Валентин Лавров - Блуд на крови. Книга первая
— Тогда откуда запах жареного мяса? Смирнов кивнул на чемодан и большую сумку
с инструментами, которые судебный эксперт поставил к стене, закрыв таким образом от взоров печную заслонку:
— В топку кто заглядывал? — И он, распахнув металлическую дверцу, посмотрел вовнутрь. Затем спокойно, как об обыденном, сказал: — Голова там!
Когда мужественный атлет Каллистратов осторожно извлек из топки голову и положил ее на ломберный столик, даже бывалые сыщики побледнели, а любопытный портье грохнулся без чувств на мягкий ковер, покрывавший пол.
Очевидно, преступник пытался сжечь голову, но безуспешно. Она лишь местами обуглилась, и изрядно обгорели волосы. Голова была варварски обезображена: вырезаны щеки и глазные яблоки, отхвачены ножом уши и губы, так что выглядывали два ряда ровных белых зубов. Кожа со лба была содрана. Уши, свернувшиеся темно-розовыми пельменьками, тоже вытащили из печи.
НЕМНОГО МИСТИКИ
— Под какими фамилиями приезжие записались в книгу постояльцев? — обратился Филиппов к немного очухавшемуся портье.
— Они не записавшись! Господин постоялец сказал: «Потом, потом! Сейчас некогда!» И положил деньги за трое суток — 7 рублей с полтинником.
— Господин полковник! — прогудел Каллистратов. — Девица-горничная желает вам сказать нечто важное.
Полковник увидал миловидную девушку лет восемнадцати с зареванным личиком и толстенной, соломенного цвета косой. Они опустились на угловой диванчик. Татьяна все, что знала, поведала полковнику и дала прочитать записку юноши. И удивленно развела руками:
— Если убит юноша, то почему на нем пиджак постояльца?
— Или наоборот: этот господин перед смертью надел на себя чужие брюки и ботинки? — Филиппов с сочувствием посмотрел на Татьяну. — Это действительно весьма загадочно. Впрочем, вам большое спасибо. И позвольте сфотографировать записку — это пригодится.
Филиппов уже выяснил, что человек был убит спящим на постели. В области сердца зияли две глубокие смертельные раны. Их форма совпадала с клинками ножей, найденных Смирновым.
…Громадная толпа, собравшаяся в Лештуковом переулке, с ужасом наблюдала, как из подъезда вынесли носилки, покрытые рогожей, и поставили их в санитарную карету. Каллистратов отдельно нес хозяйственную сумку, в которой лежало нечто, формой напоминавшее арбуз.
Из меблированных комнат начался панический отъезд жильцов.
О ПОЛЬЗЕ ТЕЛЕФОНА
Телефон в Москве впервые заговорил 1 июля 1882 года и очень быстро стал необходимым атрибутом городской жизни. Номера шли по порядку — от 0 до 5-88-99.
Номер 11 был у начальника сыска А. Ф. Кошко.
Вот с ним и соединился теперь Филиппов. Он кричал в трубку:
— Аркадий Францевич, у нас необыкновенное убийство! На жертве был надет пиджак работы вашего Жака. Запишите шифры, какие помечены на этикете! Мой агент Смирнов с образцами материи уже выехал к вам.
…Пока Смирнов, давно не бывавший в Москве, выкатывая бельмо, разыскивал дом под номером 5 в Малом Гнездниковском переулке, где обосновалась сыскная полиция, Кошко по надписям с этикета успел выяснить: пиджак с золотыми пуговицами был сшит недавно некоему Андрею Гилевичу. Образцы материи это подтвердили.
Фамилия этого афериста была хорошо известна полиции. За ряд крупных махинаций он давно находился в розыске. В ответном телефонном разговоре Кошко твердо заявил Филиппову:
— Твои подозрения, что убит не Гилевич, а другой, разделяю. Но что этот негодяй участвовал в этом деле — не сомневаюсь. У него на щеке большое родимое пятно — вот почему изуродована голова. Тут дело пахнет инсценировкой. Не спеши хоронить тело!
НЕТРЕЗВЫЙ СТУДЕНТ
Дав телефонистке отбой, Кошко задумчиво потер лоб, и вдруг его озарило воспоминание…
С неделю назад в приемной Кошко появился нетрезвый студент. Он упорно настаивал на приеме и добился его. Волнуясь, рассказал:
— Простите, я выпил. Иначе не могу. Я в потрясении. Жуткая история! Прочитал как-то объявление: «На два месяца за приличное вознаграждение требуется секретарь». Отчего же нет? У меня каникулы. Пришел по указанному адресу. Принял меня солидный господин. Очень высокий, могучий такой. На правой щеке черное пятно — прямо до глаза.
Прищурившись, господин осматривал меня и так, и этак. Потом говорит:
— Беру! Сто рублей в месяц. Но без аванса. Завтра едем в Киев.
