Макс Коллинз - Смерть в послевоенном мире (Сборник)
В здании вместо фойе был просто широкий холл, вдоль стен которого рядами выстроились витрины магазинов, туристических бюро, табачных киосков. Лифтер в униформе, худощавый рябой парень примерно моего возраста, поджидал пассажира; им стал я.
— Десятый этаж, — проговорил я, и он повез меня наверх.
Лифтер открывал дверцы кабины, когда мы услышали треск, трижды разорвавший воздух.
— Это что еще за чертовщина? — спросил он.
— Во всяком случае, не хлопок глушителя автомобиля, — ответил я. — Лучше оставайтесь здесь.
Осматриваясь по сторонам, я медленно двинулся в холл. Лифт выходил на центральную площадку в форме буквы "С", сюда вели двери всех расположенных на этаже офисов. Взглянув на таблички на отделанных деревом стенах, я наконец отыскал нужную:
БОЛТОН И ШМИДТ, СТРАХОВЫЕ БРОКЕРЫ.
Я не успел дойти до места назначения, как дверь неожиданно распахнулась и оттуда пулей вылетела молодая женщина лет, может, двадцати, с широко раскрытыми глазами, бледным без кровинки лицом, ноги в нейлоновых чулках так и мелькали, когда она бросилась в мою сторону.
Она рухнула мне на руки, и я спросил:
— Вы ранены?
— Нет, — ответила она, — но кто-то действительно ранен!
Бедное дитя жадно ловило воздух ртом; я повел ее к лифтам. Даже в этот напряженный момент я испытал приятное ощущение, прижимая ее к себе и вдыхая исходивший от нее аромат.
— Вы, случайно, не секретарь Джозефа Болтона? — спросил я, помогая ей войти в лифт.
Она кивнула, глядя на меня округлившимися от страха глазами.
— Отвези ее вниз, — сказал я лифтеру и направился обратно в офис.
Но дверь вновь распахнулась и оттуда вывалился Джозеф Болтон с револьвером в руке. Его легкий коричневый костюм и правая рука в нескольких местах были испачканы кровью. На нем не было очков, отчего лицо казалось каким-то незнакомым и одновременно выражало испуг, боль и сожаление.
С трудом передвигая ноги, как ребенок, делающий первые шаги, он заковылял в мою сторону. А я, как любящий папочка, вытянул навстречу ему руки. Это были его последние шаги, потому что он рухнул на мраморный пол и забился в судорогах, рисуя собственной кровью абстрактные картинки на чистой поверхности пола.
Я двинулся к нему, но он навел на меня свой револьвер тридцать второго калибра:
— Не подходи! Не подходи!
— Ладно, приятель, — проговорил я.
Вдруг послышался женский смех.
Я поднял голову и увидел, что в дверях, широко расставив ноги подобно гиганту, созерцающему ничтожный мир, стояла пышнотелая маленькая Мильдред в своем домашнем платье в цветочек и меховом боа. На ее физиономии красовалась широкая глупая улыбка.
— Не обращайте на него внимания, мистер Геллер, — беззаботно проговорила она. — Он просто прикидывается.
— Он же ранен, мадам! — воскликнул я.
Держась на почтительном расстоянии, некоторые обитатели десятого этажа покинули свои конторы и наблюдали за происходящим, не отходя от дверей офисов, словно присутствовали на диковинном спектакле.
— Не подпускайте ее ко мне! — выкрикнул Болтон.
Рот его был полон крови. Тело медленно перемещалось по мраморному полу, оставляя скользкий кровавый след.
Я подошел к миссис Болтон, встав между нею и мужем.
— Успокойтесь, сэр...
Миссис Болтон, хихикая, выглядывала из-за моей спины.
— Посмотрите на него, он всех дурачит.
— Бросьте, — сказал я, обращаясь к ней.
Затем позвал бизнесмена лет пятидесяти, стоявшего около лифта, и спросил, есть ли в здании врачи. Он ответил утвердительно. Во имя Христа я попросил его скорее привести врача.
— Почему бы тебе не встать и не прекратить притворяться? — проговорила миссис Болтон, насмехаясь над распростертым на полу мужем; южная певучесть голоса исчезла, когда она с усилием вытягивала шею из-за моей спины, чтобы получше разглядеть мужа. У меня складывалось такое ощущение, что она старалась не упустить ни единого мгновения этого страшного зрелища.
— Не подпускайте ее ко мне! Держите ее подальше!
Не выпуская револьвера из рук, Болтон продолжал извиваться как раненая змея, не подпуская к себе никого. Он выкрикивал, что задыхается, колотил ногами по полу, но каждый миг помнил о присутствии жены. Он держал голову так, чтобы мое тело прикрывало его от холодного взгляда жены.
— Не упрямься, Джо. Мистер Геллер, он просто притворяется.
Если так, то я был почти уверен, что это его последнее представление.
