Алексей Фомичев - Сам без оружия
Щепкин, совершая променад по залу и соседним помещениям, сумел незаметно подойти ближе к Кинджиро и Горо, стоящим в большой компании. Там шел разговор на тему искусства в России и в Японии. Капитан ловко сманеврировал, обогнул столик и нечаянно задел локтем проходившего мимо официанта. Тот едва не уронил поднос, неловко качнулся и толкнул в спину Кинджиро, а стоявшего рядом офицера в плечо. Возникла небольшая заминка с огорченными восклицаниями, ахами и охами. Официанта грубовато поставили на ноги и велели исчезнуть. Офицер и один из гостей стали извиняться перед Кинджиро, тот вежливо отвечать, кланяясь и прижимая левую руку к груди. Дарья Бурлакова огорченно ойкала.
И никто не обратил внимания, что Щепкин, играя роль еще одной невинной жертвы столкновения, в короткий миг успел ладонью подбить портфель под днище.
Он тут же отшагнул назад, спрятался за официанта, а потом поспешил прочь из помещения. Следовало срочно остановить Гоглидзе и выйти в зал подальше от японцев. Но было уже поздно.
Гоглидзе возник у другого входа в помещение, встал неподалеку, взял со столика бокал с шампанским и поймал взгляд Щепкина. Капитан не успел дать знак «стоп», когда в помещение буквально влетел Жаров и, сметая все на своем пути, направился к японцам.
Следом за ним шли пять или шесть человек из гостей. Среди них были как прихлебатели купца, так и его противники. Все ждали развязки, зная вздорный и взрывной характер Жарова и его полное неумение отступить в сторону. Не зря в городе купец носил прозвище Бык. Тот, который норовит проломить стену, но не идти в ворота.
Жаров сразу увидел Бурлакову и двух японцев, что стояли рядом. Вокруг толпились люди, но купец не обращал на них внимания. Улыбку на лице Дарьи он тоже узрел, раздул ноздри, наклонил вперед голову, став и впрямь похож на разъяренного быка. Раздвигая плечами гостей, пошел вперед. Кто‑то, недовольный толчком, возмущенно воскликнул, кто‑то отступил, не желая связываться со злопамятным богатеем.
Жаров бесцеремонно отодвинул директора театра, подвинул француза, смазал взглядом Бурлакову и проревел:
– Что, своих баб не хватает, на наших заритесь? Сахалин отняли, Порт‑Артур отняли, теперь и баб подавай? Накося выкуси!
Он сунул под нос Кинджиро сложенные дулей пальцы. Тот отстранился, брезгливо отодвинул руку купца от себя и на плохом, но вполне понятном русском произнес:
– Я не панимаю, что вам нада?
– Не понимаешь, обезьяна?
– Никита Ерофеич, опомнитесь! – воскликнул кто‑то. – Непотребное творите! Гостей обижаете! Что о нас подумают…
– А мне плевать, что подумают! – рявкнул Жаров. – Пусть своих понужают, а к нашим не пристают!
– Как вы смеете?! – вскричал подошедший поручик в форме артиллериста. – Оскорблять женщину? Да я вас…
Поручик вышел вперед и грудью заслонил певицу, а Жаров с поразительной ловкостью махнул рукой и угодил кулаком в челюсть офицера. Удар у купца вышел на славу, офицера унесло к столу. Жаров повернулся и махнул еще раз, желая врезать японцу.
Кинджиро легко уклонился, сделав маленький шажок назад. Кулак купца просвистел перед ним.
– Остановитесь, господа! – вновь крикнул кто‑то. – Это возмутительно!
Жаров взревел и попер вперед, нанося новый удар. Кинджиро опять ловко уклонился, но на этот раз подставил ногу, и купец, потеряв равновесие, начал падать. От удара о пол его спас стул, приняв на себя немалый вес. Дерево треснуло, но выдержало. Купец пригнулся и прыгнул на Кинджиро. Японец отточенным пируэтом вывернулся из‑под удара, перехватил Жарова за ворот пиджака и подтолкнул его к стене.
На этот раз стула на пути не оказалось, и Жаров врезался в стену. Звук вышел глухим и протяжным. Купец на несколько мгновений впал в прострацию.
– Да что же это, православные! – завопил кто‑то из прихлебателей Жарова. – Русского японцы бьют! Да не бывать тому! А ну!..
Говоруна успокоил поручик, врезав тому по уху. Но другие подпевалы купца бросились на поручика и на японцев. Бурлакова взвизгнула и отскочила в сторону.
– Полиция! – голос директора театра дал фальшь. – Вызовите полицию, господа!
Грозившая начаться свалка была приостановлена французом, вставшим на пути нападавших и закричавшим на вполне сносном русском:
– Мы же союзники, господа! Нельзя так!
Кулак одного из нападавших угодил французу в грудь и отбросил в сторону, на Брауна. Тот с трудом удержал немалый вес поверженного союзника, попробовал усадить того на стул. Ему неожиданно помогли, американец обернулся и увидел оператора Белкина, возникшего словно из ниоткуда.
