Борис Акунин - Ф. М.

Ника только сглотнул. Прослушка? В палате Морозова, в «метрокэбе»? И Сивуха имеет наглость открыто в этом признаваться?!

Но Аркадий Сергеевич опередил возмущенную тираду, уже готовую сорваться с Никиных уст.

– Извините, но я действовал не только в собственных интересах, а еще и в интересах Саши. Когда я вас вчера с ней увидел, сразу насторожился. Вокруг этой рукописи всякие вóроны так и вьются. Я неспроста подошел к вам знакомиться. Немедленно навел справки о Николае Александровиче Фандорине. И когда получил информацию, подумал, что вас подбросила мне сама судьба. Левон Константинович дал вам самую высокую аттестацию, – назвал Сивуха имя одного из бывших клиентов «Страны советов»{25}, директора банка. – И еще несколько весьма уважаемых людей.

Слышать это было приятно, и Николас заговорил менее резко, чем намеревался:

– Почему вы не объяснили всё сразу, еще вчера? Зачем было подслушивать?

– Нужно же было удостовериться, по силам ли вам такая сложная задача. Как я только не обрабатывал этого чертова психа Морозова. Бесполезно. Ни кнутом его не возьмешь, ни пряником. Только глумится – ну, вы сами это испытали.

«Он и мою вчерашнюю историю слышал. Распечаточку дали», сообразил Ника и снова разозлился.

– Вы показали блестящий результат, – продолжил Сивуха, словно не замечая, что взгляд Фандорина потемнел. – Лица, у которых находятся две первые части рукописи, установлены. Добыть материал – вопрос техники. Но есть, оказывается, и третья часть. Я предлагаю вам работу. Найдите мне концовку. Безвозвратный аванс – сто тысяч рублей (Левон Константинович предупреждал, что вы патриот и в иностранной валюте гонорар не берете). Если будет позитивный результат, получите еще полмиллиона. Плюс, разумеется, все расходы. Не забывайте и о Саше. Если у меня в руках будет рукопись, она сможет расплатиться с швейцарцами. А лечение Филиппа Борисовича я и так уже оплатил.

Насчет Саши он был прав. И гонорар предлагал хороший, очень хороший. «Стране советов» никогда еще столько не платили, даже за куда более трудоемкие заказы. И потом, Нике самому хотелось узнать, как двигалось дальше расследование Порфирия Петровича и кто совершил те убийства – Раскольников или какой-то иной персонаж, быть может, в окончательный вариант «Преступления» не попавший.

Всё это были соображения «за».

Но имелось и одно «против». Существенное.

Об этом Ника напрямую и заявил:

– Я не уверен, что хочу работать с таким клиентом, как вы. Фокус с подслушиванием мне не по вкусу. Вы, собственно, кто?

Спонсор озадаченно улыбнулся и ответил не сразу.

– Мне говорили, что вы умеете огорошить собеседника простым вопросом, на который хрен ответишь. – Он выпустил клуб дыма. – Кто я? Дать самому себе определение – задачка не из легких. Вы ведь не про имя спрашиваете, оно вам известно. Что я – депутат Государственной Думы, это по значку видно. Кто же я? Ну, бизнесмен, специалист по корпоративным инвестициям, но это временное занятие. Олежка, нахал, обозвал меня самцом, который рвется в вожаки стаи. Категорически не согласен. – Вдруг Аркадий Сергеевич хитро взглянул на Фандорина и, понизив голос, сообщил. – Эх, была не была. Признаюсь начистоту. Я фри-масон, вот кто!

Ника ожидал услышать что угодно, но только не это.

– Член масонской ложи? – удивился он. – А разве они еще существуют? Я думал, это только на Западе…

– Черт их знает, существуют масонские ложи или нет. Я фри-масон не в том смысле. Я по духу фри-масон, по психологии. Я вольный каменщик, понятно?

Нет, Николасу не было понятно.

Но задавать вопросы не пришлось – Сивуха заговорил сам, очень охотно. Видно было, что говорить он умеет. Наверняка из этого непредсказуемого господина получился бы отличный телеведущий или публичный политик. Потягивая трубку, спонсор-бизнесмен-депутат начал свой рассказ.

Я, Николай Александрович, на исторических фри-масонов чем похож? Тоже ценю только две вещи: свободу и созидание. У меня этот девиз во время предвыборной кампании на всех плакатах и листовках обозначен был. Я всегда мечтал ни от кого не зависеть и что-нибудь строить, создавать. Но при этом вечно зависел от окружающих, и вечно строил не то, что хотелось бы, а всякую чепуху.

