Вадим Волобуев - Агент его Величества
Генри Соммерс был не просто птичником. Владелец многих ферм в штате Нью-Йорк, он поставлял дичь половине дипломатических представительств, а также в муниципалитет Манхэттена и в городской гарнизон. Ему было наплевать на политику, но «крышей» ему служили «Чёрные птицы», а потому он голосовал за республиканцев. Будучи американцем в третьем поколении, он не слишком жаловал приезжих, хотя и зависел от них – основная масса его работников состояла из поляков и других иммигрантов, готовых за мизерную зарплату трудиться в поте лица. Это сблизило его с польской диаспорой, чьи вожаки наварили немалый барыш на своих соотечественниках, сплавляя их на фермы Соммерса.
В то утро Генри Соммерс как всегда явился в свою контору, находившуюся на Первой авеню, и занялся подсчётом затрат на сегодняшний приём в муниципалитете. Договор, заключённый им с властями, как будто сулил хорошую прибыль, но скачущие цены на мясо и птицу каждый раз меняли рыночную конъюнктуру, заставляя хвататься за голову добропорядочных отцов семейств. Поэтому Соммерс не позволял себе расслабляться, и скрупулёзно подсчитывал каждый цент, который он вытрясет с братьев-республиканцев. За этим приятным времяпрепровождением его и застал Камерон, вихрем ворвавшийся в контору.
– Мне нужен Сайски, – сказал он без лишних вступлений.
Бывший министр был в каком-то расхристанном сюртуке, на рубашке его проступали пятна пота. Галстук сидел набекрень, а помятое лиловое лицо указывало, что Камерон провёл бурную ночь.
– Всем нужен Сайски, – флегматично отозвался Соммерс, закрывая бухгалтерскую книгу и складывая руки на животе.
– Вчера вечером ко мне заходила полиция. С ней был какой-то русский… – Он ощерился и пытливо уставился на птичника.
– Ну и что?
– Если меня возьмут, я не буду молчать о ваших гешефтах с южанами.
Соммерс вскинул брови, задумчиво посмотрел на всклокоченного гостя.
– А за что вас должны взять? Разве вы совершили какое-то преступление?
– Это неважно. Повод найдётся… – Камерон зловеще потянул носом воздух. – Похоже, они нашарили что-то в деле с сибирским телеграфом. Вот и притащили этого русского как свидетеля.
– Вы и там имели свою долю? – с некоторым удивлением спросил Соммерс. – Жадность фраера сгубила, мистер Камерон. Махинаций с военными поставками вам, кажется, было мало…
– Не тычьте мне в глаза этими махинациями. Всё это – газетные утки.
– Несомненно. – Птичник выдержал паузу. – А зачем вам Сайски?
– Мне нужно залечь на дно. Эта эскадра не пробудет здесь вечно, когда-нибудь русские уберутся.
– Хмм… Разумно. Но ведь русские могут потребовать вашей выдачи. Дело пахнет международным скандалом.
– Ничем оно не пахнет. У них у самих рыльце в пушку. Думаете, я один таскал каштаны из огня?
Соммерс ухмыльнулся.
– Сожалею, но я не могу свести вас с Сайски, мистер Камерон.
Гость прищурился.
– На «Мёртвых кроликов» крысятничаешь, Соммерс? Я слышал о твоих шашнях с Моравским…
– Господин Камерон, я прошу вас не оскорблять меня в моей собственной конторе. Уверяю вас, это не приведёт ни к чему хорошему…
– Да мне плевать. Либо ты отводишь меня к Сайски, либо завтра все газеты раструбят, что ты продавал южанам оружие.
– Вы думаете, кто-нибудь поверит?
– Посмотрим.
– Посмотрим. Слово проворовавшегося министра недорого стоит. – Соммерс перегнулся через стол и пронзил гостя хищным взглядом. – Вы проигрались в пух и прах, Камерон. И я не собираюсь рисковать своим делом, спасая вашу дырявую шкуру.
– Ну погоди же, мерзавец, – произнёс Камерон, поднимаясь.
В этот момент в дверь постучали, и вошедший секретарь сообщил, что к птичнику пришёл полицейский. Камерон побледнел.
– Они выследили меня… Но будь я проклят, если сдамся. Соммерс, спрячь меня. Я дам тебе всё, что хочешь.
– А что у вас есть, господин Камерон? Этот поношенный костюм?
– У меня остались кое-какие счета… Не всё забрали шакалы в мундирах. Я переведу их на твоё имя.
– Чтобы меня вместо вас обвинили в казнокрадстве? Нет уж, выкарабкивайтесь сами.
– Ты, подлый пуританин, ублюдок бостонской шлюхи…
– Не смейте осквернять память моей матери, сановный аферист! Немедленно выметайтесь отсюда.
Отставной министр полез куда-то за пазуху, но птичник опередил его. Быстро выхватив из выдвижной полки стола пистолет, он наставил его на Камерона.
