Юрий Губин - Происхождение человека и человечества.
Мы уже говорили о том, что на границе двух или нескольких экологических систем, в так называемых экатонах, при интенсивном изменении параметров окружающей среды, связи внутри биоценозов ослабевают. Особенно этот процесс эффективно происходит на перифериях ареалов. Там начинается процесс активного образования новых видов. Вот это и стало происходить с середины Олигоцена.
Скорее всего, листопадные леса, хотя и с тёплой и довольно влажной, по своим параметрам, экологической обстановкой, не привлекали изнеженных тропическим изобилием первоприматов. Они не стремились в тех, существующих биологических формах, обживать новые территории, но в пограничных районах процесс адаптации шёл хоть и медленно, но верно, а материала для новых видообразований было предостаточно.
Экатоны между тропическими и листопадными лесами, только в планетарных масштабах казались узкими. На самом деле ширина их была достаточной для того, что бы в них, наряду с образованием наземных видов животных, начался процесс видообразования высших приматов. Причиной его, в основном, послужила адаптация к новым, более холодным условиям, которые предоставил Олигоцен.
В экатонах, на границах ареалов первоприматов, шли наиболее интенсивные эволюционные процессы потому, что более жёсткие условия существования раскачивая генетический механизм особей видов находящихся на периферии своих экологических ниш, и давали вспышку мутаций, которые тут же проверялись естественным отбором на пригодность, где и отбраковывались неудачные варианты.
Освоение листопадных лесов требовало от приматов не только освоения, как и везде в те времена, верхних ярусов, но и экологических ниш в наземных частях экатонов, а это требовало от популяций определённых усилий в адаптации к новым условиям, которые должны были привести и к новым подвидам, а затем и видам. Вот таким образом в изменяющихся условиях окружающей среды Олигоцена, связанных с понижением температуры и образовались, в основном, первые виды высших приматов потому, что новые параметры среды требовали и новых видов животных.
Видообразование приматов того периода, скорее всего, шло по двум направлениям. Первое - путем каких-то определённых специализаций некоторых морфологических критериев при адаптации к новым условиям, которые появлялись в связи с наступлением листопадных лесов. Оно и понятно территории ареалов сокращались, а выжить в лесных тропических массивах можно было только в том случае, если конкретизировать свою экологическую нишу, т.е. занять в ней какой-то специфический малоиспользуемый ранее участок. Это, в общем-то, было пассивное проявление адаптации не требовавшее больших усилий со стороны популяций. То был период «повальной» специализации.
Это не значит, что там было всё тихо и мирно. Экатоны бурлили, фонтанируя новыми видами, но приматам «на том балу» места не было. Не тот накал страстей. Неспециализированных форм, после «подведения преобразовательных итогов» оказалось не очень уж и много. Скорее всего, эти виды обитали на нижних ярусах лесных биоценозов, где они могли «резвиться» как в кронах деревьев, так и на поверхности земли, при наличии определённых возможностей укрытия от наземных хищников. Это был второй путь эволюционного развития.
Данный факт должен быть для нас приятным моментом. Это ведь наши далёкие предки не попали в «водоворот» специализации того уровня биосферы Олигоцена, а начали обживать новые экологические ниши, появившиеся в процессе похолодания. Это они, разорвали «оковы» прежних биоценозов, которые были ослаблены климатическими парадоксами того периода, особенно в пограничных областях биогеоценозов.
Второе направление видообразования предполагало врастание в новые биоценозы, которые образовывались в стылых ветрах Олигоцена. Необходимо было стать полноправным членом в новых биоценозах того непростого, в принципе, и необычного для природы Кайнозойского периода.
Останки приматов нижнего Олигоцена были обнаружены в Египте в городе Эль Файюма, расположенного в 20 километров от Каира. Сейчас здесь оазис в пустыне, а тогда, 45 – 25 миллионов лет назад, весь этот край был покрыт тропическими лесами. Разнообразие видов обезьян в этих местах подтверждается палеонтологическими материалами. Важнейшими находками являются останки древнейших и самой примитивных высших обезьян: адапиума, олигопитека и парапитека (Parapithekus fraasi), который обнаруживает некоторое сходство с долгопятами, что предполагает происхождение от них обезьян Старого Света.
Парапитек, по-видимому, является исходной формой антропоидов появившихся намного позже. Это было животное величиной с кошку, но челюсти и зубы его были почти такими же, как и у современных человекообразных обезьян. Они не были специализированными, т.е. приспособленными только для жизни в кронах деревьев. Специализация предполагает жёсткие биоценотические связи. Они были, в общем-то, высокоорганизованными животными, что позволяло им развиваться в любую необходимую для адаптации сторону. Это был превосходный материал для создания новых видов высших приматов.
