Паспорт предателя - Алан Хинд
Шпион из Детройта носился по стране, как одержимый, и агенты ничего не могли с ним поделать. Подобно Дюкену, он знал множество трюков, чтобы сбивать с толку преследователей, и это нередко ему удавалось. Однако ФСБ имело возможность вести перекрестное наблюдение, ибо большая часть того, что он добывал, передавалась Лили Штейн, а все, что было у Лили, направлялось к Себольду для фотографирования на микропленку.
Однажды к Себольду пришел снабженный всевозможными удостоверениями посетитель, который назвал себя Лео Валеном, маляром из Йорквилля. Он передал пакет с просьбой, чтобы Себольд сфотографировал бумаги на микропленку. «Мне требуется это спешно, — сказал Вален. — Там ждут известий».
Впоследствии в газетах появились пространные сообщения о том, с какой поразительной скоростью строились корабли на верфях Эндру Дж. Хиггинса в Ныо-Орлеане. Даже некоторые официальные круги в Вашингтоне были поражены такой производительностью. Но нацисты вообще, а Йорквилльский маляр в частности, уже давно знали о том, что и как готовится на верфях Хиггинса. Об этом свидетельствует материал, который Вален передал Себольду:
«Отчет о результатах испытательного пробега торпедных катеров ПТ-6 (70 футов), построенных Э. Дж. Хиггинсом, Нью-Орлеан. Капитаном испытательного пробега был лейтенант военно-морских сил США Эрл Колдуэлл.
Во время этого экспериментального пробега всякое бортовое вооружение отсутствовало. В качестве движущей силы катера имеют по три паккардовских мотора в 1 500 лошадиных сил каждый. Катера имеют прочную конструкцию и снабжены водонепроницаемыми переборками. Пробег производился 50 раз при работе одного, двух и трех моторов. В первый раз пробег совершался с легким грузом, который затем постепенно увеличивался, вплоть до максимальной нагрузки баластом. Звукозаписывающая аппаратура на берегу обнаруживала шум винтов задолго до того, как на горизонте показывались катера. Эти пробеги считаются весьма удовлетворительными. В качестве горючего использовался высокооктановый бензин в количестве приблизительно 280 галлонов в час на 450 лошадиных сил (примерно полфунта горючего на 1 лошадиную силу в час).
Катера будут снабжены четырьмя торпедными аппаратами, могущими вступать в действие одновременно и выпускающими торпеды на глубину в 10 футов, что вдвое больше осадки самих торпедных катеров. После всплытия торпеды должны оказаться на расстоянии 100 футов от катера и следовать его прежним курсом. Эскадра из 6 катеров может выпустить 24 торпеды, что образует сплошную торпедную стену на протяжении полумили. Торпеды должны выпускаться на расстоянии от 4 до 5 миль от неприятеля, когда сами торпедные катера еще едва видимы для него».
После нападения Германии на Россию Гамбургская радиостанция настойчиво потребовала, чтобы Ланг, мастер с завода Нордена, достал части авиаприцела, как он обещал. Ланг был одним из самых уважаемых граждан Глендейля. Он теперь говорил всем и каждому:
— Не ужасно ли, как вероломно напал Гитлер на Россию? Он — сумасшедший, это Гитлер!
Ланг сам был почти сумасшедшим. Гестапо обещало все, чего он пожелает, если только он вернется в Германию с деталями авиаприцела; и он делал все, что мог, разве только не приставлял работникам Нордена револьвера к виску, чтобы выведать один из важнейших секретов дяди Сэма.
Однако на протяжении последних месяцев он чувствовал себя затравленным. Как только Ланг замечал нужную ему деталь и начинал строить планы, как бы завладеть ею, какой-нибудь новый служащий проходил мимо и по рассеянности захватывал ее с собой. Разумеется, новый служащий обычно был одним из агентов, направленных на заводы специально для слежки за Лангом. Наблюдение установило утешительный факт: нацист был единственным предателем на предприятии.
У Эверетта-Минстера Редера, инженера-конструктора фирмы «Сперри Жироскоп Компани», где также производились детали засекреченного авиаприцела, дела шли не лучше. Сколько раз Редер считал, что, наконец-то, ему удастся похитить важнейшие чертежи, но они исчезали из-под самого носа: агенты ФСБ не дремали.
Извещенное об этом через Гамбургскую радиостанцию гестапо было крайне раздражено. Даже Дюкен ничего не мог поделать. Благодаря принятым ФСБ предосторожностям бур не имел более возможности доставать сведения так же легко, как прежде. Впрочем, он не любил сознаваться в своем бессилии и продолжал посылать микропленки в Германию. Однако нацистов нелегко было одурачить, когда они получали старую информацию под видом новой. Одна радиограмма из Гамбурга гласила:
«Передайте Дюкену, что мы не заинтересованы в сведениях, опубликованных несколько недель назад в «Нью-Йорк Таймс» и «Геральд Трибюн», а также переданных из Вашингтона «Ассоширйтед Пресс» и другими газетными агентствами».
Аксель Уилер-Хилл и Феликс Янке теперь вступили в контакт со станцией АОР в Гамбурге с помощью коротковолнового передатчика, установленного на шестом этаже дома на Колдуэлл-авеню в Бронксе. Подслушивавшие радио федеральные агенты до сих пор не знали, на основе какой системы построен шифр Янке — Уилер-Хилла, и потому не имели понятия о важности пересылавшейся оттуда информации. Однако для предосторожности работники ведомства связи принимались заглушать передачи, как только начинала работать радиостанция в Бронксе.
Возникла мысль, что книга, которую нацист Шольц, продавец из книжного магазина на 85-й Восточной улице, снял с полки и передал Уилер-Хиллу и Янке, как раз, может быть, и служила основой для этого шифра. Было очевидно, что если удастся обнаружить название книги, то, по всей вероятности, можно будет найти ключ к шифру, ибо через Себольда был известен общий принцип системы.
Агенты выяснили, что в книжном магазине в Йорквилле существовало обыкновение ставить штамп на титульных листах всех книг: и на тех, которые продавали, и на тех, которые выдавали для чтения. Закон не разрешал агентам войти в дом на Колдуэлл-авеню без ордера на обыск, но они имели права попросить уборщицу поинтересоваться книгами в помещении, занятом нацистами. Таким образом, узнали, что из нескольких книг, имевшихся в квартире, на титульном листе лишь одной красовалась марка этого магазина. Книга носила странное название — «На полпути к ужасу» — и действительно оказалась ключом к шифру. Когда старые нерасшифрованные радиограммы с Колдуэлл-авеню были, наконец, прочтены с помощью этого ключа, раскрылось многое, что месяцами ставило агентов втупик. Прежде всего выяснилось, что значительная часть сведений как от шайки Дюкена, так и от группы Янке и Уилер-Хилла передавалась через дипкурьеров германского консульства в Сан-Франциско, которых возглавлял пресловутый Фриц Видеман. Срочные известия, как сообщалось в расшифрованных радиограммах, передавались по телефону в германское консульство в Нью-Йорке, оттуда в нацистское консульство в Вашингтоне, а затем по
