Роберт ван Гулик - Скелет под колоколом
Идущий впереди Ма Чжун услышал оглушительный грохот.
— Судя по этому шуму, там за столом целая армия! — воскликнул он.
Но он ошибался. В зале находился только один посетитель — согнувшийся над стоящим у окна столом колосс. Он втягивал содержимое небольших панцирей с такой поразительной мощью, что один производил весь этот невообразимый шум. Его широкие плечи покрывал великолепный халат из расшитого черного шелка.
Ма Чжун дал знак своим товарищам не двигаться, а сам, приблизившись к столу, положил руку на плечо шумливого гурмана и сказал самым громким голосом:
— Давненько не встречались, младший брат!
Сидевший поднял голову, обнаружив сальную бороду, скрывавшую низ его похожего на луну лица. Он недружелюбно глянул в сторону Ма Чжуна и с огорченным видом снова уткнул нос в еду. Затем указательным пальцем отодвинул в сторону пустые панцири, усеивавшие стол, издал громкий вздох и сказал:
— Именно людишки вроде тебя, старший брат, разрушают мое доверие к честным людям. Разве я не обошелся с тобой как с другом при твоем посещении? А затем я слышу, что ты работаешь в присутствии. Конечно, это ты заставил прогнать нас из столь уютного убежища в храме? Задумайся над своими поступками, брат-родившийся-передо-мной, и раз уж ты работаешь в суде, суди себя сам!
— Брось, брось! — возразил Ма Чжун. — Зачем нам ссориться. В этом мире у каждого есть свое дело: мое — в служении нашему благородному судье.
— Значит, мне сказали правду, — загробным голосом констатировал толстяк, — Ах, старший брат, моя дружба к тебе испаряется. Иди же. Оставь честного человека его одиноким размышлениям о ничтожности порций, которые осмеливается подавать скряга владелец этой мерзкой обжорки.
— Кстати, раз речь зашла о скудости порций, — весело заметил Ма Чжун, — если бы ты был готов попробовать еще дюжину этих сочных крабов, мои друзья и я были бы рады видеть тебя за своим столом.
Его собеседник тщательно вытер пальцы о бороду и, чуть подумав, заявил:
— Никто не посмеет сказать, что Чэн Па лишен великодушия. Старший брат, для меня будет честью познакомиться с твоими друзьями.
Он встал. Ма Чжун церемонно представил ему секретаря Хуна и Тао Гана, а затем, выбрав квадратный стол, настоял на том, чтобы приглашенный занял почетное место, сев спиной к стене. Секретарь Хун и Тао Ган сели справа и слева, а Ма Чжун устроился напротив, крикнув хозяину прислать еще крабов и побольше вина.
Слуга спустился вновь. Когда первый кувшин вина был опустошен, Ма Чжун воскликнул:
— Я вижу, мой младший брат, на тебе прекрасный халат. Он должен был тебе дорого обойтись, потому что люди не имеют обыкновение делать столь сногсшибательные подарки. Может быть, ты разбогател после нашей последней встречи?
Чэн Па пробормотал несколько смущенных слов о приближающейся зиме и уткнул нос в чашу вина.
Ма Чжун вскочил, вырвал у него чарку и, прижав беднягу к стене столом, крикнул:
— Говори, мерзавец! Откуда у тебя этот халат? Чэн Па посмотрел налево, посмотрел направо: секретарь и Тао Ган закрывали пути к отступлению. Край стола все глубже погружался в чудовищное брюхо, придавливая несчастного к стене. Смыться невозможно! С меланхолическим вздохом он принялся снимать халат и пробормотал:
— Мне бы надо было догадаться, что не удастся спокойно поесть с бродячими собаками из присутствия за одним столом. Держи, возьми же эту проклятую одежду! Бедный старик замерзнет этой зимой, умрет от холода, и ни один из вас даже слезинки не уронит над его несчастной судьбой!
Видя Чэн Па столь уступчивым, Ма Чжун снова сел, наполнил ему чарку вином и подвинул ее к нему.
— Далека от меня мысль предать твое нежное тело жестоким укусам мороза, брат-родившийся-после-меня, но я хочу знать, как в твои руки попала эта прекрасная вещица.
Почесывая нерешительно пальцем свой обнаженный живот, Чэн Па колебался. Вмешался секретарь Хун:
— Ты много прожил, ты опытный человек, — сказал он приветливо. — Ты должен сознавать, как важно для людей в твоем положении поддерживать добрые отношения с судейскими. Да и почему должно быть иначе? Будучи советником гильдии нищих, ты сам почти что часть городского чиновничества. Лично я вижу в тебе коллегу.
Чэн Па выпил чарку до дна и Тао Ган сразу же наполнил ее снова.
