Пылающий символ. Том 2 - Анна Князева
— Отвечайте на мой вопрос!
— Свитков нет, — обрубил Богдан.
— Прохиндей! Вы проявили преступное легкомыслие! Из-за вас может разразиться вселенский скандал! Вы хоть понимаете, что натворили?!
— Ваше преосвященство… — заговорил Таскиран. — Не советую вам так горячиться. Если свитки найдутся, по закону они будут принадлежать Турецкой Республике.
Теофилус Чезарини переменился в лице:
— Кто сказал?
— Я.
— Не имеете права. Есть договоренность, и не вам ее пересматривать! — запальчиво произнес епископ, но вдруг осекся: — Свитки можно вернуть? Вы, кажется, так сказали?
— Именно это я собираюсь сделать.
— Надо же! — Богдан негодующе рассмеялся. — Они все решили! Свитки — моя собственность!
— Скажите спасибо, что я не упек вас за решетку… — заметил следователь. — Придется нам договариваться.
— Найдите свитки! — воскликнул Теофилус Чезарини и, сбавив тон, осведомился: — Где они сейчас?
— Предполагаю, их забрал мой помощник.
— Зачем вы ему позволили?
— А он у меня не спрашивал, — Таскиран болезненно сморщился и повел шеей. Потом заглянул в салон и объявил Ердыну Экинджи: — Я реквизирую ваш автомобиль, поскольку мой забрал Ядигар.
— Не имеете права! — запротестовал турок.
— Имею. У нас форс-мажор. Не зря я следил за вами от самого аэропорта.
— Пишите расписку! — мгновенно отреагировал Ердын Экинджи.
Морщась от боли, Таскиран достал из кармана блокнот и ручку, потом, опершись о капот, начал писать.
— Куда это вы собрались? — поинтересовалась Нинель Николаевна.
— Вам-то какое дело? — не отрываясь от расписки, спросил следователь.
— Ну так я скажу вам сама! — победно провозгласила профессорша. — Вы направляетесь в Херсек, чтобы поймать Ядигара! Я в этом уверена!
— Зачем же тогда спрашивать? — дописав, он протянул расписку Ердыну. Тот хотел покинуть машину, однако Таскиран приказал: — Оставайтесь на месте! Повезете меня в Херсек.
— На это я не подписывался! — турок протестующе поднял руки.
Таскиран беспомощно огляделся и, сделав над собой усилие, попросил: — Пожалуйста… Я не могу сесть за руль в таком состоянии.
— За руль сяду я! — Богдан обошел машину, вытащил Ердына Экинджи и уселся на место водителя. Настроив под себя сиденье, он посмотрел на следователя: — Садитесь!
Однако Таскирана опередила Элина. Она заскочила в салон и сноровисто потеснилась, уступая место профессорше. Нинель Николаевна не преминула этим воспользоваться и, усевшись, захлопнула дверцу.
Не мешкая ни минуты, Теофилус Чезарини сел на переднее сиденье и безапелляционно заявил:
— Я тоже поеду с вами! Это мой долг.
— Да вы что?! С ума посходили?! — Айзак Таскиран распахнул заднюю дверцу и потребовал: — Немедленно покиньте автомобиль!
— И не подумаю, — устроившись удобнее, Элина снисходительно взглянула на следователя: — Осталось одно место. Вы с нами поедете?
Ругнувшись по-турецки, Айзак Таскиран сел рядом с ней, намереваясь захлопнуть дверцу, но ему помешал Ердын Экинджи. С протестом в голосе он заявил:
— Вы не смеете ехать без меня! В конце концов, это моя машина!
— Я бы с радостью, — в ответ хохотнул Богдан. — Но мест больше нет.
— А как насчет того, что вы не подписывались? — процитировал его слова Таскиран.
— Я передумал! — Ердын Экинджи обошел машину, залез в багажник и развернул запасное сиденье. Устроившись, махнул Богдану: — Вперед!
Едва они успели выехать из Стамбула, как Нинель Николаевна заметила, что Айзак Таскиран безжизненно уронил голову на грудь.
