Секретная часть - Валерий Георгиевич Шарапов
– Все в порядке, – успокоил Михаил. – Мне до ваших разборок нет никакого дела.
– Вы словно не местный, товарищ майор, – сержант расслабился.
– Угадал, проездом в ваши пенаты заглянул…
Гроза была яростной, но короткой. Все закончилось. На крыльце затопали сапоги. Подскочил дежурный, сделав нужную физиономию. Паника в голове: не подумал, куда прятаться? «Колобок» прокатился по проходу через турникет, даже не глянул за стекло. За ним – еще несколько человек, видимо, челядь. Заработали моторы, через полминуты колонна из двух «УАЗов» выехала на дорогу.
Сержант недоверчиво улыбался – отпустило.
– Ладно, пойду, – Михаил поднялся. – Загостился тут у тебя. Бывай, сержант, тащи службу.
В столовой кто-то орал – срывал злость на наряде по кухне. Но крупных беспорядков не наблюдалось. Офицеры разошлись, получив положенный нагоняй. Батальон жил своей обыденной жизнью. Из казармы выбегали бритые солдаты с автоматами и вещмешками за спиной. Грозно орали сержанты. «Войско» припустило через плац, на тактические занятия – именно то, что превращает изнеженных маменькиных сынков в настоящих солдат.
Над плацем зависла тишина. Часть подразделений находилась в нарядах, остальные убыли на занятия.
Кольцов прошел по дорожке мимо казармы, свернул к клубу. Постоял у колонны, покурил. На входной двери висели объявления. В субботу – художественный фильм «Аты-баты, шли солдаты», в воскресенье – «Горячий снег». Репертуар оригинальностью не блистал, имел прямое отношение к военной тематике. Но даже это для солдат было праздником.
Кольцов зашел в клуб – непонятно зачем, просто не хотелось уходить. Дверь в библиотеку была открыта – зашел внутрь. В полумраке среди стеллажей с литературой царила мертвая тишина. Впрочем, нет – различался глухой шепот. Майор повернул за стеллаж. За столом сидела молодая женщина – не первая красавица, но ничего. Над ней склонился статный младший сержант в парадке, что-то тихо ей говорил. Фуражка была лихо заломлена на затылок.
Библиотекарь слушала, опустив голову, затем что-то подписала, видимо, запоздавший обходной лист. Военнослужащий засмеялся, погладил ее по затылку, чмокнул в щеку. Девушка вздохнула. Младший сержант оторвался от стола, двинулся прочь с миной на лице: «Не оставаться же из-за тебя на сверхсрочную». Козырнул, проходя мимо майора, затем обернулся, подмигнул библиотекарше. Девушка смахнула соринку с глаза. Когда к ней подошел Кольцов, она уже была спокойна.
«Странная работа, – подумал майор, – ежедневно находиться среди мужчин, которые по два года не видят женщин. Но, возможно, ей это нравилось».
– Вы что-то хотели? – тихо спросила работница библиотеки.
Навалилось внезапное оцепенение – он пока еще сам не понял, что происходило. Но включилось что-то в голове, стало интересно.
– Что?
– Вы что-то хотели, товарищ? – девушка смотрела хмуро, из-под выщипанных бровей.
– А, нет, ничего, просто зашел. Это кто был? – он обернулся к двери, которая осталась открытой.
– Младший сержант Филиппов Никита Петрович, – вздохнула работница. – Через сутки станет штатским, забудет, что служил… – Она не удержалась от сокрушенного вздоха. Что-то с этим парнем у нее, как видно, было – но так, несерьезно, оставило лишь легкую меланхолию.
– В запас увольняется? – догадался Кольцов.
– Увольняется… – теперь уже девушка впала в оцепенение, – в запас. Через два часа уедет с концами…
Михаил вышел на цыпочках, чтобы не прерывать хрупкий полет девичьей памяти. Зашевелилось что-то под черепной коробкой. Завиральная идея, но почему бы нет?
У входа в казарму, где размещались караульные роты, курили военнослужащие, бодро переговаривались. Трое были в парадках – щегольские, отглаженные – загляденье, а не солдаты. Такое ощущение, что их мундиры шили лучшие лондонские портные – ничего не топорщилось, все четко по фигурам. Что такое счастье – наглядно отпечаталось на лицах дембелей, остальные поглядывали на них с завистью.
Михаил прошел мимо казармы, снова вошел на КПП. Знакомый сержант что-то жевал, чуть не подавился:
– Опять вы, товарищ майор? Соскучились?
– Дело, боец – на сто миллионов рублей.
– Ого, таких денег не бывает, товарищ майор.
– Не поверишь, – бывает. И я почти не преувеличиваю. Дембеля сегодня уезжают?
– Ну да, – сержант озадаченно почесал шариковой ручкой переносицу, – Кажется, семеро их, из 1-й роты батальона. Вообще, народ давно уехал, это последние… у всех свои причины. Одни по пьянке залетели, другие с начальством повздорили – вот и отодвинули им дембель до упора. Хорошо, что на третий год у нас не оставляют… Дальше некуда отодвигать, уезжают. Дембель неизбежен, товарищ майор, – сержант приосанился, – как крах капитализма.