Затем он застонал от боли. Я подошел, он взглянул на меня глазами, полными слез. Глазами, в которых застыло недоумение и страдание от незаслуженной боли. Наконец он сдался, позволив мне приблизиться, и отдал оружие, словно вручил подарок. Я принял его и, взяв за ствол, опустил в карман.
— Вы стреляли в себя, мистер Болтон? — спросил я.
— Уберите от меня эту женщину, — прошептал он окровавленными губами.
— Он вовсе не ранен, — угрожающе проговорила его жена с порога офиса.
— В вас стреляла ваша жена?
— Только уберите ее прочь...
К нам подбежали две фигуры в белом — врач и сестра, я отошел в сторону, однако врач, мужчина средних лет, весьма плотный, в очках, попросил меня остаться помочь. Я согласился.
Болтон был крупным человеком, весом почти в двести фунтов, в бессознательном состоянии он, казалось, весил еще больше. Пошатываясь под его тяжестью, мы, как пьяные, двинулись к лифту. Рядом шли миссис Болтон и медсестра, молодая, светловолосая, стройная. Она изо всех сил старалась не пустить миссис Болтон в лифт, но той удалось, как футбольному защитнику, проложить себе путь вперед. Ни доктор, ни я, поддерживая Болтона, не могли помочь сестре.
Болтон, теряя сознание, умолял:
— Пожалуйста... пожалуйста, уберите ее прочь.
— Успокойся, — проговорила миссис Болтон, стоя в лифте, теперь она вела себя примерно, сложив руки на своей большой черной сумке, — все будет хорошо, дорогой. Вот увидишь. — Она словно забыла, как только что силой протиснулась к нам.
Болтон застонал, боль, прозвучавшая в его стоне, была вызвана не только физическими страданиями.
На тринадцатом этаже нас встретил еще один врач, который занял мое место подле Болтона, а я прошел вперед и открыл дверь в приемную, в которой сидели томимые ожиданием пациенты, видевшие перед этим, как врач и медсестра сломя голову бросились из кабинета.
Сестра помогла врачам с их тяжелой ношей пройти в рентгеновский кабинет, закрыла за ними дверь и решительно посмотрела на миссис Болтон:
— Извините, миссис Болтон, вам придется подождать.
— Неужели? — проговорила она.
— Миссис Болтон, — сказал я, дотрагиваясь до ее руки.
Она пристально посмотрела на меня:
— Кто тебя звал сюда?
Я с трудом подавил в себе желание сказать ей: «Ты, чертова корова» — и просто отошел в сторону, пока она сновала взад и вперед по узкому проходу между кабинетами и процедурными в поисках двери, которая могла бы вывести ее к любимому мужу. Она бурчала, разговаривала сама с собой. Сестра тем временем недоуменно смотрела на меня.
— Это его жена, — сказал я, чувствуя как дернулось мое лицо.
Сестра, тяжело вздохнув, вошла в кабинет, расположенный рядом с рентгеновским, и позвала миссис Болтон; миссис Болтон быстро повернулась и злобно взглянула на нее.
— Вы можете отсюда посмотреть, как будут помогать вашему мужу, — проговорила сестра.
Миссис Болтон победно улыбнулась и торжественно понесла свое тело в кабинет. Сам не знаю почему, я двинулся следом.
Широкое стеклянное окно выходило в рентгеновский кабинет. Миссис Болтон забралась на стол для осмотра пациентов и, стоя на коленях, следила за царившей за стеклом суматохой. Ее муж лежал на столе, предоставленный заботам двух метавшихся около него врачей.
— Это вы стреляли в него, миссис Болтон? — спросил я.
Она подняла брови, но не взглянула на меня.
— Вы все еще здесь?
— Миссис Болтон, вы обманули меня.
— Я вас не обманывала и не стреляла в него.
— Что там произошло?
— Я не прикасалась к тому пистолету.
Она приподнялась и повела головой из стороны в сторону. Так зрители на трибунах во время матча стараются рассмотреть происходящее на поле из-за голов болельщиков, сидящих впереди.
— Ваш муж сам стрелял в себя?
Она состроила детскую гримасу.
— Джо лишь прикидывается, чтобы завоевать симпатии и жалость окружающих. В действительности он ничуть не пострадал.
Позади меня распахнулась Дверь, и в кабинет вошел полицейский.
Он взглянул на нас и покачал головой, словно желая сказать: «О нет». Его реакция вполне понятна. Это был тот самый верховой коп, что разбирался с инцидентом, возникшим перед отелем «Ван Бьюрен». Хотя чему удивляться — эта часть Лупа была его территорией или во всяком случае его лошади.
Поманив меня пальцем, он вышел в коридор. Я последовал за ним.
— Мне передали, что на десятом в сто шестьдесят шестом совершено убийство, — сказал он, имея в виду десятый этаж дома № 166 по Вест-Джексон. Вы знаете, что тут произошло? Вы видели?
