Джанет Глисон - Чаша Бланшара
— Даже не знаю, как вас благодарить, мадам…
Агнесс поднялась с сияющими от радости глазами.
— Не стоит, миссис Мидоус. Садитесь, пожалуйста. Я только рада буду помочь. Мистер Уильямс поведал мне обо всех обстоятельствах. Это просто позор, что почтенную мать разлучают с сыном.
— Моя работа в доме Бланшаров подразумевает, что мы должны жить врозь, миссис Шарп. И леди, которая присматривала за Питером, была очень добра к нему. Ни разу не возникло ни одной проблемы… до сегодняшнего дня, — сказала Агнесс.
— И все равно, — упорствовала миссис Шарп, складывая руки на своей объемной груди. — Представить не могу, как бы я согласилась работать, если бы меня разлучили с моим Эдвардом. Мистер Уильямс сказал, что Питер жил в Туикенхэме. Это же далеко. По крайней мере, здесь он будет ближе к вам. Скажите, почему вы не оставите работу и не откроете какую-нибудь закусочную или что-нибудь в этом роде?
Агнесс никогда не задумывалась о том, чем она может заняться, если не будет готовить на Бланшаров. Якорь, привязывающий ее к дому, казался незыблемым.
— Разве все мы не слуги в той или иной степени, миссис Шарп? — спросила Агнесс. — Разве все мы не вынуждены мириться с какими-то ограничениями? Я смею предположить, что бывают случаи, когда капитан Шарп выдвигает требования, которые, будь у вас выбор, вы предпочли бы не выполнять?
— Я от всей души надеюсь, что капитан Шарп будет выдвигать как можно больше требований, — озорно заявила миссис Шарп. — Но он в море по нескольку месяцев подряд, а я предоставлена самой себе. Вот почему бедняжка Эдвард никак не дождется братика или сестрички.
При этих словах губы Томаса начали складываться в улыбку, а Агнесс покраснела и опустила глаза на стакан с вином, раздумывая, что, возможно, это не такое уж подходящее место для Питера. Она почувствовала, что под теплотой миссис Шарп скрывается некоторое неодобрение и что ее считают недостаточно хорошей матерью. Сама Агнесс о себе никогда так не думала, и это ее расстроило.
— Давайте выпьем за удачное решение вашей проблемы и за счастливое пребывание Питера в этом доме, — произнес Томас, нарушая молчание и передавая стаканы. — За ваше доброе здоровье, миссис Мидоус… и за здоровье Питера.
Агнесс редко пила вино, его цвет напоминал ей красное лицо мужа, размахивающего кулаками. Но сегодня такие мысли ее не беспокоили. Убийство Роуз, появление Питера, вчерашний визит к Маркусу Питту — все эти недавние события настолько занимали ее мысли, что было не до воспоминаний о прошлом. Агнесс, отпив глоток вина, посмотрела на Томаса и Питера, наслаждаясь успокаивающим действием напитка.
Позднее, когда бутылка опустела, а щеки Агнесс порозовели, Питер начал зевать, и тереть глаза. Этой ночью он должен был спать на низенькой кровати на колесиках в комнате Томаса. На следующий день он переберется к Эдварду.
Томас отправился разжечь огонь и постелить постель. Когда через несколько минут Агнесс, слегка пошатываясь, и Питер поднялись наверх, он встретил их на лестничной площадке и, распахнув дверь в свою комнату, пригласил войти. Комната была пропитана табачным дымом, но этот мужской запах не показался Агнесс неприятным. В камине потрескивали угли, но было холодно. С улицы снова доносился шум дождя. Агнесс совсем забыла, где она находится. От вина кружилась голова, куда-то подевалось смущение. Но, тем не менее, она отводила взгляд от постели Томаса.
Агнесс раздела Питера, накрыла его одеялом и поцеловала в лоб. Задула свечу, и теперь комната освещалась только теплым светом огня в камине.
— Спи спокойно, Питер. Будь хорошим мальчиком и слушайся миссис Шарп. Если смогу, навещу тебя завтра вечером.
Но только она поднялась, чтобы уйти, как Питер заметался в постели. Агнесс снова села на кровать, ласково гладя его руку. Наблюдая за ним, она вспомнила неприятное замечание миссис Шарп. «У нее есть все основания так думать, — решила Агнесс, — позор, что я раньше с этим мирилась. Как я могла жить без Питера? О чем это я думаю? Нельзя подвергать сомнению существующее положение вещей и расстраивать себя, ведь у меня нет выбора». Тут она опустила глаза и увидела, что Питер мирно спит.
