и бухнула сразу, как в воду холодную бросилась. Точнее, как в бассейн с голодными крокодилами. Так, мол, и так, я от вашего сына беременная, пятый месяц, вот справка из консультации. Это меня девчонки научили, чтобы справку взять.
Что тут началось! Какие приличия, какая интеллигентность? Все благородство со свекровушки моей будущей мигом слетело, как начала она орать, кем только меня не обзывала! Я в маленьком захолустном городке жила, отчим простой был грубый мужик, но даже от него таких слов не слыхала.
В общем, хоть квартира и большая, академик все же услышал. Или Сашка его позвал. Прибежали они на кухню, а там уж чуть до драки не дошло. Анна Валерьевна до того в раж вошла, что схватила скалку Стешину да на меня замахнулась.
А дальше я ничего не помню, в глазах у меня потемнело, первый раз в жизни в обморок грохнулась.
Сашка потом мне рассказывал, что здорово академик напугался. Он фигура публичная, а тогда как раз журналисты в силу входить начали. Его куда-то там выбирать должны были, так что скандал некстати был совсем.
А я еще, когда падала, ударилась головой о край плиты, Стеша не успела меня подхватить, все-таки в возрасте уже была, а эта семейка и пальцем не двинула.
В общем, голову расшибла здорово, крови было много. Пришлось им скорую вызывать. А там, конечно, врач все выспросил – кто я такая да как такую рану получила.
Ах, упала, говорите, невестка ваша, беременная, голова закружилась? А что ж вы невестку беременную заставляете у плиты стоять? А может быть, не сама упала, а сыночек ваш ее вот скалкой приложил? Примерно вот в таком духе, напугал их до смерти, а я без сознания нахожусь и ничего сказать не могу.
Ну, выписали меня из больницы, там ребенка обследовали, сказали, что все хорошо, но чтобы впредь была осторожнее. И правда, УЗИ определило, что мальчик будет, Стеша правильно предсказала.
В институте все узнали, пришлось Сашкиным родителям свадьбу устраивать. Из общежития меня турнули, раз у мужа жилплощадь есть, вот и поселились мы в той квартире огромной.
Ох, как же меня свекровь гнобила! Поначалу-то боялась открыто ругаться и угрожать, исподтишка пыталась унизить. Ну, сама понимаешь, я из провинции, какие уж там манеры были, вилкой и ножом пользоваться, конечно, умела, а так никакого воспитания.
Ну, она уж поплясала на моих косточках вволю. Да только того не понимала, что мне плевать было. Я училась, торопилась сессию сдать до родов. Ну и Стеша, конечно, меня поддерживала. То приготовит что-нибудь вкусненькое, то принесет вещички для ребеночка. Свекровь-то денег не давала ни копейки, еще цедила, что ребенок вообще не Сашкин и что надо бы проверить. Ну, тест на ДНК тогда еще не очень был доступен, опять же, не хотели они, чтобы кто-то
