Тереза Бреслин - Печать Медичи
Я погладил потрепанную кожу. Она была звеном, связывавшим меня с прошлым, с семьей дель Орте. Если не сама печать, то, по крайней мере, мешочек напоминал мне о времени, проведенном в монастыре. Нет, я не мог с ним расстаться.
Но мне нужно было обязательно написать Элизабетте, иначе я оказался бы полностью отрезанным от нее. Тогда я решил, что мне нужно заключить что-то вроде соглашения с Фелипе. Улучив момент, когда он остался один и погрузился в свою счетную книгу, я обратился к нему со своей просьбой.
Он сурово взглянул на меня.
— А что готов сделать ты, Маттео, в благодарность за такую исключительную милость со стороны нашего хозяина и этого дома?
— Я настрою свой ум на учебу, как вы того хотите, — смиренно ответил я.
И тогда он сделал то, чего я совершенно не ожидал. Он вдруг схватил меня за плечи обеими руками. Он чуть ли не обнял меня!
— Ох, как я рад за тебя! — сказал он.
Я вернулся к писцу, как только смог это сделать, и попросил его написать письмо от моего имени.
— Я бесплатно не работаю! — резко заявил он. — Деньги принес?
— Я принес то, что гораздо лучше денег. Я принес товар, на который ты с удовольствием обменяешь свои услуги!
— Хлеб? Вино?
— Нечто еще более ценное для тебя! — И я развернул кусок бумаги, который Фелипе щедро выделил мне для обмена на услуги писца.
Старик с уважением потрогал бумагу.
— Превосходное качество! — воскликнул он. — Венецианская, должно быть? Или, может быть, из Амальфи? — Потом он вдруг быстро спросил меня, словно ему пришла в голову неожиданная мысль: — А ты, часом, не украл ее, малыш?
Это предположение оскорбило меня, и я сделал шаг назад:
— Нет!
— Не обижайся на мой вопрос. Я должен был спросить. В этом городе так много людей, жаждущих обвинить друг друга из зависти. То есть если кто-нибудь спросит, откуда у меня такая бумага, я смогу заверить его, что она попала ко мне честным путем. — Он взял у меня бумагу и сказал, просияв: — Я смогу написать на ней твое письмо, Маттео, и у меня останется еще достаточно бумаги, чтобы сделать пару дюжин листочков с молитвами на продажу.
После этого писец написал под диктовку мое письмо, а Фелипе взял на себя его доставку в ответ на мое обещание заняться учебой, как только он найдет мне подходящего наставника.
Но не успел он это сделать, как произошло нечто ужасное.
И это ужасное было связано с фреской.
Глава 38
К тому времени уже сильно похолодало.
Мы работали в большом зале Палаццо Веккьо, надев шапки, замотав шеи шарфами, в перчатках с обрезанными пальцами. В двери и оконные щели проникали ледяные порывы ветра. Флоренция расположена в долине реки Арно, и земли вокруг нее тучны и плодородны, во многом благодаря умеренному климату Тосканы. Вообще-то она защищена со всех сторон холмами, и даже в самые суровые зимы здесь выпадает мало снега. Однако в ту зиму улицы и дома города были скованы морозом.
Краски стыли и становились негодными к употреблению.
Разработанный хозяином рецепт оказался очень сложным, и даже самый опытный ученик с трудом мог следовать его указаниям. После того как в июне хозяин впервые применил эту краску, центральная часть была почти полностью завершена, проявив страшные и одновременно великолепные фигуры. Но пока на стену переносилась другая часть картона, краска стала вздуваться. После консультации с маэстро рядом со стеной поставили жаровню, в которой теперь постоянно жгли дрова, а конструкцию лесов изменили таким образом, чтобы на ней могли крепиться свечи и факелы для подсушивания фрески на верхних ярусах.
Когда мы в то утро пришли на работу, наши инструменты были покрыты инеем, и нам пришлось ждать, пока разгорится огонь и мы сможем начать. Фелипе накалывал очередную часть картона, а я помогал Зороастро толочь порошок для красок, когда вдруг наверху, на лесах, среди учеников и подмастерьев началось какое-то смятение.
— Мастер Фелипе! — крикнул сверху Флавио, и в голосе его слышался страх. — Вы нам нужны! Скорее!
Мы с Зороастро переглянулись, а Фелипе стал подниматься по лесам. Прошло всего несколько секунд, как он быстро спустился.
— Зороастро, не мог бы ты взглянуть на эту часть стены?
Через минуту и Зороастро спустился вниз.
— Помоги мне! — крикнул он, хватая жаровню. — Краска на стене тает, — объяснил он, пока мы подносили жаровню ближе к стене. — Если мы сейчас не сможем ее высушить, свежая краска потечет и зальет центральную часть.