– Но-но, господин разбойник, без шуток. Выньте-ка руку из-за пазухи, не то я проделаю в вашем теле пару дырочек.
Камерон, скрежеща зубами, опустил руки и как-то сгорбился. Он понял, что это конец. Но судьбе было угодно спасти его. Дверь распахнулась, и на пороге появился Нисон.
– Что у вас, чёрт побери, происходит? Я вам не негр с плантации, чтобы ждать в коридоре. – Он увидел Камерона и приоткрыл рот от удивления. – Мистер Камерон? Вот не ожидал встретить вас здесь.
Бывший министр недоверчиво посмотрел на него.
– С кем имею честь?
– Джек Нисон, лейтенант полиции Нью-Йорка.
Повисла пауза. Никто не знал, что делать дальше. Камерон подозревал какую-то ловушку, Соммерс считал себя посторонним и не вмешивался, Нисон ждал, что бывший министр уйдёт или объяснится. Наконец, птичник на правах хозяина взял слово.
– Что вам угодно, мистер Нисон?
– Я пришёл поговорить с вами об одном расследовании. Если господин Камерон не возражает, мне бы хотелось поговорить наедине.
– Я не возражаю, – ответил бывший министр бесцветным голосом.
Не веря своему счастью, он кивнул обоим джентельменам и на негнущихся ногах вышел из конторы. На улице достал платок, вытер пот со лба, и быстро зашагал прочь.
– Кого только не встретишь в конторе нью-йоркского птичника, – подивился сыщик, присаживаясь на стул.
– Я вас слушаю, господин Нисон, – сухо изрёк Соммерс.
Следователь окинул взором помещение, положил ногу на ногу.
– Один человек сказал мне, что вы кое-что знаете насчёт похищения поляками русского дипломата.
– А о том, где зарыт клад Чёрной Бороды, этот человек вам не сказал?
Сыщик снисходительно улыбнулся.
– Мистер Соммерс, я тоже люблю пошутить, но очень не люблю, когда меня обманывают. Лучше вам не делать этого. Я могу обидеться.
– Удивительно, но мне почему-то совершенно безразличны ваши обиды. Наверное, я невосприимчив к ним, – птичник был на взводе, а потому отвечал резко.
Нисон усмехнулся и вдруг, выпростав правую руку, схватил Соммерса за грудки. Грохнув его подбородком о стол, он левой рукой достал револьвер и вставил его в рот фермеру.
– Либо ты сейчас выложишь мне всё, что знаешь, подонок, либо твои мозги размажутся по стене. Сайски сказал, что ты в курсе, а значит, так оно и есть.
– П-погодите, – пробормотал птичник, вытаращив от страха глаза. – Вы от Сайски? Я… я не знал…
– Всё ты знал, мерзавец, – ласково ответил сыщик. – Просто цену себе набивал.
– Д-да… да, – выдохнул тот, пытаясь языком отодвинуть ствол, вонзившийся ему меж зубов. – Я скажу…
– Так-то лучше, – Нисон отпустил его и уселся на стул. – Я тебя внимательно слушаю. И не вздумай опускать руки под стол. Иначе стреляю без предупреждения.
Соммерс потёр ушибленный подбородок, с ненавистью поглядел на следователя.
– Чёрт с тобой, фараон. Если тебе так охота копаться в этом дерьме, поговори с Тедди Грохолей. Он был торговым посредником у Моравского, курсировал между Нью-Йорком и Лондоном. Заодно наведывался в британское консульство. Может быть, он что-нибудь расскажет. А может быть, и нет. Но в любом случае – Господь да упокоит твою грешную душу. – Птичник хрипло рассмеялся.
– Я вижу тебе очень весело, Соммерс.
– Ты поразительно догадлив.
– Что же тебя так рассмешило?
– То, что ты суёшь свой нос сам не знаешь куда. А когда поймёшь, будет поздно.
– Ты так тревожишься за меня?
– Мне на тебя наплевать, легавый. Просто ты меня забавляешь.
– А знаешь, что забавляет меня?
– Что же?
– То, что ты даже не спросил, откуда мне известно, что в этом деле замешаны поляки. Петля за государственную измену сама вьётся вокруг твоей шеи.
Нисон помахал в воздухе пистолетом, сунул его в кобуру и покинул контору. Но не успел Соммерс отдышаться, как к нему явились новые визитёры. Это были полицейский Уильям Гаррисон и какой-то русский по имени Семён Костенко. Опешивший от такой чехарды событий птичник совершенно растерялся. Сверля гостей напряжённым взглядом, он сложил дрожащие пальцы в замок.
– Это совпадение или ваша организация прониклась ко мне особенной страстью, мистер Гаррисон? – недружелюбно осведомился он.
– О чём вы толкуете, господин Соммерс?
– О том, что это уже второй визит полиции ко мне за утро. Чем обязан такой честью?
– Кто же приходил к вам до нас?
– Джек Нисон. Вы знаете его?
Гаррисон и Костенко переглянулись.
– Что он хотел от вас? – спросил сыщик.
