Лора Роулэнд - Дворец вожделений
Нерешительность и привычка пасовать, когда ему возражают, заставили сёгуна заколебаться.
— Уничтожьте нас, и она обречена, — вторил канцлер Янагисава. — Помилуйте нас, и мы докажем свою преданность, доставив вам ее целой и невредимой.
Какой-то момент, показавшийся вечностью, Цунаёси Токугава пребывал в нерешительности. Вороны в саду каркали, как стервятники, обитавшие у лобного места. Наконец он слабо махнул рукой стражникам. Те остановились, продолжая удерживать Сано, Янагисаву и Хосину у порога.
— Вы до сих пор… э-э… не нашли мою мать, так почему я… э-э… должен верить, что вы вообще когда-нибудь ее спасете? — спросил Цунаёси Токугава.
Сано отметил, что кризисные ситуации действуют на людей по-разному, например, данная улучшила умственные способности сёгуна. Хосина молча ждал, на его лице застыло смятение, словно он не понимал, то ли будет вот-вот спасен, то ли стоит на краю могилы.
— Зная причину, по которой разбойники похитили досточтимую госпожу Кэйсо-ин, мы поведет расследование в новом направлении, — сказал Сано. — Теперь понятно, где их искать. — Все его надежды на спасение Рэйко основывались на этой уверенности. — На сей раз я ее найду. — Убежденность укрепила его голос. — Клянусь честью!
— Очень хорошо, — сказал сёгун, усаживаясь с видом человека, которому очень хочется верить в то, что он услышал, и снять с себя всякую ответственность. — Я дарую вам право продолжать расследование. — Он жестом остановил стражников, которые держали Сано, Янагисаву и Хосину. — Вернитесь на свои места.
— Премного благодарен, ваше превосходительство, — сказал Янагисава, кроткий как ягненок.
Сано шумно выдохнул воздух. Они с канцлером тихо прошли к своим местам, опустились на колени и поклонились сёгуну.
— Но что мы будем… э-э… делать с этим… э-э… письмом? Похоже, для меня одинаково плохи оба варианта.
Канцлер Янагисава бросил на Сано взгляд, вопрошающий: «Что же нам делать?»
— Хосина-сан является для нас гарантией, что ваша досточтимая мать останется жива, — сказал Сано сёгуну. — Поэтому я советую отложить казнь. Похитители не тронут госпожу Кэйсо-ин, поскольку обещание ее вернуть — единственный способ заставить вас принять их условия.
Сано не стал озвучивать свое опасение, что женщины уже мертвы и им ничто не поможет.
— Похитители зашли очень далеко, чтобы уничтожить Хосину-сан, — продолжал он. — Их горячее желание добиться его смерти играет нам на руку. Они станут ждать, что вы его казните, и позволит мне взять их.
— Звучит… э-э… неплохо, — согласился сёгун, успокаиваясь.
Хосина прочистил горло.
— Тогда могу я быть свободным, ваше превосходительство? — Его голос дрожал, лицо было бледным.
Сёгун кивнул, но Сано быстро заговорил:
— Нет… вы должны посадить его в тюрьму и публично обьявить, что он приговорен к смерти. Похитители узнают эту новость и решат, что вы пошли у них на поводу. Чем дольше они будут так думать, тем больше времени у нас останется на спасение госпожи Кэйсо-ин.
Сано не мог допустить освобождения Хосины, поскольку тот мог запаниковать и сбежать. А ведь Хосина был также гарантией спасения Рэйко, и Сано хотел его контролировать.
— Очень хорошо, — сказал сёгун и обратился к стражникам: — Поместите Хосину-сан… э-э… под домашний арест.
Когда стражники уводили Хосину из комнаты, он бросил на Сано полный злобы взгляд, явно рассчитывая, что Сано мог обойтись с ним лучше. Казалось, он не испытывает ни благодарности к Сано за спасение своей жизни, ни облегчения, что сёгун его помиловал.
Сёгун повернулся к Сано и Янагисаве:
— Я объявлю… э-э… что Хосина-сан будет казнен через… э-э… семь дней. — Кризисная ситуация пробудила в нем редкую для него непререкаемую властность. — Именно столько времени вам отводится на спасение моей матери.
— Да, ваше превосходительство, — хором отозвались Сано и Янагисава.
Страшная угроза для их жизней миновала, но Сано предвидел опасности, сопряженные с реализацией плана, который он только что озвучил своему господину. Кожа была липкой от пота, руки и ноги холодны как лед, к горлу подступала тошнота.
