Роберт ван Гулик - Золото Будды
В конце гимна к их голосам присоединился большой медный колокол храма. На помост вышли десять монахов во главе с Хупэнем и стали вышагивать вокруг алтаря, размахивая курильницами. Густое облако фимиама окутало статую, покрытую чудным коричневым лаком.
Завершив обряд, Хупэнь спустился с помоста и приблизился к креслу настоятеля. Он встал на колени и поднял над головой свиток желтого шелка. Настоятель наклонился вперед и принял свиток из рук Хупэня. Тогда тот встал и снова занял свое место во главе процессии на помоете.
Над площадью прозвучали три удара храмового колокола, и наступила тишина. Она ознаменовала начало церемонии посвящения. Началась она с того, что настоятель стал читать молитвы с желтого свитка, потом окропил его святой водой; в конце церемонии свиток и небольшие обрядовые предметы должны были быть помещены в углубление в спине статуи. Таким образом копии статуи должны передаться мистические силы, которыми обладает оригинал из сандалового дерева, хранящийся в пещере.
Как только настоятель развернул желтый свиток, судья Ди поднялся с места. Он подошел к краю помоста и стал внимательно изучать толпу. Взгляды всех присутствующих были устремлены на внушительную фигуру в длинной одежде из зеленой переливающейся парчи. Свет факелов падал на его черную бархатную шапочку, играл на золотом шитье. Судья какое-то время поглаживал бороду, потом сложил руки в широких рукавах. Когда он заговорил, его отчетливо услышали в самых дальних уголках площади.
— Правительство императора милостиво предоставило свою защиту буддистам, так как их возвышенное учение оказывает благотворное влияние на умы несметного числа наших темноволосых жителей. Поэтому моя обязанность, — обязанность судьи, который является представителем правительства здесь, в Пэнлае, — защитить это святое место: храм Белого облака. Более того, я с удвоенной энергией буду защищать храм, ибо здесь хранится статуя бога Майтреи, оберегающего жизни моряков, которые храбро встречают опасности на морских просторах.
— Аминь! — возгласил маленький настоятель. Сначала выступление судьи вызвало в нем раздражение, поскольку oнo нарушило ход церемонии, но теперь он с понимающей улыбкой кивал, одобряя эту незапланированную речь.
— Судовладелец Ку Менпинь, — продолжал судья, — передал в дар храму копию статуи бога Майтреи, И мы все были свидетелями ее торжественного освящения. Правительство императора благосклонно дало согласие на то, чтобы после церемонии статую под военной охраной перевезли в столицу. Тем самым правительство демонстрирует свое почтение к должным образом освященному буддийскому божеству и дает гарантии безопасности ее перевозки. Поскольку я несу полную ответственность за все происходящее во вверенной мне провинции, то считаю своим долгом удостовериться в том, что с этой копией из кедрового дерева все в порядке. А потом она отправится в долгое путешествие.
В толпе послышался рокот удивленных восклицаний. Настоятель ошеломленно посмотрел на судью, озадаченный столь неожиданной концовкой его речи, которая начиналась как поздравление.
Судья Ди поднял руку, и шум быстро смолк.
— Сейчас я прикажу своему помощнику, — провозгласил судья, — осмотреть статую.
Он подал знак Чао Таю, и тот быстро сошел с помоста. Расталкивая монахов, он встал перед алтарем и вынул меч.
Хупэнь отошел к балюстраде и закричал тонким голосом:
— Неужели мы разрешим осквернить святую статую, неужели рискнем навлечь на себя ужасный гнев бога Майтреи, подвергнем опасности драгоценные жизни наших моряков?
Толпа издала гневный вопль. Подстрекаемые моряками, люди с протестующими криками бросились к помосту. Настоятель, в страхе открыв рот, не спускал глаз с высокой фигуры Чао Тая. Ку, Цзао и председатели гильдий возбужденно перешептывались. Воин из гарнизона обеспокоено наблюдал за толпой, его рука машинально потянулась к мечу.
— Остановитесь! — повелительно крикнул судья Ди, поднимая обе руки. — Статуя еще не освящена, следовательно, поклоняться ей рано!
— Слушайте и подчиняйтесь! — раздались крики от ворот во двор храма. Обернувшись, собравшиеся увидели десятки воинов и стражников суда, которые в полном вооружении приближались к ним.
Чао Тай плашмя ударил мечом Хупэня по голове и сбил его с ног. Подняв меч, он вторым ударом хотел рассечь статую. Меч вылетел у него из рук и упал на помост, а статуя осталась неповрежденной.
— Чудо! — в экстазе воскликнул настоятель.
Толпа подалась к помосту, и стражникам пришлось сдерживать ее, выставив пики вперед.
