Зуфар Фаткудинов - Тайна стоит жизни
Тут Метелева вспомнила об Измайлове.
В тот миг, когда она метнулась от окна к стене, в коридоре гулко ухнули выстрелы. Мария Петровна не знала, что через дверь стреляли в нее. Она из последних сил забарабанила окровавленными руками о стену, за которой находился Измайлов.
Услышав крик, Измайлов кинулся к двери, откинул крючок, но дверь не открылась! Кто-то замкнул ее с той стороны. Изо всех сил рванул дверь на себя — безрезультатно. Выхватил из кармана «ТТ» и выстрелил в петлю двери. В коридоре начали стрелять — контрразведчик отпрянул к стене. Сквозь грохот пальбы послышался стук в стенку.
Измайлов выстрелил в другую дверную петлю, просунул пальцы в щель поверх двери и с силой потянул на себя. Дверь отошла от косяка, посыпались шурупы: пули с «мясом» вырвали из тонкой филенчатой двери половинки петель.
И тут до лейтенанта донеслось, как хлопнула коридорная дверь. Он выскочил в коридор, вмиг очутился у двери, пулей вылетел на лестничную площадку, огляделся и понесся вниз, как расшалившийся не в меру школьник, не разбирая ступенек.
Измайлов нырнул в уличную темень. Встал, переводя дыхание. Слышны были лишь слабые порывы ветра да шелест листьев выстроившихся в ряд берез. Черная ширма ночи надежно скрывали от глаз все окружающее. Он бросился к ближайшему углу дома, выбежал на дорогу. Однако пустынная улица заставила его тотчас же вернуться назад.
Прибывшая оперативная группа с собакой многое проясняла. Установили: неизвестный проник в квартиру, используя дубликаты ключей. А дверная цепочка оказалась каким-то образом снятой. Контрразведчики гадали: откуда же враг узнал, что в квартире находится посторонний человек.
Лейтенант Зарипов высказал догадку: «Когда я вошел в эту квартиру — почувствовал, что кто-то из жильцов — курильщик. Табачный дым стоек — некурящий может учуять его и через сутки. Ну, а поскольку здесь живут женщины, вывод сделать нетрудно».
Собака взяла след. К изумлению Измайлова, проводник с собакой направился вверх по лестнице.
«Выходит, когда я, как ошалелый, несся вниз, преступник с усмешкой смотрел мне в затылок?» — с горечью подумал Измайлов.
Следы вели к люку на чердак. Он оказался открытым, хотя накануне — Измайлов проверял — там висел увесистый замок. На пыльном чердаке обнаружили следы. Майор Стеклов присел на корточки, смерил след линейкой и недоверчиво присвистнул:
— Тридцать седьмой размер. Похоже, женщина!.. Что-то не то. Может, это старый след? — Он посмотрел на проводника.
Тот решительно покачал головой:
— Свежий, товарищ майор. Иначе бы Тобик не взял его.
След привел к слуховому окну. Выбрались на крышу. По ней перешли на другой дом. Следы привели к пожарной лестнице. Собака уверенно взяла след, вывела в переулок и закрутилась на месте. На песке виднелись четкие отпечатки тех же женских ног, которые были обнаружены на чердаке соседнего дома.
— На машине, видно, отъехала, — высказал предположение проводник, показывая на след автомобиля.
Теперь уже ни у кого не было сомнений: ночью в гости к Метелевой приходила женщина.
— Почему же она хотела убить Метелеву? — спросил Галямов, сидя напротив полковника Нурбанова.
— Не будем гадать, Марс Ахметович, — ответил тот. — Допросим вот Метелеву — многое прояснится. Но одно, по-моему, сейчас ясно: отравление в больнице отнюдь не случайно. Кто-то упорно, с большим риском для себя пытается убрать эту бедную женщину. Видимо, она знает нечто такое, что кого-то страшит.
— Всего скорее, этим неизвестным является ее бывший квартирант, — предположил Галямов.
— Пожалуй, что так... Поездка Жукова в Магнитогорск тоже кое-что прояснит.
Около девяти утра прибыл Стеклов. И уже с порога:
— Любопытные вещи творятся на этом свете! — Он поочередно за руку поздоровался с Нурбановым, Галямовым и присел на краешек стула. Достал из папки исписанные листки и продолжил: — Вот протокол допроса потерпевшей.
— Как ее самочувствие? Не нужно ли чем-нибудь помочь? — спросил Нурбанов.
— Чувствует сносно. Поранила руки изрядно. Устроили мы ее в отдельную палату...
Майор положил на стол перед Нурбановым бумаги и кратко пояснил, что перстень, который Метелева видела нынешней ночью на таинственной руке, принадлежит ее бывшему постояльцу Постнову. Она как-то без стука вошла в комнату квартиранта, а он в это время переодевался. Постнов схватил лежавшие на стуле брюки и прижал их к груди. Из брюк выпал перстень с большим камнем с красными прожилками. Метелева поспешно вышла из комнаты. А раньше она видела у Постнова большое родимое пятно на левой руке. Вот по этим приметам она и признала — вроде как ожил покойник-то.
