Йен Пирс - Гибель и возрождение

— Мне трудно поверить, что ты не в состоянии контролировать собственного сына.

— Он мне не сын.

— А кто же он тогда?

Харанис пожал плечами:

— Он родился после нашего с тобой романа. Узнав о тебе, жена решила отплатить мне той же монетой. Сознавая свою вину, я закрыл на это глаза, но, по правде говоря, так и не стал ему хорошим отцом. Я оказывал ему должную финансовую поддержку, но несколько лет назад мое терпение лопнуло.

— Почему?

Он занялся торговлей наркотиками. Не понимаю зачем: у него были деньги, но даже если бы их и не было, это не повод заниматься подобными вещами. Как всякий отец, я использовал свое влияние, чтобы замять дело, о чем теперь сожалею. Но общаться с ним с тех пор перестал. Возможно, я старомоден, но есть вещи, на которые я не могу закрыть глаза. Микис долго этого не понимал. Сейчас у него достаточно денег, и он использует их для достижения своих низких целей. Микис встал на путь зла и с каждым годом продвигается по нему все дальше. Поверь мне, это не просто громкие слова. Он использует деньги, мои деньги — деньги, которые я заработал и имел глупость ему давать, — для того чтобы разжигать в людях ненависть. Он видит себя в дальнейшем заметной политической фигурой. Он готов пасть сколь угодно низко, лишь бы получить хоть каплю власти. Поначалу я думал, что он перебесится и политика наскучит ему так же, как наскучили все остальные занятия. Но потом до меня дошли слухи, чем он в действительности занимается. Он несет в мир зло, Мэри. Он убивает людей. По-видимому, это его способ самоутверждения. Для него нет понятий добра и зла: есть только он со своими желаниями и потребностями. Я считаю себя ответственным за его поведение. Если кто и мог изменить его, так это я.

— Но ты не сделал этого и даже если бы попытался, я сомневаюсь, что ты добился бы успеха. Он опасен и разгуливает на свободе. Почему он так поступил со мной — ты можешь мне объяснить?

— Примерно с год назад я получил от Буркхардта письмо. Мы были знакомы, и я доверял ему. В свое время я купил у него немало картин. Он человек честный и надежный. Узнав, что у меня есть коллекция икон, он предложил мне купить у пего очень интересную вещь. Я отказался, сказав, что у меня уже набралось их штук пятьсот и я не успею их каталогизировать до самой смерти. Он на это сказал, что его икона станет жемчужиной моей коллекции. Он даже специально приехал, чтобы поговорить со мной о ней.

— И?..

— Он сказал, что нашел «Одигитрию». Ты слышала о ней?

Мэри отрицательно покачала головой.

— Чудотворная икона, византийская святыня. Буркхардт имел доказательства ее подлинности. Он показал мне бумаги, из которых можно было сделать вывод, что икона действительно та самая «Одигитрия». После падения Константинополя ее вывез в Рим греческий монах. Я, естественно, загорелся и поручил Буркхардту купить ее за любые деньги.

— Прекрасно. Но как это согласуется с тем, что сейчас происходит?

— Напоминаю: сначала я отклонил предложение Буркхардта. Он начал предлагать картину другим людям. В том числе Микису. Он не знал, что я прекратил с ним общение, и надеялся с его помощью убедить меня приобрести картину. Но Микис решил, что она пригодится ему самому. Он решил использовать этот символ для достижения своей безумной идеи возрождения Византии. Вот что, на мой взгляд, произошло.

— Так, значит, Буркхардт действовал от твоего имени? Как же я не догадалась!

— А могла бы. Я выдал ему чек на миллион долларов и сказал, что, если этого будет мало, дам еще. Вскоре он связался со мной и сказал, что договорился купить ее за четверть суммы. Потом друзья передали мне, что итальянская полиция прислала насчет меня запрос в связи с убийством Буркхардта. Вот я и приехал разобраться, что здесь происходит.

— А откуда ты узнал про меня?

— У меня есть свои источники, — ответил он с кривой ухмылкой. — В данном случае это был работник посольства — некто Фостиропулос.

— А каким образом Микис вышел на меня? Почему он не воспользовался услугами обычных грабителей? Они без труда провернули бы ему это дело.

Харанис несколько секунд рассматривал потолок, потом ответил:

— Полагаю, такова его месть. В нем до сих пор пылает обида.

— За что? Что я ему сделала? Последний раз я видела его шестилетним ребенком. Он даже не мог запомнить меня.

— По-моему, он запомнил тебя очень хорошо. Видишь ли, он считает, что я развелся с его матерью из-за тебя. В сознании Микиса факты трансформировались таким образом, что теперь ему кажется, будто до твоего появления мы жили как в раю. Конечно, это неправда. Его мать и раньше была невыносимой.