— Вот что натворило ненастье! — покачал головой Фелипе.
— А они еще бранили нас, когда мы пытались их предупредить, — вполголоса пробормотал Зороастро.
Достав из-за пояса маленький топорик, он принялся колоть дрова в щепу, чтобы поддержать огонь в жаровне.
— Мы должны разыскать маэстро и обо всем ему рассказать, — сказал Фелипе.
— Сегодня он встал очень рано и сразу ушел, — проворчал Зороастро. Над его головой летали мелкие щепки. — И не думаю, что он отправился во Фьезоле.
Интересы хозяина были столь разнообразны, что, как правило, он не проводил в зале Совета целый день. Он занимался ботаникой и анатомией. Иногда писал картины на холсте или на доске. Но последнее случалось редко, и соглашался он на это только в особых случаях, как, например, незадолго до этого, когда французский король попросил его написать Мадонну с Младенцем Христом, играющим с прялкой.
— Маттео! — резко окликнул меня Фелипе. — Ты не знаешь, где сейчас твой хозяин?
— Нынче утром я оставил его у дома донны Лизы.
— Тогда ступай и приведи его.
Я заторопился к выходу.
— Беги, мальчик, беги! — раздался мне вослед голос Фелипе.
Дом донны Лизы находился у церкви Сан-Лоренцо. Одетый благодаря стараниям Фелипе в теплую зимнюю куртку, новые штаны и крепкие башмаки, я выбежал из дворца, промчался мимо огромной статуи Давида и через Пьяцца делла Синьория устремился в направлении баптистерия.
Донна Лиза жила со своим мужем, шелкоторговцем Франческо дель Джокондо, на виа делла Стуфа. Он и был тем человеком, который два года назад дал мне несколько монет, первых заработанных мною денег. Дорогу к этому дому я знал очень хорошо, потому что за два года мне приходилось не раз там бывать.
Мы познакомились с этой семьей через няню их детей Зиту. Мальчуганов, которых нянька приводила в Санта-Мария-Новелла, привлекала кузница Зороастро, устроенная в монастырском дворе, и они всегда завороженно смотрели на кузнеца, яростно бьющего молотом по наковальне, и летающие вокруг искры.
Однажды, видимо забеспокоившись, куда на полдня запропастились детишки, появилась их матушка, донна Лиза. Она знала, что Зита, вынянчившая когда-то ее саму, стала весьма забывчивой на старости лет. Было это перед самым Днем всех святых, в начале ноября 1503 года. Донна Лиза была беременна. Это было заметно по фигуре, а также по покрою платья. В то же время двигалась она очень плавно, грациозно, напоминая святую Елизавету, беременную Иоанном Крестителем, как ее изображают на картинах в момент встречи с Марией, Матерью Божьей.
— Я ищу своих детей, двоих мальчиков, — обратилась донна Лиза ко мне, войдя во двор в сопровождении служанки. — Они должны быть с няней, которая время от времени ходит сюда, в монастырь.
— Они вон там, — сказал я. — Смотрят, как Зороастро кует булавки для скрепления блоков.
Мальчишки были на своем любимом месте у кузницы. Рядом с ними стоял хозяин. Он следил за тем, чтобы Зороастро соблюдал точный размер металлических деталей, которые они делали.
— О! — воскликнула донна Лиза, приблизившись. — Я и не знала, что мои мальчики повадились посещать мастерскую мессера Леонардо да Винчи!
— Если кто-то хочет посетить мастерскую, — сказал на это хозяин, — то почему бы не выбрать лучшую? Ваши дети, очевидно, унаследовали хороший вкус.
— Воистину так! — рассмеялась она, довольная. Затем подозвала к себе няню Зиту, сидевшую на скамеечке у стены. — Нам пора. Мне скоро родить, и я быстро устаю.
Прошло около недели, прежде чем Зита снова привела мальчиков. Она рассказала нам, что донна Лиза больна. Тогда я и услышал о жабе, попавшейся на пути ее госпожи.
Спустя несколько дней донна Лиза пришла на монастырский двор одна. Ее лицо было скрыто черным покрывалом.
— Я бы хотела поговорить с твоим хозяином, — сказала она мне.
В то время маэстро был целиком и полностью поглощен работой над картоном для фрески. Он делал многочисленные модели и эскизы лошадей в разных позах, зарисовки лиц, тел, оружия. Я взглянул на Зороастро.
— Когда он работает, ему нельзя мешать, — сказал ей Зороастро.
— Я подожду, — ответила на это она.
— Он может работать много часов подряд, — ласково сказал ей Зороастро. — Он способен обходиться без еды, без питья и без сна.
