Борис Акунин - Ф. М.
Порфирий Петрович ударил себя кулаком в лоб и зажмурился.
– Прав был Заметов! Надо было его задержать! Это не человек, а дьявол!
Разумихин ужасно удивился:
– Кто дьявол, Родька? Ты в самом деле его, что ли, подозреваешь? А при чем здесь «разлучались – не разлучались»?
– В тот час, что ты с ним разошелся, убили еще одного человека. Ну, теперь игрушки в сторону.
С заблиставшим взором Порфирий Петрович хотел уже идти в комнату, но Дмитрий удержал его за плечо.
– Если и убили, то никак не Родька. Он не один был, сестру провожал.
– Не один? – Из пристава будто невидимая сила изъяла весь скелет, оставила лишь кожу да плоть – так он вдруг съежился и обмяк. – Не один?! Так у него свидетельница есть?
– Еще какая! Не в сообщницах же она ему? Это, брат, такая девушка, что я тебе и объяснить не сумею… Забудь про Раскольникова, дурь это.
– Дурь, дурь… – залепетал несчастный, сраженный двойным ударом пристав.
Мало того, что новое убийство, третье в три дня, так еще и единственная, казавшаяся несомненною версия только что рассыпалась в прах.
8. Фри-масон
Поздним утром, в двенадцатом часу, Фандорин и Саша ехали в клинику кислые. Поводов было более чем достаточно.
Начать с того, что «негатив» Морозова подло их обманул – не сказал, что рукопись разделена не на два куска, а есть еще и третий.
Далее. Второй фрагмент найден, но отобрать его у вымогателя Лузгаева будет очень и очень непросто.
Ну и, наконец, с началом рукописи тоже выходила полная ерунда.
Когда рано утром позвонила Саша и сообщила, что в окне Рулета по-прежнему не наблюдается признаков жизни, Николас велел ей идти в милицию, к следователю, который ведет дело о разбойном нападении на Филиппа Борисовича. Надо будет сказать, что личность грабителя установлена, и официально заявить о пропаже ценной рукописи, которая является собственностью семьи Морозовых. Пусть найдут и Рулета, и манускрипт, а вопросом о законности владения реликвией придется заняться позже. Иначе наркоман загонит ее какому-нибудь случайному человеку, и пиши пропало.
Саша сходила, поговорила. Сначала следователь обрадовался, что есть шанс закрыть безнадежное дело. Взял наряд, и Саша отвела милиционеров на квартиру Рулета. Но когда выяснилось, что хозяйка не знает ни места прописки своего жильца, ни фамилии, ни даже имени, капитан сник. И сказал девочке честно, по-отечески: «Никто твоего Рулета искать не будет. Если бы убийство, можно было бы компьютерный портрет составить и в розыск объявить. А тут подумаешь – телесные средней тяжести. Ладно тебе, чего ты такая мстительная. Он же ширяльщик, долбила, все одно сдохнет, как собака, где-нибудь в сортире, с шприцом в руке». В существование рукописи Достоевского милиционер то ли не поверил, то ли ему это было, как выражается Валя, по барабану. На прощание сказал: «Ты на окошко поглядывай. Если появится – звони. Приедем, заберем». Вот и всё следствие.
Раз на милицию надежды нет, Ника откомандировал Валентину в засаду. Теперь ассистентка звонила каждые полчаса и жаловалась на хозяйку. Та пила на кухне водку (от Валиных щедрот) и уже приступила к исполнению народных песен а-капелла.
Итак: первая часть рукописи неизвестно где. Вторая у вымогателя, который требует фантастические деньги. А еще, оказывается, есть третья часть, и про нее тоже ничего неизвестно.
И вот теперь они ехали на новое свидание с омерзительным Филиппом Борисовичем, который наверняка поджидал их и ухмылялся. Знал, что снова придут, куда им деваться. И уж потешится на славу, можно не сомневаться.
В рецепции улыбчивая красавица сказала:
– Господин Фандорин? Вас просили зайти к Марку Донатовичу.
Откуда главврач знал, что я снова здесь появлюсь, удивился Николас.
– Хорошо. Зайду.
– Можно я вас в коридоре подожду, перед папиной палатой? – попросила Саша. – Одна не пойду. Боюсь.
Еще бы!
Николас поднялся на второй этаж, заглянул в приемную. На сей раз индийская музыка не звучала, никто не лежал на полу в позе трупа. Секретарша Кариночка порхала по клавишам ловкими пальчиками, на Фандорина едва взглянула.
– Меня хотел видеть Марк Донатович?
– Войдите.
Взгляд миниатюрной брюнетки был пуст и безразличен. Очевидно, вся милота предназначалась исключительно любимому начальнику.
– Как прошли вчерашние состязания? – спросил Ника, попробовав представить, как Карина, в белом кимоно, с черным поясом мастера, наносит молниеносные удары своими стальными ножками.
– Как обычно. Первое место, – по-прежнему бесстрастно ответила она и повторила. – Войдите.