Агнесс ни на секунду не забывала о присутствии Томаса Уильямса, который стоял у камина и наблюдал за ней. Она не испытывала тревоги, скорее, ее успокаивало его присутствие. Когда она встала, пол почему-то качнулся, и Томас, шагнув к ней, поддержал ее за руку. Она решила, что он хочет помочь, но вместо этого он прижал ее к себе и коснулся губами ее губ. Нельзя сказать, что она сильно удивилась. Агнесс знала, что должна сопротивляться, но не могла, ощущая запах и тепло мужского тела. Чем дольше он сжимал ее в своих объятиях, чем дольше она позволяла целовать себя, тем быстрее росло желание физической близости. Она уже много лет не испытывала этого желания. Зачем притворяться, неожиданно подумала Агнесс, что она не тосковала по такой близости? Бесполезно притворяться, так же как бесполезно делать вид, что она не возражает против разлуки с Питером. Поэтому после первых секунд смятения Агнесс выбросила из головы все мысли о необходимости вырваться и изобразить гнев. Вместо этого она ответила на поцелуй.
ГЛАВА 27
Агнесс готовила печеночный пирог, когда из посудомоечной вышла Нэнси с корзинкой, где лежали принадлежности для уборки. Агнесс перестала размешивать муку и обратилась к ней с не свойственной ей прямотой:
— Ты полагала, я не догадаюсь, что ты врешь?
Нэнси резко повернулась:
— Простите?
Агнесс решительно смотрела на нее.
— Я сказала, что считаю тебя вруньей, — повторила она.
— Что вы хотите этим сказать, миссис Мидоус? — изумилась Нэнси. — Несправедливо с вашей стороны обвинять меня во вранье.
На Нэнси было лучшее рабочее платье Роуз, батистовое, желтое в зеленую полоску. Видимо, она пополнела, потому что на ее обычно тощей фигуре платье сидело на удивление хорошо. Агнесс опустила глаза: заметной выпуклости на талии Нэнси не наблюдалось — очевидно, ее скрывали складки юбки, — но в бедрах она казалась шире. Это подтверждение слов Филиппа только укрепило решимость Агнесс.
— Кое-что из того, что ты мне рассказала о Роуз, может быть правдой, но остальное даже близко не соответствует действительности, и ты сделала это намеренно, так? — настаивала она. — Ты это сделала, чтобы бросить на Роуз тень, потому что ревновала ее, а еще затем, чтобы отвлечь внимание от своих собственных проблем.
Нэнси с грохотом поставила свою корзинку и уперла руки в бедра:
— Какие еще проблемы?
Агнесс посмотрела на живот Нэнси:
— Думаю, ты знаешь, что я имею в виду.
— У вас нет доказательств. И права говорить со мной так.
— Напротив, ты дала мне все необходимые доказательства. Роуз Фрэнсис даже с большой натяжкой нельзя было назвать аккуратной. Ты постоянно жаловалась, какая она грязнуля и какой хаос она после себя оставляла. Тем не менее, когда мы осматривали ее вещи, все было в полном порядке. А это могло означать только то, что ты уже там побывала. Возможно, и опоздала ты в тот день из-за этого, а вовсе не потому, что проспала. А что касается моего права тебя обвинять, так мне сама миссис Бланшар велела разузнать, что случилось с Роуз.
— Мы все знаем, что с ней случилось, — этой суке перерезали горло.
— Но мы не знаем, кто это сделал и почему. Возможно, она ушла, потому что устала от твоей ненависти, Нэнси. Возможно, ей надоело, что ты постоянно копаешься в ее вещах, крадешь почту, ссоришься с ней.
Нэнси смотрела на нее с удивлением:
— Нет, вы это зря, мэм. Я ничего подобного не делала. Она иногда меня раздражала, но в общем и целом я к ней хорошо относилась. Клянусь, я бы не сделала ничего такого…
— Не притворяйся невинной овечкой, Нэнси. Или хочешь, чтобы я предложила миссис Тули проверить твои вещи? У нее уже есть подозрения на твой счет. Роуз говорила мне, что ты ревнуешь, что ты стащила ее письмо и специально оставила его в гостиной. И Джон говорил, что вы поссорились из-за письма. Лично же я думаю, что ты взяла у нее кое-что еще. Может быть, ее кошелек? Ничего удивительного, что она захотела уйти.
— Да не брала я ее кошелька. Разве я стала бы об этом рассказывать, если бы взяла?
— Тогда это твоя очередная выдумка?
Нэнси окрысилась:
— Ничего подобного. Я на самом деле видела деньги.
— Тогда почему ты с ней поссорилась?
— Я уже говорила, ничего особенного.
Но от Агнесс так легко было не отделаться.
— Думаю, миссис Тули еще не заметила твоего секрета, хотя догадываюсь, что, если она узнает, это не произведет на нее хорошего впечатления.
Ей было неприятно угрожать девушке, особенно в таком положении, но Нэнси была не из тех, к чьей совести стоило взывать.
— Нет, мэм, пожалуйста, не надо… Вы же знаете, какая она, — взмолилась перепуганная Нэнси.