— Она раньше не замечала, какую обувь носит Постнов? — оторвался от бумаг подполковник.
— Нет, не замечала. Это отражено в протоколе допроса.
— Я вот о чем думаю, — заметил Стеклов, — не тот ли это перстень, что носил атаман Мефодий? Ведь в Гурьеве мой старший товарищ рассказывал о неком большом бриллиантовом перстне с огненно-красным отблеском, в котором якобы заключена большая тайна.
— Такие перстни — редкость, — подчеркнул Галямов. — Будучи следователем, мне много приходилось заниматься делами, связанными с драгоценностями, но я никогда не видел подобных ювелирных изделий. На этот счет я переговорю со специалистами.
— Такая справка нам не будет излишней, — поддержал его Нурбанов. — Что касается связи между атаманом Мефодием и этим перстнем, который видела Метелева, то определенности здесь пока не видно. Но исключать подобную возможность нельзя. — И обращаясь к Галямову: — Кстати, как обстоят дела с отдельным поручением по отцу Викентию?
Галямов сказал, что из Костромы пришел ответ, из которого явствует: Волковский Викентий Александрович заправлял приходами Галического уезда Костромской губернии с 1892 по 1894 год. Последующие два года служил в костромском Ипатьевском монастыре. Имел двоих детей: сына и дочь. В конце 1896 года по решению святейшего Синода направлен настоятелем Волжского монастыря в Святовск.
— А место и год рождения детей Волковского неизвестны?
— Нет, Михаил Иванович.
— Маловато. Но все-таки они жили в Костроме, Может быть, отсюда и взят ключ к шифру, который связан с историей этого города? Теперь вот перстень выплыл на поверхность... — размышлял Нурбанов.
Старейшина местных ювелиров Касиев заявил, что вкрапление в бриллиантовые камни красок или цветной эмали обычно не практикуется в ювелирном искусстве. Оправы подобных драгоценных камней изготовляются из золота и специально цветовой фон под бриллиантовые камни в перстнях не делают. Считают — и справедливо — что бриллиант в красках не нуждается.
— Подобных перстней с бриллиантовыми камнями, о коих вы, Марс Ахметович, говорите, — резюмировал ювелир, — я не видел. Правда, я читал в одной старинной книге, посвященной ювелирному искусству, что в средние века одному епископу римско-католической церкви был изготовлен перстень с граненым бриллиантом — гробом, под которым в виде фона красовался черный крест. Так что перстень с крестом красного цвета — это, надо полагать, уникальный случай.
Когда ювелир ушел, Галямов сказал Стеклову:
— Нельзя, видимо, действительно исключать того, что перстень атамана Мефодия каким-то неведомым образом перекочевал к Постнову.
— Да... Этот перстень мне не дает покоя с самого Гурьева, — ответил Стеклов. — Подождем сообщения Жукова. Ведь оно покажет: обозналась от страха Метелева или нет.
В обед пришла телеграмма от Жукова.
Товарищу Нурбанову.
Заболевший наш знакомый жив. Нуждается в уходе.
Жуков.
Прочитав ее, Нурбанов отдал распоряжение: немедленно составить словесный портрет Постнова, бывшего квартиранта Метелевой, и срочно ознакомить с ним всех сотрудников, работавших по этому делу. В числе особых примет разыскиваемого значилось: родимое пятно величиной с копеечную монету чуть выше запястья левой руки.
К вечеру неожиданно налетел ветер, закрутил в спирали пыль, загудел в проводах. И сразу стало темно, как ночью. Доносились далекие раскаты грома. Вспышек молнии еще не было видно. Посвежевший ветер врывался в раскрытое окно, надувал шторы, как паруса. Полковник Нурбанов закрыл окна. Посмотрел на часы: к 17-30 вызвал Закирова для доклада.
Тот явился вовремя, но с покрасневшим лицом и запыхавшись.
— Чем порадуете, Ильдар Махмудович? — спросил Нурбанов. — Теперь вы у нас как свет в окошке.
Закиров слегка сконфузился и начал докладывать. После того как почтальон Шугаев сунул в свою сумку коричневый конверт, его не выпускали из виду. Полагали, что он передает информацию обычным, так сказать, естественным для него путем — как почтальон. Правда, трудно верить в то, что в одном маленьком микрорайоне, который по долгу службы обходит почтальон, оказались и источник информации, и ее потребитель. Этот потребитель мог, конечно, объявиться там, но не раньше, как была завербована Зеленская, то есть приблизительно весной. Вот и проверили, кто в это время поселился в этом районе. Шли и по другому пути: кто со второго квартала выписал корреспонденцию — ведь, скажем, в газете легче передавать информацию. Они выходят регулярно, не то, что письма. И, наконец, вынуждены были уточнить, какие именно дома обслуживает Шугаев. Не забредает ли он, как блудливый козел, в чужой огород.