– О, мистер Григорий! Что это ест?
Американец кивнул на дерущихся.
Белкин бросил взгляд на центр помещения. Поручик‑артиллерист сдерживал натиск двух молодых мужчин, Кинджиро и Горо отбрасывали от себя еще двоих, остальные пытались их разнять, но получали удары с двух сторон.
А еще он увидел, как Щепкин подошел к Гоглидзе и что‑то шепнул ему на ухо. Отчего ротмистр сразу перестал улыбаться и встревоженно наклонил голову.
– Это есть русская национальная забава, – ответил Белкин американцу, – кабацкая драка называется. Чтобы скучно не было.
– Кетч? Бокс? – оживился Браун. – О’кей!
Браун молодецки повел плечами и вдруг быстрым коротким ударом врезал набежавшему стороннику Жарова в челюсть. Того унесло в сторону.
– Ай лайк бокс! Йес!
Второй удар отправил в нокаут еще одного драчуна. Браун шагнул вперед, задев плечом Горо. Тот мягко и быстро развернулся, выставил вперед ногу и выбросил левую руку, перехватывая руку американца. Тот замер, виновато кивнул:
– Сорри!
Горо улыбнулся в ответ и неожиданно пропустил удар очнувшегося Жарова. Купец взревел и собрался было идти дальше, но жесткий хук слева Брауна вновь отправил его в забытье.
– Спасиба, – по‑русски поблагодарил Брауна Горо.
В этот момент раздалась трель полицейского свистка и в помещение ворвался полицмейстер в сопровождении двух городовых.
– Пр‑рекратить! – рявкнул полицмейстер. – Как не стыдно, господа! А еще знатные люди! Па‑апрашу всех на выход! Всех!
Он указал взглядом на Жарова, и того под руки подхватили городовые. Потащили к выходу, невзирая на недовольное бормотание его сторонников.
Белкина из помещения вытащил Щепкин. Буркнул: «За мной» и поспешил в холл. Там уже стоял Гоглидзе, хмуро глядя по сторонам. Диана еще разговаривала с Зинштейном и кем‑то из гостей. Остальные члены съемочной группы сидели за столом в окружении офицеров и почитателей синема. Разговор явно шел о съемках.
– В чем дело? – недоуменно прошептал поручик. – Все было готово. Как вы так ловко устроили бучу?..
– Впустую, – вздохнул Щепкин.
– Почему?
– Портфель пустой.
Белкин удивленно воззрился на капитана.
– Совсем?
– Ну, может, там что‑то и лежит, но уж точно не похищенные документы. Я успел взвесить его. Легкий, тонкий… Пусто.
– А японцы?
– Кинджиро ничего не заметил. Там полсекунды было…
– Обманули нас япошки, – прогудел Гоглидзе. – А я так хотел проверить этих… дипломатов в деле.
Капитан окинул холл взглядом, повернулся к Белкину.
– У тебя как?
– Все готово. Заряды заложены, емкости тоже.
– Не найдут?
– Если только вагон разберут! – довольно осклабился поручик. – Чисто сделал. Охрана глазами лупала, чихала и смотрела на медиков.
Щепкин кивнул, вытащил часы, сверил время.
– Тогда второй вариант. Надо идти…
– А здесь? – спросил Гоглидзе. – Надо посидеть, нельзя же сразу убегать.
– Посидим… полчаса. Еще Зинштейна надо вытащить и остальных. А то поклонниками обложился, не подойти. Рановато славу искать…
Инцидент с японцами наделал шуму. Помощник губернатора лично приносил им извинения, уверял, что виновных накажет, и просил дипломатов не держать зла. Тут же японцам были преподнесены дорогие подарки – собольи шубы, ящик с водкой, бочонок черной икры. Видимо, чтобы обмыть шубы и закусить.
Дарья Бурлакова прослезилась и расцеловала Идзуми и Кинджиро. Горо поцелуи певицы не достались, но тот обиды не выказал. Зато поцелуи достались французу и Брауну. Американец еще поцеловал Дарье руку и пообещал пригласить ее на гастроли в Штаты.
Идзуми после перешептывания с Кинджиро и Горо тоже поблагодарил француза и американца за помощь, долго кланялся и заверял в дружбе. Браун пожал ему руку, назвал союзником и предложил выпить.
Инсценированная Щепкиным и Гоглидзе свара хоть и не принесла ожидаемого результата, но все же завершилась удачно. Помог Браун, его вмешательство стало решающим, а из‑за того, что американец постоянно был со съемочной группой, японцы теперь и вовсе перестанут подозревать тех в противодействии.
Недовольными исходом дела были Жаров и его прихлебатели. Но тут ничего не попишешь, купец явно перегнул палку, и попытка нападения на японских дипломатов вряд ли сойдет ему с рук. Помощник губернатора заверил в этом всех. Да и его приспешников ждало наказание. Полицмейстер отвез тех в околоток и велел держать до утра.