— Когда над ним поочередно дуют ветры лести и угроз, — в раздумье ответил огромный разбойник, — что может предпринять бедный беззащитный старик? Говорить чистую правду!
Одним глотком выпил он свою чарку и продолжал:
— Вчера вечером смотритель квартала пришел передать нам приказ немедленно убираться. Он мог бы и объяснить, почему мы должны покинуть свои жилища. Он не дал себе такого труда. Но мы, честные законопослушные граждане, привыкли подчиняться без звука. Позднее я вернулся назад, потому что спрятал в одном уголке связку вэней и, естественно, не хотел ее бросить! Окрестности храма Совершенной Мудрости известны мне, как моя ладонь, поэтому мне не нужен был свет, чтобы найти свой тайник. Я уже засовывал монеты в пояс, когда через малую дверь храма вышел какой-то человек. Несомненно, это жулик, сказал я себе, потому что какой же честный человек будет шляться по улицам глубокой ночью.
Чэн Па оглядел троих друзей в ожидании одобрительного замечания, но не дождался. Покорно он продолжил рассказ:
— Когда этот человек спустился по ступеням, я дал ему подножку. Великое небо! Мерзкий негодник! Едва поднявшись, он начал угрожать мне ножом! В законной самообороне я его сбил с ног. Вы думаете, после этого я его обобрал? Ничего подобного! У Чэн Па есть принципы! Я забрал только его подбитый ватой халат, намереваясь передать его старшему смотрителю квартала сегодня же вечером, когда внесу жалобу на моего налетчика! Такова чистая правда!
Секретарь одобрительно покачал головой.
— Коллега, ты действовал как честный гражданин! Поэтому мы не будем говорить о деньгах, которые были в этом халате! Между порядочными людьми есть вещи, о которых не упоминают! Но что сделал ты с вещицами, которые нашел в рукавах?
Чэн Па сразу же протянул платье.
— Все, что вы найдете, ваше, — великодушно заявил он. Секретарь Хун обшарил оба рукава. Они были совершенно пусты. Но, ощупывая швы, почувствовал что-то твердое. Он запустил руку поглубже в шелковую ткань и вынул небольшую квадратную печать из нефрита, которую показал товарищам. Вырезанные иероглифы сообщали: «Подлинная печать Линь Фана». Секретарь спрятал ее в свой рукав, а халат протянул Чэн Па.
— Держи его. Как ты верно заметил, человек, которому он принадлежал, законченный негодяй. Мы заберем тебя с собой в присутствие в качестве свидетеля, но тебе нечего бояться. А теперь давай расправимся с этими крабами, пока они совсем не остыли!
Все последовали мудрому совету, и вскоре весь стол был завален панцирями.
Поев, секретарь Хун заплатил хозяину, а Чэн Па без труда добился десятипроцентной скидки. Владельцы ресторанов всегда относятся к членам гильдии нищих с особым почтением, иначе толпа отвратительных оборванцев соберется у их двери, а тогда — прощай посетители!
В присутствии секретарь провел Чэн Па в кабинет судьи. Увидев начальника уезда, разбойник воздел руки к небу:
— Пусть черные силы оберегают обитателей Пуяна! — в ужасе воскликнул он. — Прорицатель назначен судьей нашего города!
Ему быстро разъяснили его заблуждение и, простершись ниц, он трижды стукнул лбом об пол.
Выслушав сообщение секретаря, судья Ди с удовлетворением оглядел печатку Линь Фана.
— Теперь мы знаем, — подчеркнул он, — где разбил себе лоб наш кантонский плут! Сразу после того, как он увенчал нас бронзовым колоколом, на него напал друг Ма Чжуна!
Обратившись к бродяге, судья Ди добавил:
— Ты оказался очень полезен. Теперь же внимательно меня выслушай. Сегодня после полудня ты будешь присутствовать на суде. Перед судом поставят одного человека, и я устрою вам очную ставку. Ты нам скажешь, с ним ли ты дрался той ночью. Ну, отправляйся, отдохни в стражницкой.
После ухода Чэн Па судья объяснил:
— С этим дополнительным свидетелем я смогу подстроить Линь Фану ловушку. Он опасный противник, и я его постараюсь поставить в самое унизительное положение. Он не привык к тому, что к нему относятся как к заурядному преступнику… Если мне удастся вывести его из себя, он легче попадется!
Секретарю Хуну такая тактика не совсем понравилась.
— Не лучше ли сначала взломать стальной ящик в его комнате, благородный судья? — спросил он, — Мы могли бы допросить и капитана джонки.
Судья покачал головой.
— Я знаю, что делаю, — возразил он, — На этом заседании мне понадобятся несколько циновок с его склада. Полдюжины вполне хватит. Скажи начальнику стражи принести их с третьего двора храма.