Останки парапитеков дают возможность предположить, что они не только лазили по деревьям, но могли определенное время проводить на земле в полувыпрямленном положении. От них, или от очень близким к ним существ, и ведёт начало ветвь узконосых обезьян.*
Эльвином Саймонсом, который вёл раскопки в Эль Файюме, были обнаружены останки и других обезьян: проплиопитека и египтопитека - (Aeguptopithecos zeuxis). Это была более крупная обезьяна, чем проплиопитек и современные гиббоны. По прогрессивному развитию зубной системы обе ископаемые формы сходны. При изучении интерес к ним несколько возрос в связи с предположением, что он является самым древней человекообразной обезьяной, предком предков горилл шимпанзе и рамапитека и обладает некоторыми чертами гоминид.
Ухудшение параметров окружающей среды в конце Олигоцена повлекло за собой дальнейшие видовые образования высших приматов. Парапитек сделал шаг в более прогрессивную сторону, и в результате появляются проплиопитеки, которые основали целый род проплиопитековых. Предположительно они являются общим прапредком человекообразных обезьян и человека. Хотя многие учёные с этим не согласны. Так, что общего мнения на этот счёт нет.
Сейчас пока не возможно установить с каких биологических критериев начался эволюционный процесс, приведший к человеку. Думается, что всякое видообразование приматов начиналось с изменения зубного аппарата. Обживание новой экологической ниши предполагает в первую очередь изменение пищи. В настоящее время найдены только не многие обломки черепов обезьян из той эпохи, но всё-таки по ним видно, что зубы начали уже тогда приобретать форму характерную для семейства гоминид, к которым относится человек и его предшественники. Резцы и клыки становятся меньше. Уменьшаются размеры малых коренных зубов, их вершины уплощаются (у человекообразных обезьян они сильно заострены). У проплиопитека чётко прослеживается тенденция развития такого зубного аппарата. Это конечно связано с освоением какой-то определённой пищевой зоны, а значит и экологической ниши.
Просто так, без причин, изменения не происходят. Поэтому здесь и возникают вопросы: почему уменьшились клыки, важные как средства обороны и нападения? Почему малые коренные зубы, ранее такие острые стали похожими на большие коренные? Почему резцы стали меньше выступать и, наконец, почему челюсть стала подковообразной формы, а не продолговатой как у человекообразных обезьян? Кроме всего этого у одного из представителей рода плиопитековых, чей скелет дошёл до нас почти в целости, передние конечности были короче задних. Стало быть, вполне вероятно, что и у нашего официального предка, который возможно когда-нибудь определится в находках, передние конечности так же будут короче задних.
Для нас в этой книге не так уж и важно, в какой последовательности расставить находки древних обезьян. Пусть этим занимаются специалисты. Для нас важен сам факт эволюции приматов под действием изменений экологических параметров, которые привели к различным формам наследственной изменчивости, затронувшие почти все морфологические, физиологические и генетические особенности приматов Олигоцена. К сожалению, их останки, в большинстве своём, плохо сохранились и какие-либо выводы о древних обезьянах, делаются лишь в процессе изучения отдельных частей скелета и их фрагментов.
Современные методы исследования, разработанные палеонтологией и сравнительной морфологией, а так же постижение образа жизни и повадок современных обезьян во многих случаях, даже на этой зыбкой почве дают возможность составлять представление об ископаемых обезьянах и даже описать образ их жизни. Хотя в таких выводах о морфологии ископаемых приматов и образе их существования могут быть грубейшие ошибки. Это происходи потому, что находка останков единичной особи говорит об общем видовом понятии. Но ведь единичная особь, согласно законам генетики не может нести в себе всех признаков вида. Некоторые учёные, сами того не ведая, (или не желая ведеть), принимают на вооружение концепции позапрошлого века, когда какой-либо вид характеризовался признаками экземпляра, по которым он был описан и который, поэтому, назывался главным типом или логотипом. Хотя данный экземпляр мог быть далеко не главным. Просто он оказался первым. Поэтому в некоторых моментах изучения находок учёные бываю похожими на английских юристов прошлых времён, судивших не по кодексу законов, а по казусам - ранее принимавшимся решениям. Хотя все понимают, что в природе существовали и существуют самые разные формы внутривидового полиморфизма, но амбициозность и желание прославиться любой ценой выше научных воззрений.
