Евгений Латий - Дело гастронома № 1
– Галина Леонидовна, всегда рад вас видеть! – заулыбался Беркутов.
– Да брось, Жора! Мы ж всегда на «ты» были!
И они обнялись и расцеловались, как старые добрые друзья, и Беркутов подвел гостью к креслу. Та уселась, закинула ногу на ногу, достала из лакированной сумочки сигареты. – Будешь?
– Нет, спасибо, завязал.
– Молодец! А я подымлю, с твоего позволения. – Она закурила длинную тонкую сигарету и перешла к делу: – Послушай, Жора, у моей приятельницы сегодня день рождения! Я позвонила ей, поздравила и все такое, а она мне и говорит: я бы пригласила тебя, да у меня дома просто шаром покати! Не дай, Жора, двум симпатичным девушкам помереть с голоду!
– Сейчас что-нибудь придумаем! Зоенька, надо помочь! – Беркутов многозначительно взглянул на Зою.
Та кивнула и тут же спросила у Брежневой:
– Можно на мой вкус?
– Конечно, Зоенька! Всегда целиком доверяла твоему вкусу, – расплылась в улыбке Галина и стряхнула пепел в услужливо подставленную Беркутовом пепельницу.
– Айн момент! – сказала Зоя и быстро вышла.
Беркутов, проводив ее взглядом, обратился к гостье:
– Может, рюмочку коньяка для бодрости духа, а, Галина Леонидовна?
– Не возражаю! Тем более что ты, как никто другой, знаешь толк в коньяке! – весело отозвалась она и пересела за стол.
Беркутов понял, что это надолго. Успокаивало лишь то, что она на сей раз появилась одна, без многочисленной и голодной свиты.
Маша упругой походкой шла по тенистому бульвару, когда с одной из скамеек впереди поднялся Антон и, не спеша, двинулся ей навстречу. Они остановились в каком-то шаге, несколько секунд смотрели друг на друга, и у обоих невольно вспыхнули улыбки на лицах. Первой заговорила Маша:
– Извини… Я так корила себя… за этот грубый разговор! Сама не понимаю, что со мной случилось. Прости, не обижайся, ладно? – И она заглянула ему в глаза.
– Я не обиделся!
Антон приблизился к ней вплотную, взял за руку. А потом наклонился и поцеловал в губы. Машу обдало жаром, она отпрянула.
– Ты с ума сошел!
– Из-за таких, как ты, мужчины всегда сходят с ума или стреляются!
Он снова быстро поцеловал ее – в щеку. Маша пыталась увернуться, но было уже поздно. И, зардевшись, она прошептала:
– Перестань, все смотрят!
– Пусть смотрят и завидуют, – отмахнулся Антон, затем несколько неловко сгреб ее в объятия, поцеловал крепко и страстно. Она тихо застонала, оттолкнула его, подошла к скамейке, присела, закрыв лицо руками. Антон сел рядом.
– Ты тоже прости меня! Но я влюбился, как мальчишка, впервые в жизни!
– Ты и есть мальчишка, – сквозь слезы улыбнулась она и жалобным тоном попросила: – Только не надо так больше делать!
– Что не надо делать? – притворился Антон, будто не понял.
– Целовать меня!
Она оглянулась по сторонам, но ничего вокруг не изменилось: шли прохожие, бегали дети, прогуливались старики. Антон продолжил игру и спросил:
– Никогда-никогда?
Маша вздохнула и не ответила. Потом вспомнила девушку, с которой он разговаривал в коридоре, и решила объясниться:
– Я не слепая, вижу, эта Костина уже давно тебя охмуряет. Вы и на лекциях сидите рядом!
– Я и сам не понимаю, чего она ко мне прицепилась?! Рассказывает, кто к ней из наших парней пристает, с кем она целовалась! Жуть! – покачал головой Антон.
– Между прочим, у нее самый слабый реферат из группы! – Маша сама не поняла, зачем ей понадобилось унижать соперницу, и, чтоб выйти из положения, посмотрела на часы. – К сожалению, я спешу!
Она поднялась со скамьи и двинулась вперед, Антон остался стоять, не понимая, что не так на сей раз. Тут вдруг Маша неожиданно обернулась, с улыбкой посмотрела на него, махнула рукой на прощанье и пошла дальше. Она больше на него не злилась. Она вновь была счастлива. «Он меня поцеловал… Он же меня любит, да любит, любит, это ясно. И это главное, – подумала Маша, – а куда я сейчас иду – совсем неважно».
Полковник пил кофе, просматривая модный зарубежный журнал мужской одежды, когда вошел Капустин.
– Товарищ полковник! Старший лейтенант Капустин по вашему приказанию прибыл!
Скачко осмотрел старлея с ног до головы и остался недоволен: серый пиджачок косо застегнут на одну пуговицу, неглаженые брюки, стоптанные пыльные башмаки.
– Н-да, симпатичный ты парень, Капустин, но не плейбой!
– Не понял, товарищ полковник? – Капустин был явно ошарашен.