— Если вы ничего не добьетесь за это время, Хосина-сан умрет. — Взгляд сёгуна угрожающе потемнел, голос зазвенел. — А если вы… э-э… дали мне ошибочный совет и моя мать погибнет, я… э-э… казню вас обоих.
— Да, ваше превосходительство, — покорно произнес Янагисава.
Сано сумел лишь с трудом кивнуть, иначе, произнеси он хоть слово, его бы просто вырвало от страха. Он понимал, что если дал сёгуну ошибочный совет, то обрек не только себя, но и расписался под приговором для Рэйко.
ГЛАВА 14
Лучик солнца упал Рэйко на лицо и пробрался под закрытые веки. Внезапно проснувшись, она поняла, что сидит, привалившись к стене их тюрьмы с обломком балки на коленях. Полосы солнечного света пробивались сквозь ставни и дыры в потолке и смешивались в пыльном воздухе. Рэйко выпрямилась. Она намеревалась бодрствовать в ожидании похитителей, но ночью в какой-то момент ее свалила дрема. Теперь она бросилась к мирно спящим Мидори, Кэйсо-ин и госпоже Янагисава.
— Просыпайтесь! — торопила она, тряся недовольно ворчавших женщин. — Похитители могут появиться в любой момент! Мы должны быть готовы.
Снизу послышался громкий скрежет открывающейся двери. Все вскочили.
— Идут! — крикнула Мидори.
Рэйко указала Мидори и Кэйсо-ин на дальний угол.
— Сядьте там. Быстро!
Они послушно исполнили ее команду. Госпожа Янагисава отошла к задней стенке напротив двери. Лицо женщины было отрешенным после сна, движения медлительны.
— Вы помните, что нужно делать? — с тревогой спросила Рэйко.
Неуверенный кивок госпожи Янагисава не очень-то убедил ее. Однако она поспешила занять свою позицию рядом с дверью, сжав обломок двумя руками и подняв над собой, как дубину. Они напряженно застыли, шаги загрохотали на нижнем пролете лестницы. Рэйко показалось, что на этот раз поднимаются двое мужчин, и это ее обрадовало. Чем их меньше, тем больше у нее шансов.
Шаги приближались. Снаружи, на крыше, ворковали и громко хлопали крыльями голуби; с тихим плеском набегали на берег волны.
— Рэйко-сан? — послышался голос госпожи Янагисава.
— Что? — отозвалась Рэйко, встревоженная тем, что эта женщина заговорила в критический момент.
— Вчера, когда вы сказали, что, по-вашему, мой муж любит меня… Вы в самом деле так думали? — Госпожа Янагисава устремила на Рэйко такой напряженный взгляд, словно от ответа на этот вопрос зависела сама ее жизнь.
Рэйко удивило, что госпожа Янагисава слышала ее слова, пребывая в полном беспамятстве. Ей неприятно было лгать, но огорчать госпожу Янагисава не хотелось.
— Да, я в самом деле так думала, — подтвердила она и сосредоточила взгляд на двери.
Шаги снаружи на мгновение затихли. Сердце у Рэйко забилось, дыхание участилось, руки крепче сжали оружие. Кэйсо-ин и Мидори с ужасом смотрели на дверь. На лице госпожи Янагисава застыло безмятежное спокойствие. Дверь открылась. В комнату вошел вчерашний жестокий самурай. Госпожа Янагисава откинула назад голову и издала жуткий вопль. Распахнув кимоно и оголив грудь, женщина принялась царапать себя, ее ногти оставляли на коже кровавые борозды.
Самурай вскрикнул при виде этой явно лишившейся разума пленницы. Рэйко, Мидори и Кэйсо-ин изумленно уставились на госпожу Янагисава, которая продолжала кричать, содрогаясь в страшных конвульсиях. Спектакль удавался даже лучше, чем Рэйко ожидала. Самурай ее не заметил, поскольку все его внимание было сосредоточено на госпоже Янагисава. Рэйко изо всех сил обрушила обломок балки на его голову. Кусок дерева ударил самурая по темени… и переломился. Обломок глухо стукнулся об пол. Самурай удивленно хрюкнул и повернулся к Рэйко. Глаза мужчины горели болью и яростью, он выхватил меч.
Ужас наполнил Рэйко, когда она взглянула на бесполезный огрызок дерева у себя в руках. Мидори и Кэйсо-ин завизжали. Госпожа Янагисава упала на четвереньки, полураздетая, истекающая кровью, из ее горла вырывалось хриплое дыхание. Самурай вдруг закатил глаза и рухнул на пол.
