Жан-Франсуа Паро - Человек со свинцовым чревом
Николя, казалось, не спешил выполнять приказ. Прикрыв глаза, он долго копался в карманах сюртука.
— Мы ждем, Николя, — потерял терпение шеф.
— Слышать значит слушать, месье. У меня есть решение. Взламывать дверь нет необходимости, нам поможет вот это.
Он достал какой-то металлический предмет, похожий на перочинный нож, затем встряхнул его, и все увидели связку крючков разной длины и формы. Это был подарок инспектора Бурдо, который в свою очередь достался ему от одного грабителя. Сартин поднял глаза к небу.
— Воровской «россиньоль» на службе у полиции! Неисповедимы пути Господни, — пробормотал он.
Николя улыбнулся про себя, услышав эту речь, встал на колени и, со знанием дела выбрав наиболее подходящую отмычку, вставил ее в замочную скважину. Все тут же услышали, как ключ со стуком упал на пол комнаты. Николя снова осмотрел связку отмычек, выбрал другую подходящую и осторожно начал работу. Тишину нарушали только прерывистое дыхание графа и мажордома и потрескивание горящих свечей. Через минуту механизм замка щелкнул и дверь открылась. Граф де Рюиссек устремился в комнату, но генерал-лейтенант полиции немедленно остановил его порыв.
— Месье, — вознегодовал старик, — какое вы имеете право? Я в своем собственном доме, и мой сын…
— Прошу вас, господин граф, пропустить вперед представителей полиции. Как только мы произведем необходимые формальности, я обещаю, что вы сможете войти и мы не будем ничего от вас скрывать.
— Месье, вы забыли о том, что обещали Ее Королевскому Высочеству? Кто вы такой, чтобы позволить себе нарушить ее приказ? Кто вы такой, чтобы мешать мне? Мелкий судебный чиновник, выбившийся в люди из нищеты, от имени которого все еще несет бакалейной лавкой?
— Я никому не позволю преступать закон и сам подчиняюсь только приказам Его Величества, — тут же дал отпор Сартин. — Я обязался рассмотреть это дело в полной секретности, и это мое единственное обещание. Что до ваших слов, месье, если бы не важность моего положения и осуждение короля, я бы вас образумил. Лучшее, что вы можете сейчас сделать, — пройти в свои покои и дождаться, когда я вас позову. Надеюсь, что вы будете на месте.
Взгляд старого дворянина метал молнии. Николя еще никогда не видел месье де Сартина таким бледным. Под глазами у него появились фиолетовые круги, он яростно теребил локон своего парика.
Взяв свечу из канделябра, который держал Пикар, молодой человек осторожно шагнул в комнату, за ним последовал Сартин. Он еще долго потом вспоминал о первом впечатлении.
Почти ничего не видя вначале, он тут же почувствовал холод, стоявший в комнате, затем ощутил запах соленой воды, смешанный с еще более явственным запахом пороха. Дрожащий огонь тускло освещал просторную комнату со стенами, обитыми до потолка светлыми деревянными панелями. Пройдя вперед, Николя увидел слева в простенке большой камин из красного мрамора. Справа в тени скрывалась кровать с темным шелковым пологом. За персидским ковром и двумя креслами в углу напротив входа стоял письменный стол. Повсюду были разбросаны коробки с пистолетами. Это и общий беспорядок в комнате выдавали жилище молодого человека и офицера.
Подойдя к письменному столу, Николя заметил кого-то на полу. Человек лежал на спине, ногами в сторону окна. Его голова казалась непропорционально маленькой, словно принадлежащей другому телу. Большой кавалерийский пистолет был брошен рядом. Месье де Сартин приблизился и тут же попятился назад. Зрелище, представшее перед его глазами, заставило бы вздрогнуть и самых бывалых.
Николя, который даже глазом не моргнул, когда нагнулся к телу, вдруг понял, что его шефу не так уж часто приходилось сталкиваться с отвратительным зрелищем смерти. Он уверенно взял его под руку и попросил присесть в одно из кресел. Месье де Сартин позволил увести себя, как ребенка, не сказав ни слова. Он вытащил платок, вытер лоб и виски, приподняв парик, и, обессиленный, опустил голову, уткнувшись подбородком в грудь. Николя с улыбкой подметил, что бледное лицо генерал-лейтенанта теперь позеленело, и почувствовал, что взял небольшой реванш.