– Отличные слова. Дембелей обыскивают?
Сержант как-то переменился в лице:
– А вам это точно надо знать, товарищ майор?
– Точно. Я тебе свои документы показывал?
– Ну, показывали.
– Вот еще один, – он сунул сержанту под нос красную корочку КГБ. – Не пугаю, просто пытаюсь объяснить, что дело чрезвычайной важности. Будем говорить?
Сержант обреченно вздохнул.
Михаил вынул из кармана нетронутую пачку сигарет с фильтром, положил на стол.
– Держи. Не сочти за взятку.
– О, уважаю, товарищ майор, – лицо дежурного засветилось. Он быстро сунул сигареты в ящик. – Да никогда их не обыскивали. Зачем ребят унижать? У них событие – никогда уже больше такого не будет. Все это понимают – даже самые суровые офицеры. Парни с честью два года лямку тянули – и не важно, что залетчики. Да и что они могут вывезти, кроме дембельского альбома?
– Но в последнее время все строго, караулу на КПП дано указание досконально осматривать всех…
– Да это ерунда, – отмахнулся сержант. – Других осматривают, а своих не будут. Сделают вид для отвода глаз, будто проверяют. Западло это, товарищ майор, никто не будет своих шмонать. Им потом еще жить здесь…
Подобный поворот в расчеты не входил. В каждой части свои порядки, пусть странные и вздорные. И даже маршал Советского Союза не пресечет укоренившийся армейский обычай…
– Когда они поедут, сержант? Только правду говори, прошу тебя.
– Да через пару часиков и поедут… Они всегда так уезжают, чтобы успеть до Речицы, взять билет в кассе – и на проходящий пассажирский поезд до Гомеля…
– Спасибо, ты здорово помог. – Михаил рванул к двери, но остановился: – Самому-то долго осталось?
– Полгода еще, дотяну как-нибудь…
Он выскочил из КПП, бросился к машине. Начинался хорошо знакомый нервный зуд. Забрался на сиденье, включил рацию. Игнатов отозвался с небольшой задержкой, выслушал, поцокал языком.
– Ломаешь традиции, Михаил Андреевич?
– Ломаю, Виктор Петрович. Не каждый день у вас шпиона ловят, согласись?
– Соглашусь. А если ошибаешься?
– И что? Все семеро повесятся, когда до дома доедут? Я не местный и не чту здешние обычаи. Мы зиму не прогоняем, маслом с новобранцами не делимся… Извинюсь и забуду. Мои там рядом с тобой? Их тоже бери…
Старенький автобус малой вместимости «ПАЗ-672» показался через два часа с небольшим. Его остановили на пустынном участке дороги между автобазой и узлом связи.
Майор Игнатов, одетый в военную форму, вышел на дорогу, перегородив проезд, поднял руку. Водителю не осталось ничего другого, как остановиться.
В операции участвовали шестеро – Кольцов с подчиненными и майор Игнатов с парой своих.
Водитель открыл дверь, Игнатов и Кольцов поднялись в салон. Внутри находились семеро – все в парадном облачении, с чемоданами. Сидели, развалившись. Немного удивились, когда автобус встал, и вторглись незнакомцы. Озадаченно переглядывались, но помалкивали. Обычные ребята – кому-то 20, кому-то 21.
– Первый отдел и Комитет государственной безопасности, – сухо представился Игнатов. – Небольшая задержка, товарищи демобилизованные. Осмотрим ваши вещи и поедете дальше. Есть необходимость – иначе не стали бы останавливать.
Солдаты возмущенно зароптали: только этого не хватало…
– Спокойствие! – Игнатов повысил голос. – Повторяю: быстрее закончим – быстрее поедете. Никто не покушается на вашу свободу, нас не волнуют ваши дембельские альбомы и прочая ерунда – буквы на погоны, ножики, отшлифованные пульки. Играйтесь – никто не возражает. Осмотр проводится по поручению командования части. Забираем вещи и выходим на обочину. В салоне ничего не оставляем.
Дембеля, ворча, взяли свои чемоданы и пошли из автобуса.
– Вот суки, все настроение испортили, – прошипел кто-то.
Игнатов недовольно поморщился. Кольцов сделал вид, что ничего не слышит. Строиться не стали – вышли из того возраста, мялись на обочине, двое закурили. Человек Игнатова поднялся в салон, проверил, не оставили ли чего. Задумчиво смотрел на происходящее водитель в штатском.
– На поезд не успеем, – буркнул белобрысый младший сержант – именно он миловался с библиотекаршей.
– Успеете, – уверил Кольцов, – если пререкаться не будете. Чемоданы к осмотру.
Процедура была неприятной. Сотрудники ковырялись в солдатских вещах, стараясь не оставлять беспорядок. Дембеля презрительно воротили носы, фыркали. Везли всякую всячину – как цыгане. Где-то добывали аксельбанты – чтобы нацепить на мундиры после КПП; медные отшлифованные буквы «С» и «А» (Советская армия), которые армейские пижоны приклеивают на погоны поверх
