Загадка двух жертв - Андрей Анатольевич Посняков
– Колька в девятый класс пойдет. А потом – в медицинский институт, будет на врача учиться. Как матушка его, Валентина Кирилловна, врачом станет.
– Валентина Кирилловна – человек хороший!
– Хороший. Кто б спорил? О! – Мишка вдруг встрепенулся. – Надо у нее про медицинскую справку спросить, в училище. Ну, через Кольку.
– Спроси… О, солнце-то! Ну пошли, крючочки наши глянем… – Вася сноровисто спрыгнул в воду. – Может, что и есть! Я от мостков налево, ты – направо, к излучине.
– Ага… Ой! А водичка-то теплая! С ночи холоднее была…
– Так оно понятно – нагрелась.
Разделившись, мальчишки медленно пошли по отмели вдоль обрывистого берега, густо заросшего ивняком и кустами черной смородины. Проверяли поставленные еще с вечера крючки, привязанные к палке леской.
– Оба-а! Тут и чужие еще! – оглянулся Василий. – Наверное, погорельские… Смотри не попутай!
А ведь бывало, что и не путали – некоторые варнаки специально приходили на реку пораньше да собирали рыбу с чужих крючков, типа – «кто первый встал, того и тапки». Обычно этим грешили приезжие, городские. Таких, если узнавали, что они так поступали, били всей деревней – и поделом.
– Да что я, совсем, что ли! – Мишка, между прочим, обиделся и на какое-то время замолк, пока снова не вскрикнул – но так взволнованно, резко!
– Ва-ась!
– Чего так орешь-то?
– Тут в камышах, это… Женщина! Голая… почти…
– Русалка, что ли?
– Сам ты русалка! Утопленница! Да подойди ж, глянь!
– Утопленница?
Услыхав такое, Василий без раздумий бросил крючки и поспешил к приятелю.
Утопленников парни не боялись, уже приходилось их видеть. Рыбаки в деревнях тонули часто, обычно – ранней весной и по пьяни.
Это же… Утопленница лежала лицом вниз, неестественно белая, со спутавшимися волосами…
– Какая ж это женщина? Девчонка! – Глянув, Василий покачал головой и вдруг нагнулся… вздрогнул…
– Что это у нее на спине? Видишь?
– Звезда! – Ахнув, Миша сглотнул слюну. – Изверги какие-то вырезали… Фашисты!
Глава 1
Окрестности Озерска, июнь 1968 г.
Замначальника Озерского отделения милиции Игнат Ревякин взял на осмотр трупа вообще всех, кого смог: участкового уполномоченного Дорожкина, младшего опера Мезенцева, техника-криминалиста Теркина и даже по пути заехал в морг за судебно-медицинским экспертом Андреем Варфоломеевичем, вальяжным сухоньким старичком, бывшим акушером, – человеком довольно-таки ехидным и въедливым. Еще и в районную прокуратуру, конечно же, сообщил – телефонировал, как только узнал о трупе. А как же иначе! Коли б была простая утопленница, а тут звезду на спине вырезали! Это вам, знаете… Это политическим делом пахнет! Как бы КГБ привлекать не пришлось. Туда, кстати, тоже сообщили.
Был бы кинолог, прихватили бы и его, да вот только ни кинолога, ни служебно-разыскной собаки в Озерском отделении пока что, увы, не имелось. После проведенной в недавние хрущевские времена реорганизации, в связи со слиянием районов, в Озерске остались только участковые, два опера, вечно пьяный техник-криминалист да дежурка. Ну и начальник, само собою. Участковых потом вообще сократили до двух ставок, а фактически работал один Дорожкин, его явно не хватало на весь бывший район, особенно сейчас, летом, когда по окрестным деревням наезжали саранчой городские дачники, и не только из райцентра, а даже из Ленинграда и из самой Москвы!