Профессорша тут же забила тревогу:
— Он потерял сознание! Немедленно везите его в больницу!
Местечковый госпиталь они разыскали по указателям на дороге, и как только подъехали к приемному покою, Таскирана сразу же увезли на каталке. Заполнив необходимые документы, медицинская сестра велела им ждать и никуда не уезжать. Это распоряжение, по сути, было приговором. Все поняли: теперь им ни за что не догнать Ядигара.
За время, проведенное в госпитале, Теофилус Чезарини не проронил ни слова, но очень нервничал, когда ловил на себе чей-нибудь взгляд.
Доктор вышел к ним через несколько часов и сообщил, что Таскирана полностью обследовали и даже для очистки совести направили к кардиологу. Кроме раны на голове и сотрясения мозга, медики не нашли ничего серьезного. Однако ввиду большой кровопотери пациенту следует оставаться в госпитале. Всем остальным врач разрешил покинуть больницу, так что теперь они могли продолжить свое путешествие.
Ночь наступила быстро. На лесной дороге серые сумерки превратились в непроглядную тьму, подсвеченную редкими фонарями и автомобильными фарами. Богдан непрерывно чертыхался и пару раз свернул не туда. После этого машина пятилась задом или, если позволяла дорога, неуклюже разворачивалась. Так они потеряли еще два часа, которые гипотетически позволяли достичь Херсека еще до наступления рассвета.
Епископ Чезарини хранил молчание. И если ноздри его не раздувались от ярости, то возмущение происходящим он явно испытывал.
— Освободите место водителя! — не выдержал Ердын Экинджи. — Я сам поведу машину!
Богдан вгорячах воскликнул:
— Я не виноват, что здесь плохой интернет, а в автомобиле нет навигатора!
Окончательно переругавшись, Богдан и Экинджи поменялись местами. Машину дальше повел турок, а болгарин сел рядом с Элиной, на место, которое прежде занимал Айзак Таскиран.
По мосту Османгази они перебрались на противоположный берег Измитского залива и свернули влево по указателю «Херсек». Рассвет застал их на узкой улочке, с одной стороны которой были редкие домики, с другой — бетонные остовы недостроенных четырехэтажных зданий.
По мере приближения к городу появился интернет. Сверившись с навигатором, Элина сообщила, что автомобиль свернул не к городу, а на улицу Херсек, которая на самом деле вела к населенному пункту Алтынова.
Скорректировав маршрут, Ердын Экинджи выехал на трассу Девлет Йолу Устю и направил автомобиль в сторону Яловы.
На этот раз Херсек показался маленьким городом и напоминал скорее дачный поселок. Дома были разными — одни побогаче, другие победнее. Движение на улочках полностью замерло, изредка его оживляли такси или пустые экскурсионные автобусы.
Когда совсем рассвело, автомобиль съехал на каменистую площадку, куда их привозил Серхат на экскурсию. Богдан предложил разойтись по территории и обследовать каждый камень.
Однако Теофилус Чезарини с присущей ему рассудительностью произнес:
— Нам всем нужен отдых. Доверимся Господу, а не самим себе. Так мы узнаем волю Его.
Нинель Николаевна поддержала епископа, и Элина тоже с ним согласилась. Ердын тронул автомобиль и к вящему неудовольствию Богдана пересек дорогу. Преодолев несколько сот метров, он свернул к небольшой семейной гостинице и остановился перед запертыми на ночь воротами.
Все, кроме Ердына Экинджи и епископа, вылезли из машины, чтобы размять ноги.
Богдан позвонил в ворота и, выждав несколько секунд, снова нажал кнопку.
— Да что они там… Спят, что ли?
— Четыре часа утра. Это неудивительно, — сказала профессорша.
Она прошлась вдоль ворот и задержалась у каменного столба, на котором крепилась левая воротина. Подняв глаза, Нинель Николаевна вдруг застыла и встревоженно посмотрела на Элину.
Та быстро спросила:
— Что такое?
— Сюда подойдите… —