Генерал-лейтенанта полиции ввергло в ужас лицо мертвеца. Офицерский парик соскользнул на лоб, уже остекленевшие глаза были широко раскрыты, как будто едва не выскочили из орбит при встрече со смертью. Но там, где должен был находиться раскрытый рот, довершающий естественную гримасу страха или боли, были только сморщенные щеки и подбородок, завернувшийся вверх, к носу. Лицо претерпело такую деформацию, что теперь молодой человек более походил на беззубого старика или сведенную судорогой статую чудовища. Несмотря на это странное обстоятельство, смертельная рана виконта не кровоточила. Похоже, выстрел был сделан в упор и обжег края ткани рубашки и муслиновый галстук.
Николя опустился на колени, чтобы осмотреть рану. Она почернела, и большой след от пули частично был закрыт кожей. Было видно немного запекшейся крови, но только на мышечных тканях. Юный комиссар занес свои наблюдения в маленькую записную книжку. Он вернул тело в прежнее положение, отметив, что покойный был одет в штатское. Николя поразило то, что пальцы рук жертвы были переплетены и крепко сжаты. Щегольские ботинки были в грязи, и весь низ костюма, до часов на цепочке, вымок и тошнотворно вонял, как будто, прежде чем вернуться домой и покончить с собой, виконт перешел вброд пруд или сточную канаву.
Николя подошел к окну. Внутренние створки из светлого дерева были закрыты на задвижку. Он открыл их и удостоверился, что внешние рамы также закрыты. Он снова закрыл задвижку, взял свечу и зажег ею лампу, стоящую на письменном столе. Комната озарилось светом. Голос за спиной Николя заставил его обернуться.
— Могу я быть вам чем-нибудь полезен, месье?
Входная дверь была открыта, и на пороге ее стоял довольно молодой человек, в ливрее, но без парика. Месье де Сартин не стал выдавать своего присутствия, оставаясь практически невидимым за спинкой кресла. Костюм молодого человека был в полном порядке, застегнут на все пуговицы, но Николя удивило то, что на нем не было туфель.
— Позвольте узнать, что вы здесь делаете? Я — Николя Ле Флош, комиссар полиции Шатле.
— Мое имя Ламбер, я — слуга и доверенное лицо месье виконта де Рюиссека.
Немного вызывающий тон озадачил Николя. Он не мог признаться себе, что у него предубеждение против белесых волос и глаз разного цвета: в первый же день своего приезда в Париж бродяга с разными глазами украл у него часы.
— И что же вы здесь делаете?
— Я спал в своей кровати, в комнате для слуг. Я услышал крики графини и поспешил в комнаты, не ожидая, пока меня позовут. Прошу меня простить, — добавил он, указывая на свои ноги. — В спешке… В желании скорее помочь…
— Почему вы тут же оказались именно здесь?
— Я встретил в вестибюле старого Пикара. Он рассказал мне, что случилось, и я испугался за своего господина.
Николя очень быстро заносил в протокол все, что говорил ему слуга, тут же отмечая возможные противоречия и свои ощущения, которые вызывали у него его показания. В тоне этого человека скользила насмешка, редкая среди людей его положения, когда они говорили о своих хозяевах. Он был не так прост, как мог показаться на первый взгляд. Он утверждал, что одевался в спешке, но костюм его был в полном порядке, даже галстук завязан, и все же он забыл надеть туфли. Надо бы проверить его показания и сравнить их с ответами Пикара. Нужно ли было ему выходить и пересекать двор, чтобы добраться до покоев графа, или же был еще какой-то потайной путь, лестница или коридор, по которым можно было попасть в комнаты Рюиссека? Наконец, этот человек не казался слишком взволнованным произошедшим. Правда, он еще не видел труп — его загораживали кресла и сам Николя. Что до месье де Сартина, он сохранял невозмутимое молчание и с задумчивым видом изучал панель камина. Николя решил перейти прямо к делу:
— Вы знаете, что ваш хозяин мертв?
Он приблизился к слуге, на чьем лице, усыпанном следами от оспы, отразилась гримаса, которая одинаково могла означать как принятие неизбежного, так и неожиданно нахлынувшее горе.
— Бедный месье, он все-таки сдержал свое слово!
Николя ничего не ответил, и он продолжил:
— Уже много дней он чувствовал отвращение к жизни. Он ничего не ел и избегал друзей. Сердечные дела или карточные долги, или и то и другое — хотите верьте, хотите нет. Неважно, но кто мог подумать, что он исполнит все так скоро!
— Вы говорите, он сдержал свое слово?
— Все точь-в-точь, как он обещал. Он повторял, что заставит говорить о себе, хорошо или плохо. Он даже намекал на смертную казнь…
— Когда вы впервые услышали это странное заявление?
— Недели три назад, в одном кабачке в Версале, где мой хозяин был со своими приятелями. Я был там, чтобы прислуживать и открывать бутылки. Какая была вечеринка!