Следователей тоже не было, те, при особой нужде, приезжали из нынешнего районного центра – соседнего Тянска. Правда, ездить в Озерск они не особо любили, предпочитая рассылать «отдельные поручения».
Но тут-то ясно было, что дело-то по подследственности – прокурорское… если не КГБ!
– А может, она сперва утонула, а потом кто-то звезду и вырезал, – выбираясь из коляски тяжелого милицейского «Урала М-62», предположил техник-криминалист. Матвей Африканыч Теркин был родом из дальних староверских деревень, которых в районе было что грязи, потому такое и отчество. Из староверов, а пил как лошадь! Худой, несколько суетливый, с большими залысинами и чуть оттопыренными ушами, Теркин дело свое знал туго, потому начальник, майор милиции Иван Дормидонтович (тоже из староверов) Верховцев, его и держал, почти не наказывая за частые пьянки! Уволишь – где потом криминалиста найдешь? Будет как с кинологом: ставку быстренько заберут в райцентр и скажут: если что – вызывайте из Тянска!
– Ага, кто-то… – хлопнув дверцей «газика», хмыкнул высокий темно-русый парень в летних парусиновых брюках и наброшенной поверх светлой рубашки курточке на застежке-молнии. – Морской царь!
– Тогда уж речной, – сказал выбравшийся из машины судебно-медицинский эксперт. – Тут же река все-таки. Кстати, а где труп-то?
Внимательно осматривая округу, Игнат покачал головой:
– Так Андрей Варфоломеевич сам же и сказал – в речке!
– Хоть дорога-то туда, я надеюсь, есть?
– Свидетель сказал – проедем. Он должен бы тут уже где-то ждать, с дежурным уговаривались… Ваня! А ну, посигналь-ка!
Водитель «газика», парнишка с погонами сержанта, послушно посигналил.
– Может, он нас не заметил? – снова высказался Теркин.
Игнат скептически хмыкнул:
– Ага, не заметил. Как же!
И мотоцикл, и «газик» были выкрашены в приятный глазу небесно-бирюзовый цвет, в который еще с 1962 года было рекомендовано окрашивать всю милицейскую технику. Вместо старого, темно-синего.
– Обождем чуток, – одернув модный, с накладными карманами пиджак, Ревякин вытащил пачку «Друга», протянул, предлагая, всем. – Курите!
Сигареты были довольно-таки неплохие, ароматные, с золотистым ободком, в красной пачке с изображением немецкой овчарки.
Некурящий Макс отошел в сторону, Теркин вытащил свой «Беломор», а вот Дорожкин не отказался, задымил, хотя давно уже собирался бросить. Да, бросишь тут, как же!
Капитан милиции Игнат Ревякин, старший оперативный уполномоченный и уже почти год как замначальника отделения (а сейчас, в связи с отпуском последнего, и вообще – врио), выглядел несколько старше своих тридцати пяти лет. Здоровяк с круглым упрямым лицом и короткой, ежиком, стрижкой, он был парнем добросовестным и честным, хоть и немножко грубоватым. За словом в карман не лез и к начальству особого пиетета не испытывал, за что и был когда-то сослан из райцентра в Озерск, так сказать, от начальственных глаз подальше. Об этом, кстати, Ревякин ничуть не жалел. В отделении он быстро прижился, да и природа вокруг замечательная! Охота, рыбалка, ягоды-грибы… В Озерске у Игната имелась родственница, тетка Глаша, так что первое время Ревякин жил у нее, пока не получил комнату в бараке. Ну а с год назад переехал – женился на заместителе главного врача местной больницы Валентине Кирилловне, у которой уже имелся сын-школьник. И вот недавно появилась дочка…
Кстати, пиджак – это Валентина ему прикупила, старалась, чтобы он выглядел модным…
– О, бежит, похоже! – Тряхнув светлой челкой, участковый уполномоченный Дорожкин указал рукой: – Вон, в ивняке…
И правда, из кустов показалась