Но тут последовал вопрос, еще больше удививший старлея:
– Хорошие тряпки любишь? Стильные, чтобы пройтись с форсом, произвести неизгладимое впечатление на одинокую интересную даму?
Капустин начал медленно соображать, к чему клонит начальник, но так и не смог ответить на этот вопрос. И решил увильнуть от прямого ответа.
– Я все больше на девушек засматриваюсь, товарищ полковник! Еще не такой старый, к тому же неженатый! – Он ухмыльнулся, затем, понимая, что переборщил, растерянно взглянул на полковника.
– Очень хорошо! Тогда придется тебя приодеть, Капустин! В таком виде, как ты сейчас, тобой только ворон пугать! Спикен инглиш?
– Ес, ай ду! – не задумываясь, ответил Капустин и лихо отбил чечетку стоптанными каблуками.
Боков с Ширшовым обедали в пельменной. Столики высокие, ели стоя. Народу было немного. Оперативники взяли по две порции пельменей, по компоту из сухофруктов, один стакан сметаны на двоих. Полили пельмени сметаной и уксусом и с аппетитом принялись за еду. За соседним столиком двое работяг, ополовинив стаканы с компотом, долили туда водку из чекушки, пустую отдали уборщице. Ширшов не без зависти покосился на работяг.
– Эх, сейчас бы под пельмешки по сто пятьдесят!
Он радостно потер руки, вспоминая тещину чекушку. Но Боков пропустил его призыв мимо ушей.
– Надо тут за одним пареньком присмотреть! С кем водится, где бывает, чем дышит! Словом, все слабости и пристрастия! Но осторожно!.. Не входя в контакт!
– Что за паренек? – бодро жуя пельмени, осведомился Ширшов.
– Некто Антон.
Ширшов едва не подавился, громко закашлялся от растерянности. Сразу вспомнил бледное, перепуганное лицо Антона, его трясущиеся руки, когда тот передавал ему деньги. Капитан сразу потерял аппетит.
– Ты чего? – спросил Боков и стукнул коллегу по спине, подумав, что тот действительно подавился.
– Уксус злой, горло дерет!
– Уксус как уксус! Ты все уловил про Антона?
Ширшов кивнул, затем попробовал отвертеться от задания:
– А может, Капустина на это дело зарядить? Он помоложе! К тому же не так занят.
– У Капустина своя работа! У тебя теперь «Жигули», ты можешь без труда перемещаться! Кстати, я тебе выпишу талоны на бензин!
Ширшов не знал, что на это ответить, отвел взгляд и уставился в сторону, в одну точку.
– Чего не спрашиваешь: кто такой, зачем за ним наблюдать, ради чего выведывать его слабости? И так далее. Я чего-то тебя не понимаю, – удивился Боков.
– Ладно, спрашиваю. Ради чего?
– Его мать замдиректора первого гастронома. Антон ее единственный сын, я полагаю, он и есть ахиллесова пята Зои Сергеевны!
– Какая пята? – не понял Ширшов.
– Про Ахиллеса что-нибудь слышал?
– Немец?
Боков грустно посмотрел на Ширшова.
– А про Гомера?
– Про него слышал: это был наш разведчик, позывной Гомер! – уверенно проговорил Ширшов и стал пить компот.
Боков ничего не ответил. Молча сжевал еще несколько пельменей, затем решил прочесть кратчайший курс по античной литературе
– Древнегреческий герой Ахилл, или Ахиллес, был неуязвим для вражеских стрел и ударов. Убить его можно было, только попав в пятку! Отсюда и выражение «ахиллесова пята». Сейчас понял?
– Понял! А как мальчишка может быть пяткой этой самой Зои Сергеевны?
Боков шумно вздохнул, не в силах это объяснить.
– Ладно, забудь про пятку! Тебе просто надо последить за парнишкой: с кем встречается, где время проводит, словом, чем дышит! Ну, понял наконец или нет?
Ширшов кивнул. Они доели пельмени, выпили компот. Боков подвел итог сегодняшнего обеда:
– Н-да, это не пельмени!
Ширшов недоуменно взглянул на Бокова.
– А что? – не понял он.
– Отрава, вот что!
Ширшов не стал возражать, хоть и не был согласен. Он бы с удовольствием съел еще одну двойную порцию, но пришлось выйти за Боковым из пельменной.
Бар в гостинице «Националь» был пуст. Одна Зара в кожаной мини-юбке и кружевной серой блузке сидела за столиком и пила кофе с пирожным, когда в зал в модном клетчатом пиджаке, стильных брючках, яркой рубашке с шейным платком вошел элегантный Капустин. И двинулся прямиком к стойке. Играла тихая музыка.
– Кофе и минерал вотер! – заказал Капустин. Бармен выдал кофе и минералку, воткнув в стенку бокала дольку лимона, бросил в него пластиковую соломинку. Капустин расплатился, оглядел бар, увидел Зару, не спеша подошел к ней и улыбнулся.
– Не возражаете?
Та не ответила, всем видом давая понять, что Капустин ей неинтересен. Тот сел напротив. И с восхищением уставился на Зару.