Знаете, в детстве, когда у человека формируется характер, самая лучшая закалка, это когда у тебя имеется какой-нибудь гандикап, неважно истинный или воображаемый. Тут или сгибаешься под его тяжестью, или, наоборот, преодолеваешь дефект и потом тебе ничего уже не страшно. Все эти истории хрестоматийны: гугнявый Демосфен, который учится говорить с камешками во рту, чтобы стать великим оратором. Или тот спортсмен с больным позвоночником, который из инвалида сделался главным силачом планеты. Ет цетера, ет цетера. В моем случае гандикап был смехотворен. То есть это сейчас так кажется, а в детстве я думал, что судьба обошлась со мной ужасно несправедливо. Нельзя жить на свете с фамилией «Сивуха»!

Если тебя так зовут, выбор простой: либо настраиваешься жить шутом гороховым, либо делаешь свою дурацкую фамилию, как теперь говорят, брэндом. Чтобы имя «Сивуха» зазвучало гордо, надо было ого-го как постараться. Но, слава Богу, у меня имелись предшественники.

Фамилия «Пушкин» современников тоже потешала, будущее солнце русской поэзии дразнили и Чушкиным, и Хрюшкиным. А Толстой Лев – разве не смешно? Я читал, что товарищи по полку прозвали его Тощим Тигром. Или фирму «Dunhill» взять, которая вот эту курительную трубку изготовила. Звучит супераристократично, и никто уж не помнит, что фамилия эта произошла от Dunghill, «навозная куча».

Я, Николай Александрович, в нежном возрасте был пацаненок мечтательный и скрытный. Когда впервые про вольных каменщиков прочел, видение у меня было. Отчетливая такая картинка. Будто стою я на верхушке высоченной стены какого-то недостроенного здания, с мастерком в руке. Внизу огромный город, ветер развевает мне волосы, и никого вокруг, а я кладу кирпичи и напеваю песню про монтажников-высотников. Смешно? С тех пор прошло сорок или сколько там лет, а ничего не изменилось. Я высоко на стене, один, с мастерком в руке. Только волосы не развеваются.

Аркадий Сергеевич похлопал себя по то ли гладко выбритой, то ли лысой голове и рассмеялся. Во время своего монолога он все время смотрел собеседнику в глаза, и Ника просто физически чувствовал: шаманит депутат, забалтывает, как девушку. Вечная уловка записных говорунов – обволокут задушевной интонацией, упакуют в паутину слов. Что ж, пускай обволакивает. Клиента лучше всего узнаёшь, когда даёшь ему поговорить о себе любимом.

Но я всегда знал: прежде чем заработаешь звание вольного мастера, придется долго маяться в подмастерьях. А это что значит? Жить по уставу и правилам цеха. Я всегда так и жил, ждал своего часа.

Все вступали в КПСС – и я вступил. Все вышли из КПСС – и я вышел. Все кинулись торговать компьютерами – я тут как тут. Все переключились на нефтяную трубу и инвестиционные портфели – Сивуха один из первых. Все бандиты – я бандит. Все перестали быть бандитами – я сама законопослушность. Все депутаты – я депутат. И, обратите внимание, всё время от правящей партии, как бы ни менялось ее название.

И всё у меня всегда получалось лучше, чем у других таких же. Потому что для них деньги или там мандат этот паршивый – цель жизни, а для меня средство. Они кто? Жуки навозные, а я вольный каменщик. Вот выбьюсь в мастера – такого понастрою, весь мир ахнет. Потому и охраняет меня судьба, не дает в обиду.

Это я к самому главному подошел. Мало с кем про это говорил, а вам скажу.

С некоторых пор я начал подозревать, что всё в моей жизни не просто так. Что есть у меня какая-то особенная миссия, которую я обязательно должен исполнить. И всякому, кто окажется на моем пути, не поздоровится. Вы на меня не смотрите, как на психа. Я не чокнутый. Просто существует некая Сила, и она на моей стороне. Это не бред – факты.

– Вы про Господа Бога, что ли? – перебил Ника, подумав: ну что за времена такие, всякий шустрила непременно воображает себя избранником Провидения.

Сивуха нахмурился.

– Не знаю. Не моего ума дела. Я вам сейчас несколько фактиков приведу, а вы уж сами делайте выводы.

Депутат оглянулся на сына, но тот не слушал – расстреливал на экране каких-то инопланетных страшилищ, яростно приговаривая: «Йессс! Йессс!» Охранник Игорь чиркал в журнале карандашом – должно быть, разгадывал кроссворд.

Для начала вот вам история, которая приключилась десять лет назад, в самый разгар бандитской эпохи. Был и у меня свой бандит, звали его Шикой. «Специалист по решению вопросов» – так это называлось. Я платил Шике процент от прибылей, ну, а он… решал вопросы. Не буду рассказывать, какие именно, чтобы не отвлекаться. Нет, в самом деле, пропускаю детали исключительно ради экономии времени, мне бояться нечего. Не то чтобы я был кристально чист перед законом (среди нас, золотоискателей 90-х, чистых нет) – просто я же из правящей партии, никто в моем прошлом копаться не станет. Всякое, конечно, бывало, но мои давние шалости гораздо менее интересны, чем то, что я вам сейчас расскажу.