Охота на Волколака - Диана Маш
– Ежели для вас это действительно важно, Софья Алексеевна, я попробую поднять старое дело.
– Спасибо, Гордей Назарович, я была бы вам премного благодарна.
Оставшуюся часть пути мы провели в уютной тишине, разглядывая вид из окна. Вскоре экипаж остановился напротив моего дома, ровно на том же месте, где и несколькими часами ранее. Но на этот раз уезжать не спешил, дождался, пока я скроюсь за дверью.
Глава 9, Где не все яд, что горчит
Утро не задалось. Проснулась я вся в поту, с сильнейшей головной болью. Чуть позже добавился насморк, запершило горло. Даже Глашины настои не спасали. Определенно сказалось вчерашнее купание в сугробах. А я так надеялась, что пронесет.
Благо Инесса Ивановна ничего не заподозрила. Я приказала ее не тревожить, надеясь избежать слезливых причитаний и излишней опеки. С трудом надев домашнее платье и нанеся немного пудры на лицо, я проводила ее ни свет ни заря на встречу с приятельницами, пожелавшими пройтись по магазинам, и вернулась в постель.
Все планы коту под хвост. А ведь я так хотела наведаться в участок. Навестить Поля Маратовича. Прочесть отчет о вскрытии госпожи Олейниковой. А теперь…
Под заунывный вой метели за окном, сама не заметила, как провалилась в сон. Проснулась из-за шума в коридоре и тетушкиного голоса, зовущего меня по имени.
Я потрогала лоб. Жар немного спал, поутихла головная боль.
Думаю, ничего страшного, если выйду ненадолго.
Вместе с тетушкой на пороге, усыпанном кучей коробок, топтались Амалия Генриховна Режицкая и Наталья Андреевна Задашная с супругом, Евгением Осиповичем.
Виделись мы от силы пару раз, считая тот день, когда моя душа вселилась в тело погибшей Сонечки. А потому и знакомство считала шапочным. Но по словам Инессы Ивановны, семьи эти во всех отношениях достойные, уважаемые. Знали меня с самого детства.
В то время как женщины, разрумянившись с мороза, лучились счастьем, обсуждая покупки, господина Задашного это не касалось. Бледный, как кружившие над потолком призраки, он походил на усталого рыцаря, вернувшегося с кровопролитной битвы, в коей полегло бесчисленное множество людей.
Набравшаяся опыта в таких делах Глаша поднесла ему грушевой наливки, дождалась, когда он, поблагодарив ее молчаливым взглядом, осушит стопку и исчезла на кухне. Мужчина буквально на глазах воспрял духом.
– Прошу простить, дамы, но время вышло. Меня, поди, уже хватились. Ежели больше ничем не могу быть вам полезен…
– Эжени, – обратилась к нему супруга, провожая до двери. – Молю, не засиживайся допоздна.
Стоило Евгению Осиповичу закрыть за собой входную дверь, как остальные присутствующие заметили мое присутствие.
– Сонечка, душенька, – замурлыкала госпожа Режицкая. – Хорошеешь день ото дня.
– Вы мне льстите, Амалия Генриховна.
– И глаза горят, ярче звездочек, – вторила ей Наталья Андреевна.
Я ответила вымученной улыбкой, решив не объяснять дамам, что температура, видимо, поднялась.
– Милая, отобедаешь с нами? – поинтересовалась Инесса Ивановна.
Первым порывом было отказаться. Сослаться на плохое самочувствие и избежать непременно последовавшей за столом трескотни. К тому же, из-за болезни напрочь пропал аппетит. Единственное, чего мне нестерпимо хотелось – вернуться в постель и снова завалиться спать.
С другой стороны, когда еще мне предоставится шанс изучить обеих свидетельниц – а может и не только? – смерти настоящей Сонечки? Столько вопросов в голове, которые можно было бы им задать…
– Всенепременно, Инесса Ивановна. Ни за что не пропущу.
Вернувшаяся с кухни Глаша проводила всех в гостиную, где уже ждал накрытый стол – дымящаяся супница с горячим супом из грибов, с солеными огурцами, что здесь именовали селянкой [1], стояла в самом центре.
Блюдо с соленьями и горка моих любимых пирожков с капустой дополняли прекрасную картину. Пиршество, что и мертвого из гроба поднимет, что уж говорить об обычной простуде? Желудок заурчал, рот непроизвольно наполнился слюной.
Видимо, не у меня одной проснулся зверский аппетит, которому и болезнь не помеха. Некоторое время в теплом помещении царила тишина, изредка прерываемая чавканьем и редким кашлем. Три пожилые женщины, устав после прогулки, так увлеклись обедом, что не торопились начинать застольный разговор.
А вот когда с супом было покончено и на столе появился сияющий блеском самовар и горячий пирог с ревенем, языки у дам развязались.
– Доченька моя, Ксения, умница-раскрасавица, в брачный возраст вошла, – первой заговорила Наталья Андреевна Задашная. – Как прознали, что приданое хорошее за нее даем, так от женихов отбою нет. Но абы кого нам с батюшкой ейным не надобно… Вот, ежели бы его сиятельство граф Бабишев свататься пожаловал. От был бы другой разговор.
Услышав знакомую фамилию, что в доме нашем, с недавних пор, стала под запретом, тетушка нахмурилась. Потянувшись, я сжала под столом ее хрупкую ладонь, пытаясь задавить в зародыше все возмущения, что готовы были сорваться с губ. Кажется, помогло. Поймав мой взволнованный взгляд, Инесса Ивановна вздохнула и… промолчала. Но тут вмешалась Амалия Генриховна.
– Наташенька, как же можно при Сонечке упоминать сие недостойную фамилию? Столько горя причинили, экую змеюку на груди пригрели, еще и в долги по самую шею влезли.
– Ох, и вправду, чего это я? – заохала и заахала госпожа Задашная, стреляя в меня обеспокоенным взглядом.
– Амалия Генриховна, Наталья Андреевна будет вам, – улыбнулась я одной из самых лучезарных своих улыбок. – Ни Сергей Данилович, ни его предобрейшая матушка, вдовствующая графиня, не в ответе за преступные деяния Ефима Ефимовича. Да и долгов на их сиятельстве более не имеется. Продав земельный надел, он выплатил все сполна. И расстались мы совсем не из-за этого. На доброй, дружеской ноте. Граф Бабишев замечательный человек. Если он выберет Ксению, я буду искренне за них рада.
– Сонечка, милая, что за светлая у тебя душа, – промокнула платком выступившие на глазах слезы госпожа Задашная. – Век буду за тебя молиться. Дай господь, счастье свое вскорости найдешь. Барышня видная, красивая. Мужа тебе достойного, да детишек полный дом…
– Спасибо большое, Наталья Андреевна. Только я пока не спешу. Есть дела поважнее.
– Поважнее, – опешили обе дамы, явно считая, что важнее озвученных перспектив, у женщин в принципе ничего быть не может. – Это что за дела?
Инесса Ивановна, уже зная, в какое русло поведет разговор, заметно взгрустнула. Наступал мой звездный час.
– Я – консультант полицейского сыска.
– Батюшки родные! – воскликнула госпожа Режицкая, пока Наталья Андреевна, едва не подавившись горячим чаем, пыталась откашляться. – Полицейский консультант?
– Да. Я помогаю приставу Мещанского участка, Гордею Назаровичу Ермакову, раскрывать преступления.
– Наташенька, Амалия, – попыталась тетушка спасти ситуацию. – Вспомните, как