Приехали в Киев. Повел он меня в баню. Опять осматривал, причмокивал:
— Прекрасное тело! Без всяких особых примет.
После бани мы целый день болтались пешком по городу. Он меня время от времени поил вином — моя слабость, признаюсь. Насмерть умотал! Пришли в гостиницу. Вдруг он заявляет: «Хочу подарить вам свой новый пиджак!»
Я удивился, но надел. Блестящие золотом пуговицы, хорошее сукно.
— Надо же, точно на вас сшит! — радуется господин. — И материя превосходная. Не мнется. Чтобы убедиться в этом, вам надо лечь и поспать прямо в пиджаке.
Я удивился еще больше. Но прекословить не стал. Улегся одетый на постель поверх одеяла. Сделал вид, что дрыхну, а сам сквозь ресницы наблюдаю. Тогда господин достал из саквояжа два длинных ножа и стал словно ко мне примериваться. Я дико испугался. Сделал вид, что проснулся и хочу в туалет. Господин ножи спрятал, а я снял пиджак, выскочил из номера и припустился прямиком на вокзал. Даже мыльницу забыл — серебряная, с красивым вензелем А. С вокзала — к вам.
— Не пригрезилось ли вам все это? Какой резон ему было убивать вас?
— Мне хотелось бы знать это самому. И все же, кажется, я догадываюсь: ему хотелось, чтобы он был я, а я — он.
— Мой друг, вы зарапортовались! Отправляйтесь домой, проспитесь, а завтра приходите, чиновник запишет ваши показания.
Назавтра студент не пришел.
СТЕНАНИЯ НАД ПРАХОМ
По приказу Кошко газеты опубликовали некролог: «Трагически погиб инженер Андрей Гилевич…» Мать и брат Гилевича, прежде судимый за мошенничество, отправились в Питер — «за дорогим телом».
Филиппов провел их в морг. И тут произошла душераздирающая сцена: близкие сразу опознали «дорогого Андрюшу». Мать каталась в истерике по цементному полу мертвецкой, брат зашелся в рыданиях:
— За что, родимый, тебя лишили молодой прекрасной жизни?!
Тело отдали стенающим родственникам. Они повезли его домой — в Москву. Филиппов телефонировал Кошко:
— Мы ошиблись в своих предположениях. Горе матери и брата — искренно и глубоко.
Кошко в ответ лишь ухмыльнулся: он уже знал, что мать обратилась в страховое общество «Нью-Йорк». Жизнь Андрея была там застрахована в 250 000 рублей.
Тем временем по наведенным справкам выяснилось: студент университета Александр Прилуцкий, найдя на каникулы занятие, выехал на два месяца в Петербург. Успевает студент хорошо, поведения скромного, сирота, из близких имеет лишь тетку, проживающую в Смоленской губернии.
На снимаемой Прилуцким квартире сделали обыск. По сличении почерка студента с запиской к Татьяне было обнаружено их явное сходство.
Тем временем к тете в Смоленскую губернию выехал агент. Он показал ей фотографии трупа и головы. Потрясенная женщина развела руками:
— Нет, не могу признать племянника. Хотя, впрочем, зубы действительно как у Саши. Чудесный мальчик! Отец очень беспокоился о его будущем, перед смертью положил в один из банков Парижа на имя сына 5000 франков. Кстати, вот письмо, я его получила чуть более двух недель назад: «Мне удалось получить место у богатого инженера Павлова, и я этим весьма счастлив…»
Агент это письмо привез в Москву. Кошко улыбнулся:
— Мой учитель Иван Путилин утверждал: «Преступник всегда оставляет следы. Чтобы их разглядеть, сыщику следует быть зорким». Нынешний преступник оставил много следов.
В СЕТЯХ ПРАВОСУДИЯ
Нетрезвый студент, забывший мыльницу в киевской гостинице, был разыскан и доставлен к Кошко. Он назвал адрес, где встречался с господином, который его нанимал: 3-я Тверская-Ямская, меблированные комнаты госпожи Песецкой.
Хозяйка по предъявленной фотографии Гилевича сразу узнала своего постояльца:
— Да это ведь инженер Павлов. Он снимал у меня помещение. К нему ходило много молодежи. Одного юношу он отобрал — в секретари. Уехал с ним в Киев, но потом быстро вернулся, взял другого и уехал в Петроград. Больше господина Павлова я не видела.
Вдруг от тети Прилуцкого пришла телеграмма. «Саша жив. Просит выслать документы, необходимые для получения 5000».
В Париж срочно командировали Каллистратова. С вокзала сыщик бросился на почтамт. Выяснилось, что господин, называющий себя Прилуцким, вчера получил пакет из России. Сыщик понесся в банк. И тут вздохнул облегченно: деньги Прилуцкого пока лежали на его счете.
Организовали засаду. В тот же день явился человек, вовсе не похожий на Гилевича. После того как он получил 5000, богатырь Каллистратов заломил ему руки.