Чао Тай спрыгнул с возвышения. Воины расступились, освобождая ему дорогу к террасе. Там он подал судье маленький кусочек, отколовшийся от статуи. Судья поднял над головой блестящий обломок, чтобы все могли видеть его, и закричал:
— Совершен подлый обман! Нечестные люди нанесли оскорбление богу Майтрее! — Перекрикивая поднявшийся ревообразный шум, он продолжал: — Эта статуя сделана не из кедрового дерева, а из чистого золота! Жадные подлецы хотели переправить контрабандный металл в столицу. Таким образом они намеревались нажить огромное состояние. Я, судья провинции, обвиняю в ужасном святотатстве жертвователя статуи Ку Менпиня и его сообщников Цзао Хосиня и Хупэня, а также объявляю об аресте настоятеля и остальных обитателей храма за соучастие в этом преступлении.
Толпа затихла, до нее начал доходить смысл слов судьи Ди. На растерявшихся зевак искреннее выступление судьи произвело сильное впечатление. В них разгорелось любопытство, и теперь они с нетерпением ждали, чем все это кончится. Воин со вздохом облегчения убрал ладонь с рукоятки меча.
Снова зазвевел голое судьи Ди:
— Теперь я хочу выслушать объяснения Ку Менпиня, которого государство обвиняет в том, что он осквернил святое место поклонения верующих, обманул императора, занимался контрабандой золота и убил государственного чиновника.
Двое стражников стащили Ку со стула и поставили на колени перед судьей. Он, казалось, не мог поверить происходящему. Его лицо стало пепельно-серым, он весь дрожал.
Судья Ди сурово обратился к нему:
— В суде я сформулирую обвинение против вас окончательно. Пока же я скажу вам вот что. Мне известен ваш коварный заговор: вы тайно перевозили золото из Японии в Корею, а затем контрабандой переправляли его сюда, в корейский квартал, и после этого — в храм. Монахи переносили золото в виде плоских слитков, которые они прятали в своих вещах и одежде. Обвиняемый Цзао Хосивь получал эти слитки в заброшенном храме на западе города и отправлял их в столицу, вкладывая в упаковки своих книг. Когда судья Ван заподозрил неладное, вы его отравили. Яд был спрятан в потолочной балке над его чайным столиком. Теперь признавайтесь: что вы собирались сделать после того, как переправили бы в столицу золотую статую? Какова конечная цель ваших дерзких преступлений?
— Я невиновен, ваша честь! — закричал Ку. — Я не знал, что эта статуя сделана из золота, и я…
— Хватит лжи! — прервал его судья Ди. — Его превосходительство Ван сам рассказал мне о ваших намерениях убить его! Я покажу вам его послание.
Судья достал из рукава антикварную лаковую шкатулку, которую кореянка отдала Чао Таю. Он показал Ку крышку, на которой были изображены две бамбуковые палочки, и снова заговорил:
— Вы вытащили бумаги из этой шкатулки, думая, что теперь против вас не останется улик. Но вы и предположить нe могли, насколько умен был человек, которого вы убили. Ключом к разгадке стала сама шкатулка. Пара бамбуковых палочек, изображенных на ней, прямо указывает на те две части, из которых состоит ваша трость, вы ведь не расстаетесь с ней!
Ку мельком взглянул на трость, прислонённую к стулу. Серебряные кольца, скрепляющие две части, из которых она состояла, блестели в свете факелов. Он молча склонил голову, а судья безжалостно продолжал:
— Покойный судья оставил и другие свидетельства, подтверждающие ваше участие в этом гнусном заговоре и ваше жестокое намерение убить его. Повторяю, Ку, признайтесь и назовите ваших сообщников!
Ку поднял голову и с безнадежным видом уставился нa судью. Затем, заикаясь, произнес:
— Я… я признаюсь… — Он вытер пот со лба и бесцветным голосом начал рассказ: — Монахи из разных корейских храмов, путешествующие из Кореи в Пэнлай на моих судах, действительно перевозили среди своих вещей слитки золота. А Хупэнь и сюцай Цзао помогали мне прятать золото в заброшенном храме, а затем доставлять его в столицу. Мне также помогал Ким Сан, а у Хупэня в помощниках был Цзухай и еще десять монахов, имена которых я готов назвать. Настоятель и остальные монахи ничего о золоте нe знали. Золотую статую отлили здесь под присмотром Хупэня, и для этого он воспользовался печью, в которой было кремировано тело Цзухая. Настоящую копию статуи из кедрового дерева сделал мастер Фан, а я спрятал ее в своем доме. Ким Сан нашел корейского ремесленника, согласившегося подложить яд в потолочную балку в библиотеке судьи Вана. Потом он отправил этого человека обратно в Корею. — Ку поднял голову и умоляюще посмотрел на судью. Он истерически выкрикнул: — Но я клянусь, что был всего лишь исполнителем. Настоящий главарь…