Кремень девица, подумал Фандорин. Что за времена настали. Эпоха немногословных решительных женщин и говорливых рефлексирующих мужчин. Кажется, Валя сделал правильный выбор.
В кабинете Николаса ожидал сюрприз.
Марка Донатовича там не оказалось, на его месте сидел Аркадий Сергеевич Сивуха и наблюдал, как гениальный подросток Олег играет на компьютере главврача в какую-то стрелялку. В углу на стульчике пристроился охранник Игорь, сосредоточенно читавший журнал «Здоровый мужчина».
– Доктор сделал Олегу укол, через тридцать минут сделает еще один. Вот мы пока тут и сидим, ждем, – сказал спонсор, приподнимаясь и протягивая через стол руку.
– Ему нравится меня мучить, – буркнул паренек, поправив свою безразмерную кепку. – Нарочно выдумывает всякую фигню.
Сивуха мягко сказал:
– Не говори так. Марк Донатович – врач от Бога.
– Все врачи от Бога – садисты. Настоящий врач – это садюга, которому в кайф кромсать тела и души. От этого они себя сами богами чувствуют. Ну, гад, получи! – заорал подросток, выпустив клавишей пробела длинную очередь. – Блин, ушел!
И сразу после этого всплеска детской непосредственности, повернулся к отцу, совсем другим тоном попросил:
– Папа, забери меня отсюда. Ну пожалуйста.
Под глазами у Олега залегли темные страдальческие круги, а взгляд был такой тяжелый и мрачный, что Фандорину вспомнилась вчерашняя реплика про преклонный возраст. Бедный маленький старичок. Чем он все-таки болен? Что с ним здесь делают?
– Мы же договорились. – Аркадий Сергеевич потрепал сына по руке. – Двухнедельный курс. Потерпи. Доктор обещал результат. Как минимум, пушок.
Впрочем, может быть, Сивуха сказал не «пушок», а какое-то другое слово – Олег резко крутанулся на кресле, ударил по клавише, и монитор снова разразился пальбой. Но что слово кончалось на «шок», это точно.{24}
Всё это показалось Николасу очень странным. И разговор, и само их присутствие в кабинете, и то, что секретарша сказала: «Войдите».
Он готов был биться об заклад, что его здесь ждали. Поэтому говорить ничего не стал, а лишь вопросительно посмотрел на спонсора.
– Вы не ошиблись, Николай Александрович. Я в самом деле приехал, чтобы с вами поговорить. – Сивуха показал на кресло. – Садитесь, садитесь. Разговор будет долгим.
– О чем? И откуда вы узнали, что я сюда приеду? – настороженно спросил Фандорин, но сесть сел.
– Подохни, гнида! – пронзительно выкрикнул Олег.
Аркадий Сергеевич закурил трубку, с приязненной улыбкой разглядывая собеседника. Вкусно запахло ароматизированным табаком.
– Пришло время открыть карты. Вы, Николай Александрович, человек феноменальной проницательности. В любом случае очень скоро догадались бы обо всем сами и разозлились бы на меня за мои козни. А я хочу, чтобы у нас выстроились хорошие, деловые отношения.
Насчет «феноменальной проницательности» он явно польстил – поразительное заявление застигло Фандорина врасплох. Он перевел взгляд на охранника. Тот как ни в чем не бывало шелестел глянцевыми страницами.
– Теперь я точно знаю: вы ровно тот человек, который мне нужен. Не зря говорят, что вы мастер своего дела.
– Какого дела? – сдвинув брови спросил Ника.
– Вы владеете фирмой «Страна советов», которая помогает клиентам решать всякие сложные вопросы. Так помогите мне, поработайте на меня. Я очень перспективный клиент. Дайте совет, как отыскать третью часть рукописи.
Выражение лица у Николаса, вероятно, было вполне красноречивым – Сивуха весело рассмеялся.
– Удивлены? У вас просто было слишком мало времени, чтобы проанализировать факты. Филипп Борисович лечится в этом храме науки неспроста. Видите ли, настоящий владелец рукописи Достоевского – я. Мы с Морозовым договорились и подписали договор купли-продажи. Я заплатил задаток. И не маленький.
– Как, вы тоже? – пролепетал Ника, не успевая переваривать информацию.
– Что значит «тоже»? Вы имеете в виду Лузгаева? Нет, я заплатил настоящую цену, не то что этот мелкий жулик. Я всё знаю. Не обижайтесь, мы установили в вашей машине микрофон, еще вчера. Должен же я был знать, как вы станете действовать. Начали вы весьма многообещающе: раскрутили Морозова на подсказку (в палате, разумеется, тоже установлена прослушка). Потом совершенно гениально разгадали головоломку. Вы обсуждали это в машине, со своей помощницей, помните? А содержание вашей беседы с Лузгаевым пересказывали Саше по телефону, у меня есть распечаточка. Однако какая тварь этот коллекционер! 50 тысяч фунтов он заплатил, как же!