Как бы там ни было, он знал, что ты жила в моем доме, и ни для кого в семье не было секретом, что ты поставляла мне картины. Когда национальный музей усомнился в законности приобретения Тинторетто, Микис быстро смекнул, в чем дело. Я полагаю, он решил убить сразу двух зайцев: добыть икону и причинить твоей семье зло, сравнимое с тем, что ты причинила его семье. А теперь ответь мне: «Одигитрия» у тебя? Если да, то лучше отдай ее мне, и я все улажу.

— Спасибо, — поблагодарила Мэри, — но у меня ее нет. К моему глубокому сожалению. Но я надеюсь заполучить ее в самом скором времени.

— Она не должна попасть в руки Микиса. Это будет святотатством. Я не допущу этого.

— Я вижу все несколько иначе. Если я смогу добыть картину, я немедленно отдам ее Микису, даже если меня за это посадят. Мне нужно вызволить из его лап Луизу, и, честно говоря, гори огнем все Балканы, лишь бы моя девочка была невредима.

Харанис покачал головой.

— Как ты думаешь: он может что-нибудь сделать с Луизой? — спросила она, страшась услышать ответ.

Луиза — твоя внучка? Он не сделает с ней ничего до тех пор, пока не получит икону. А после этого — не знаю. Все возможно. Жестокость, к сожалению, является его доминантной чертой.

Сердце Мэри забилось тяжелыми толчками. Это был настоящий кошмар. Одно дело договариваться с человеком слова, какими бы тяжелыми ни были его условия, и совсем другое — иметь дело с психопатом. Она вдруг поняла, что надежды на благополучный исход просто нет. Если она откажется украсть икону для Микиса, Луиза умрет. Если она достанет ему икону, Луиза все равно будет убита.

Мэри поведала Харанису свой план. Он немного подумал, потом по-старчески горько вздохнул:

— Полагаю, выбора у тебя нет. Я всегда знал, что рано или поздно этим кончится.

Поздним вечером Флавия вызвала на совещание всех свободных сотрудников. Слишком много всего предстояло сделать, и она не могла допустить ни малейшего сбоя. К тому же у них было мало времени. Если они упустят Мэри Верней и Хараниса, всем им очень сильно не поздоровится. Она поймала себя на мысли, что рассуждает так, словно уже возглавила управление. А ей и в самом деле уже не хотелось отдавать эту должность кому-нибудь со стороны.

Она очень долго размышляла и в результате приняла решение задействовать план, возникший у нее первоначально. Жаль, что нет Боттандо: его совет сейчас был бы как нельзя кстати. Он бороздил коридоры власти, а других надежных советчиков у нее не имелось.

— Значит, так, — начала она, когда народ собрался, — задача предстоит трудная. Самое главное для всех нас — не потерять Мэри Верней. Ей позарез нужна эта икона, и я подкинула ей информацию, что Менцис забрал ее к себе домой. Я почти уверена, что миссис Верней попытается выкрасть у него икону. Ни в коем случае не пытайтесь ей помешать. Повторяю еще раз: она должна взять эту икону. И пожалуйста — пожалуйста, — постарайтесь, чтобы она вас не видела.

После того как икона окажется у нее в руках, немедленно свяжитесь со мной и продолжайте наблюдение. Не отпускайте ее ни на шаг. Если вы не справитесь с этой задачей, если вы упустите ее, мы провалим все дело. Я хочу знать, что она взяла икону; я хочу знать, что она передала ее Харанису, и я хочу знать, что он принял ее.

— А вы думаете, она передаст ему икону из рук в руки? — спросил один из подчиненных.

Сомневаюсь. Если она зайдет в какое-то здание, один из вас должен остаться и ждать ее появления, а другой должен идти вслед за ней и выяснить, что она там будет делать. Возможно, она решит оставить икону где-нибудь в безопасном месте, откуда Харанис сможет забрать ее. Она догадывается, что за ней установлена слежка, поэтому будьте предельно осторожны. Я хочу, чтобы она выманила Хараниса, после чего мы его арестуем. Это уже дело техники, но учтите: он очень опасен. Карабинеры пришлют человек восемь своих головорезов, они будут ждать нашего сигнала в своем маленьком голубом грузовике. Харанис нужен им еще больше, чем нам, поэтому арест — их дело. Наша работа — найти его. Все ясно?

Подчиненные закивали.

— Хорошо. Сейчас Мэри Верней находится у себя в гостинице. Ты, Джулия, будешь сидеть в фойе гостиницы, Паоло прикроет тебя на выходе. Возьмите с собой мобильные телефоны и молитесь — молитесь, чтобы все прошло гладко. Вы двое, — обратилась она к оставшимся сотрудникам, — будете стоять на другой стороне виа Барберини. Если она выйдет с той стороны, один из вас должен пойти за ней. Пожалуйста.